Очередной раунд Селиванова

вполне подходяще. В час Федор Алексеевич исчезал со службы и бежал в башню напротив, где обычно торчал до трех-четырех. О благоприятности ситуации красноречиво свидетельствовала автостоянка, если асфальтированный пятачок язык повернется назвать стоянкой.

Сигнальная система функционировала следующим образом. Видишь “Жигуленок” серебристого нетипового цвета, значит муж или в командировке, или болен. Здесь надо выяснять, звонить. Не видишь – иди смело…

Наташа слушала монологи-проповеди с нескрываемым интересом. Актер возбуждался от этого сильнее и сильнее (Ничто так не вдохновляет, как восторженное внимание публики). Тем более, где можно пофилософствовать всласть? Лишь на отдыхе, в компании не знакомых, не связанных с тобой по службе людей. С коллегами, особенно с начальством, Федор Алексеевич предпочитал не спорить на вольные темы. Мало ли… Сложится определенное мнение, неправильно оценят, потекут кривотолки и сплетни. На работе он не выпячивался, принял защитный серый цвет и затих. На досуге уместно и потрепаться, посрывать аплодисменты, поднабрать очки. Аплодисменты и очки! Как любил он их! Аплодисменты не ради аплодисментов, аплодисменты, ради репутации, “ради новых побед”.

“Мудрый мальчик, посодействуем”, – сказал давным-давно дядя жены при первой встрече, хлопая по плечу. То был чрезвычайно нужный хлопок. Потом за ним следовали другие: “Талантливый ученый, способный организатор”, “молодой кандидат наук”, “молодой доктор”. Он трудился день и ночь. Не постигал что-то головой, брал энергией, въедливостью, и непременно благодарил и кланялся, покорно поджимал ноги, даже по просьбе уборщицы, когда та мыла под столом (уборщицы почему-то всегда норовят трудиться в присутствии публики, обязательно шмякая шваброй по ботинкам, переворачивая перед носом стулья и грозно выкрикивая: “По мокрому не ходить!”). Гигантские усилия не были напрасными, как не было напрасным все то, что он делал. Нынешний период характеризовался устойчивостью, спокойствием, комфортом. Нет, не расслаблением, а именно комфортом, материальным и психологическим. Одно иногда расстраивало, подвывало где-то там, на дне души: поскупился в свое время на детей. В молодости Федор Алексеевич считал, что дети – самый невыгодный бизнес. Сплошные расходы, ноль навара. Сколько нервов, трудностей. После рождения