Опубликовано

По обе стороны кремлевского занавеса. Книга 1

И ЖЕНСКИЕ ТРУСИКИ В ВОЗДУХ ЛЕТЯТ

Мой же путь в какой-то момент совпал с тернистой дорогой Андрюши Разина. Он попросил и меня поучаствовать в судьбе «Ласкового мая», в проекте, который я до сих пор считаю великим. Потому что в истории шоу-бизнеса не скоро будет ситуация, когда музыкальный коллектив дает 6—8 концертов в день на стадионах. На одном и том же стадионе. Концерты проходили, как сеансы в кинотеатре, где крутят кассовый фильм. Никакой «Битлз» не может угнаться за этим успехом Разина.

Допустим, в Благовещенске концерты «Ласкового мая» начинались в 9 утра. В 9 был первый концерт, в 11 – второй, следующее представление в 14 часов, потом в 16, потом в 19, потом в 21. Такое вот сумасшедшее было расписание. И народ шел! И народ платил деньги!

Здесь, конечно, была и моя скромная роль. Нужно было что-то придумать, чтобы учащихся освободить от занятий в школах. Кто в 9 утра ходит на концерты? Не пенсионеры же, а школьники! И вроде бы прогуливать школу неудобно… И тогда придумали такой предлог. Якобы «Ласковый май» — это коллектив, который помогает сиротам. На этих основаниях давали телефонограмму от благотворительного фонда в Москве секретарям обкомов с просьбой помочь обеспечить явку детей и облегчить сбор благотворительных средств для детей-си- рот. Из обкома шла телефонограмма в школы: отпустить детей на концерты «Ласкового мая». Такого еще в природе не было. Это возможности административной экономики. И думаю, что никто никогда не повторит этот великий успех, этот наш подвиг.

Но главное ноу-хау было вот в чем: по стране ездило порядка 10—12 разных «Ласковых маев». Это уже довольно известная история. Интересно другое. Были общие «Ласковые май», принадлежащие учредителям этого бизнеса во главе с Андреем Разиным. Среди которых был и Александр Букреев, хозяин «Миража». Но параллельно, каждый в тайне от партнера имел по два, а может быть, и но три своих «Ласковых мая». Но и этого мало – появились вообще какие-то левые коллективы под тем же названием.

Здесь как раз потребовалась моя помощь. Я познакомил компаньонов с одним человеком на Петровке. Он занялся борьбой с пиратством: проще говоря, стал отлавливать по стране и разоблачать чужие «Ласковые май». А информация о леваках приходила из многих регионов. Бороться с этим можно было только правоохранительными методами. И наш человек на Петровке эту ситуацию отслеживал. Ему звонили и говорили: приехал в город Зажопинск «Ласковый май». Диктовали паспортные данные участников: Сидоров Александр Николаевич 70-го года рождения, Иванов Петр Петрович, 1968-го… Мент звонил мне и спрашивал: «Слушай, Филатов, это ваш «Ласковый май»?» Я спрашивал у Разина: «Разин, наш?» Он через десять минут перезванивал и говорил: «Да, наш. Отбой!»

Но бывали веселые случаи, когда он звонил и говорил: «Нет, не наши». Тогда я перезванивал своему милиционеру: «Вяжите». Он давал команду местным ментам. Однако случались накладки. Помню, где-то в Саратове взяли такую бригаду. Привезли в кутузку. И вдруг звонит Разин и говорит: да это наши, оказывается. Видимо, его администраторы что-то напутали.

В чем вообще был секрет этой фирмы? Музыка записывалась. Набирались исполнители. То есть смазливые ребятишки, умеющие сносно под эту музыку дергаться. Конечно, они работали под фонограмму, а в последнее время даже начали набирать музыкантов на местах. Чтобы экономить деньги и не возить 3—4 человека. А возить только солиста и директора с фонограммой. А на месте набирать юнцов, которые подыграют, подпоют тебе, под- танцуют за пять копеек. Музыка все равно одна и та же – фонограмма, а какая разница, кто будет плясать там сзади?

Таким образом был устроен и «Мираж». Это такой родной брат «Ласкового мая». Или, лучше сказать, родная сестра. Естественно, нужно было девчонок центровых найти, блондинок. Их искали на дискотеках. Просто предлагали: хотите покататься?

Экономика этого проекта была сумасшедшей. Отцы бизнеса с концерта собирали по 10 тысяч рублей. А артистам платили на порядки меньше. Помню, сначала вообще по 50 рублей — солисту, а остальной молодежи по 20— 30 рублей. Выгода была фантастическая. Представьте, что у вас работает 8 «Ласковых маев» по стране и 5 концертов в день они дают. Это 40 концертов в день. И 40 концертов в день вы умножаете на 10 тысяч. 400 тысяч рублей для 1988 года — это лютые деньги. Тогда же не было нефтяного бизнеса. Конечно, это вызывало дикое раздражение в различных официальных структурах, все ж понимали, сколько зарабатывается бабла.

Почему народ шел на это все? Это тоже интересная история. В противовес официальной культуре, уважаемому мной Кобзону и прочим, появилось искусство сверстников, чего никогда не было в Советском Союзе. Минимальный возраст артиста, который мог выйти на эстраду, был 25 лет. Считалось, что Муслим Магомаев, который стал знаменитым в 25- 27 лет — это потолок успеха. Никогда еще не было 15-, 16-, 18-летних знаменитостей. А молодежи, конечно, хотелось общаться со своими сверстниками. Хотелось свободы. Что уж говорить, на эстраде не было свободы. Свобода была на каких-то неофициальных роковых тусовках. Но рок ведь тоже не для всех. Не все хотели петь об изменениях и революции. И не все сочувствовали идеям революции. Хотелось праздника. И праздника со сверстниками.

Эта интонация была гениально найдена Разиным в музыкальном плане. Петь простенькие песни, рассчитанные на 14-летнюю девчонку, на 14-летнего мальчишку. Доверительно разговаривать с ними, делать то, что советское искусство уже потеряло.

И поставить все это на хорошую коммерческую основу. И обеспечить административное прикрытие. Чем занимался я, организовывая все мероприятия с милицией, отловом, телефонограммами, которые разлетались в обкомы…

Было еще одно обстоятельство, которое помогало Разину. Он был из деревни, где родился Горбачев. Из Привольного. Его бабушка работала горничной у Горбачева. Говорят, они были какими-то дальними родственниками, но что соседки — это точно. И это позволяло Разину пользоваться статусом племянника Горбачева, его родственника. Не сильно при этом лукавя, потому что действительно, связь же была, может быть, не такая кровная, но из одного села. Кстати, родственник Горбачева работал там секретарем райкома. И конечно, помогал Разину в нужный момент.

Понятно, что родная деревня генерального секретаря была на особом положении. Там жили сотрудники 9-го управления КГБ. И фильтровали всех приезжих еще на дальних подступах, на автобусной станции. К пассажирам автобуса, направлявшегося в Привольное, подходили люди и беседовали. К своим не шли, тех знали, но подходили к незнакомцам и интересовались: «А вы куда едете? К кому, если не секрет?» Все понимали, что Привольное — особое место, где живет мать генерального секретаря. Улица рядом с ее домом вообще была всегда перекрыта.

Разин этим пользовался. Не то чтобы Горбачев за него звонил, но сам образ человека из этого села ( а он еще представлялся родственником) играл на него.

В общем, все было одно к одному, и все работало. Солисты были неузнаваемы, потому что известны были лишь записи. По телевизору их никто не видел. Никаких газетных статей с их фотографиями не появлялось. Груп- пу знали только по кассетам. Фанаты переписывали. Тогда еще не прошла культура переписывать кассеты, копировать друг у друга.

И тут произошла интересная штука. Обычно люди рвутся в телевизионные программы. Даже, чего греха таить, иногда деньги за это платят. Здесь возникла обратная ситуация. Когда история с «Ласковым маем» стала слишком заметной, пришло письмо из МВД на Центральное ТВ с просьбой обеспечить показ группы «Ласковый май » в эфире с крупными планами солистов. То есть государство решило подрывать этот бизнес тем, что принудительно показывать хитрую группу всей многомиллионной телеаудитории. Чтобы, если приезжают «леваки», было возмущение. Это был беспрецедентный случай в шоу-бизнесе, когда милиция заставляет показывать по телевизору артистов. Артист всегда сам мечтает попасть в эфир, а здесь их буквально тянули за уши. А организаторы этих групп бегали от телевизионных редакторов, которые им звонили и говорили: «Мы с передачи «Песня года». Вы должны у нас выступить. Вы знаете об этом?» Те: «Нет! Ничего мы не знаем». «Вы обязаны у нас выступить! У вас будут крупные неприятности, если вы не явитесь».

И действительно начались неприятности. Письмо, в котором милиция просила показывать группу крупным планом, было первым звоночком.

Постепенно проект начал рассыпаться, пошел на убыль: все-таки всю страну, 300 миллионов, накрыли «Ласковым маем» и «Миражем». Начались критические публикации, стали проявлять активность правоохранительные органы — эпопея, словом, близилась к концу. Я встретился в ресторане с нашим другом милиционером, который помогал нам все это делать и который купил на этой операции свою первую машину. И напившись, в сердцах он мне сказал: «Да, поздно я во все врубился!» И оказалось, что по Подмосковью уже два месяца колесит его собственный «Ласковый май». То есть милиционер, занимавшийся полтора года этой операцией, конфисковывавший пиратские записи, афиши, понял, как устроен бизнес, и решил забабахать свой «Ласковый май». Нашел ребят, похожих на Шатунова, на дискотеке.

Не поленился. Записи у него и афиши были, и он запустил свой проект в прокат. Он мне признался в этом. И говорит: «Но поздно. Уже нет таких заказов».

Да, к тому времени все знали, что есть такой солист Шатунов. Но его фамилия стала известна далеко не сразу. Шатунов появился на стадии, когда заставили показывать солистов группы.

Когда история с «клонами» получила огласку, Разин по моему совету предпринял еще одну операцию — сделал студию «Ласковый май». Теперь мы могли говорить: да, у нас ездят выступать 10 групп, но все они участники детской студии «Ласковый май»

Тем не менее раздражение системы было невероятным. Негодующие товарищи писали в министерство культуры, КГБ…И если бы хозяева «Ласкового мая» не защищались, если бы Разин с одной стороны не прикрывался именем, с другой стороны не помогала Джуна, с третьей стороны, что-то не организовывал я, проблемы были бы у них достаточно серьезные. Их бы съели. Никто бы не дал полтора года бурно работать по всей стране.

Кто-то будет говорить, что это предшественник МММ в эстрадной сфере. Но нужно сказать, что было и другое. Дикая и лютая популярность. Ведь 6 раз в день не придут на стадион, если не захотят. Никто ж никого не гнал под автоматом. И, я помню, когда я был на одном из концертов, и публика достигла экстаза, Разин кричал: «Ну что, девчонки, трусами кидаться будем?» И тут же в него полетело сотни три трусов (хорошо еще, что дело было летом). Девчонки, кто был в юбках, поснимали трусики не задумываясь. И Разина просто закидали нижним бельем! Это был угар. Может быть, такое было на каких-то рок- концертах, но чтобы три сотни трусов… Я вновь сравниваю с «Битлз». Не думаю, что история с «Ласковым маем» слабее истории с «Битлз». А по ряду позиций — сильнее: по концертам, по ситуации, что было 10 коллективов, что ходили по 6 раз в день на стадионы, где собирались

18—20 тысяч. То есть 120 тысяч за день прогоняли через стадион. Танцует весь город!

Давление системы, однако, не ослабевало. В 1989 году, в ноябре, Разин пришел к Джуне и сказал: «Джуна, конец! Нас хотят посадить. Какую-то интригу плетут и хотят на днях показать сюжет в программе «Время».

А такой сюжет, да еще в самой главной программе советского ТВ их бизнес, конечно бы, здорово подрезал. Если бы в программе показали, что это афера, то директора стадионов просто бы испугались. Программу «Время» боялись. И вообще стало попахивать судебными делами.

И вот пришли к Джуне, и Разин говорит: «Джуна, помоги. Я знаю, только ты можешь что-то придумать. У нас точные данные, что через пару дней покажут этот сюжет, и после него у нас начнутся сильные неприятности». Но Джуна сказала: «Успокойся, сюжета не будет». Он спрашивает: «Ты будешь в этом как-то участвовать?» Она говорит: «Не беспокойся! Ничего этого не будет». Разин настаивал: «Но ты там поработаешь? Позвонишь кому- то?» А она: «Да нет, Андрюш, не будет сюжета. Что-то произойдет, что этот сюжет будет просто неуместен».

И ведь действительно произошло. Через несколько дней произошло страшное землетрясение в Армении. И весь эфир был забит совсем другим: плачущим Николаем Ивановичем Рыжковым, растерянным Горбачевым. А опасный сюжет не поставили. Если бы я сам не был свидетелем этого разговора и мне бы сообщили про подобное предсказание хозяйки нашего салона, то я подумал бы, что это сказки.

И ведь это был не единственный случай, когда Джуна предсказывала развитие ситуации, и ее пророчества сбывались совершенно удивительным образом. Однажды при ней заговорили про Индиру Ганди. Я тоже тогда присутствовал. Кто-то начал говорить про Индию, что это такая мирная страна. Джуна сказала: вы плохо знаете историю Индии. Индия далеко не мирная страна, совсем не мирная. Это страна, которая взорвется в любую минуту. «Вы плохо знаете Восток, а я все-таки ассирийка. Все говорят, что Индия, это там, где сидят в храмах и что-то курят. Глупости! Она взорвется в одну секунду. Это очень жестокая страна».

Буквально через месяц после нашего спора Индира Ганди погибла.

Как и у «Ласкового мая», проблемы начались у «Миража». Стало известно, что за кадром пели Суханкина из Большого театра и Гулькина, а танцевали блондинки, умеющие только открывать свои очаровательные ротики. Они только плясали и были просто хорошими блондинками. А Суханкина была полноватая и вообще другого стиля. Это было сделано специально, чтобы одни не могли претендовать на лавры других. Была придумана замечательная система: у одних нет голоса и никогда не будет, а у других нет пластики и тоже никогда не будет. Поэтому тот, у кого есть голос, не закричит — это я пою! Ну и пой. Тебе позволяют твои данные плясать на сцене? Не позволяют. Идея была именно в том, чтобы не брать звезд, лучших, а разделить «ответственность» и сделать чисто продюсерскую группу, чтобы артисты не просили много денег.

Тем не менее из этих «миражей» вышло немало звезд. В «Мираже» была Ветлицкая, через «Мираж» прошли Гулькина, Овсиенко. Это была некая кузница — фабрика звезд того времени. Причем естественная фабрика, не выдуманная в мозгу американского продюсера. А наша советская фабрика, которую придумали наши подвижные люди. Стихи и музыку для «Ласкового мая» делал Кузнецов, парень из приюта. Точнее, до своей музыкальной карьеры он работал киномехаником в детском приюте.

А для «Миража» писал Андрей Литягин, выпускник МАИ, который в музыкальных кругах появился оттого, что очень любил инструменты, всю эту электронику. Вообще началось все с того, что у Литягина появилась своя студия, где он сделал какие-то записи. Написал музыку, а потом попросил своего приятеля Букреева заняться менеджментом этого дела. Букреев сперва категорически не хотел. Он не знал, как зарабатывать на артистах. Уже тогда была кооперация. Он думал продавать что-нибудь более вещественное. Но его уломали на музыку, он включился, и дело это пошло.

Все это дети революции. Которая позволяет в своем хаосе людям по имени Никто делать фантастические карьеры. Кто был никем, тот станет всем — совершенно точно!

Страницы ( 15 из 57 ): « Предыдущая1 ... 121314 15 161718 ... 57Следующая »