Опубликовано

Россия перед распадом или вступлением в Евросоюз

Глава XI

Национальная политика в дореволюционной России

Местонахождение России в пространстве, соединяющем Европу и Азию, обусловливает качественные особенности ее исторического существования. В этом смысле она полный антипод США, которые являлись до последнего времени сторонним наблюдателем происходящих на планете событий. Островная психология формирует у населения особый склад мышления, побуждающий его верить в свое центральное положение «пупа земли».

Историческая память России не дает нашему населению забывать об особом значении национального вопроса в стране. Ни одна другая часть мира не подвергалась таким катастрофическим нашествиям по меньшей мере раз в столетие. В нашей истории это случалось начиная с XIII века и вплоть до XX века. Население России невольно научилось сравнивать себя с представителями вторгшихся чужеземных орд, отличать те или иные национальные особенности, например, в национальных характерах, в организации и структуре иноземных полчищ.

Трудно назвать еще один народ и еще одну страну, которые смогли победить таких могущественных завоевателей, как Чингисхан, Батый, Мамай, Тимур, рыцари Тевтонского ордена, Улуг-Мухаммед, Сигизмунд-император, Сулейман Великолепный, Наполеон, наконец Гитлер.

Под знаменами этих полководцев и деятелей истории выступали десятки и сотни народов. Легко понять, что на этой огромной территории, протянувшейся с запада на восток — от Карпат до Тихого океана, национальный вопрос приобрел особый статус и сохранял свою остроту многие столетия. До идеи всеобщего человечества на этом пространстве предстояло еще пройти длинный путь. Само по себе представление о человечестве в целом либо о его национальных сегментах — народах — постоянно и глубоко воздействует на политические, морально-этические и научные идеи, а также чувственную сферу людей. Это положение соблюдается повсеместно во всех уголках планеты. Отношения «мы» — «они» составляют объективную черту общественных отношений, коренящуюся в психологическом восприятии кардинального отличия между «своим» и «чужим».

Психологическое сближение этих понятий, может быть, снимет когда-нибудь национальный вопрос в целом. Однако, не говоря уже об истории, современность демонстрирует значительно большее количество фактов антагонизма этих понятий.

Понятно, что обращение к фактам истории начиная с древних времен не всегда продуктивно вследствие значительного изменения социального уклада общества и духовно-психологических условий его существования. Но сравнение истории и современности может оказаться плодотворным в той части, что указывает на определенный набор методов и средств, используемых властью для урегулирования национального вопроса.

Если говорить о периоде в истории Древней Руси, охватывающем 1228-1462 годы, то национальная политика властей заключалась в одном — помочь выживанию русского населения. На это время приходится формирование великорусской народности. Однако не только в этот период, но практически вплоть до XVIII века состояние мира было для России исключительной ситуацией. Война была повседневным фактом жизни людей. По подсчетам историков, в период XIII—XVIII веков Россия участвовала в более чем трехстах внешних войнах. В этот отрезок времени национальная политика заключалась в уничтожении всех вторгнувшихся народов-аг- рессоров, поскольку в этом состояла историческая справедливость оборонительной войны, дающей право на жизнь и развитие.

Срединное положение Древнерусского государства определяло и до сих пор определяет существо решения национального вопроса. Это решение требовало знания национальных особенностей окружавших страну соседей. Длинный перечень соседей русских (восточнославянских) племен приводится уже в древних русских летописях, что свидетельствует как о знании этих особенностей, так и о понимании необходимости учитывать их во внешних сношениях.

Наряду с мирными соседями волна великих переселений народов выносила из глубин Центральной Азии подвижные орды кочевников. «Створи бо ся плач велик у земли нашей, и опустели города наши, и быхом бегающе перед враги наши», — подводит итог одного года летописец. Среди врагов этих были гуннские племена, авары, венгры, печенеги, торки, половцы и далее целый сонм народностей, чохом именуемый татаромонголами. И следует учесть, что вышедшие из Великой степи эти народы своим первым мощным порывом наваливались поначалу на Древнюю Русь и только затем на Западную Европу. Тем не менее Европа всегда содрогалась от этого вторичного соприкосновения со степью.

Но Русь в своем знании чуть ли не на генетическом уровне национального вопроса более или менее успешно отражала эти вызовы эпохи. Причем для Руси это была круговая оборона: защита западного, восточного, южного и северного направлений. Угрозы были равномерно распределены по всему периметру государства: степь, норманны, ляхи, тевтоны, меченосцы и прочие и прочие. Подобное положение государства требовало не только усилий в сфере военной и национальной политики, но и соразмерного им особого дипломатического курса.

Вот в таких условиях формировалась великорусская народность. Надо сказать, что Древнерусское государство было полиэтническим. Пусть основную массу его населения составляли восточные славяне, говорившие на индоевропейском языке племена. Но и между ними были заметны отличия этнического плана, как, например, между вятичами, населявшими бассейн Оки, и тиверцами, жившими в междуречье Днестра и Прута. С другой стороны, тюркоязычные половцы (куманы, кипчаки), хотя и были светловолосыми и голубоглазыми (полова — солома, русск.), но отличались от русских брахикранностью (круглоголовостью) и более или менее выраженными монголоидными чертами. То есть они принадлежали к «другому» антропологическому типу. Вот с этими соседями Русь вела непрекращающуюся борьбу почти триста лет, вплоть до татаромонгольского нашествия. Интересно, что ассимиляция половцев в дальнейшем проходила в нескольких направлениях. Многие половецкие роды откочевали под покровительство Венгерского королевства, где были ассимилированы титульной народностью. Другая часть предалась египетскому паше, где составила султанскую гвардию — мамлюков. Самая большая часть была переселена на земли Поволжья, ставшие центром Золотой Орды. Примечательный факт отметил сто лет спустя после этого переселения один арабский историк. Он писал, что за прошедшее время победители-татары настолько смешались с половцами, что совсем утратили свои природные и расовые качества, но стали «точно половцы», «будто они одного с ними рода». То есть в Поволжье татары были ассимилированы своими подданными-половцами. И эта преемственность прослеживается вплоть до настоящего времени: живые половцы ходят по современному Булгару-Казани.

С другой стороны, русские наладили взаимовыгодные контакты с другой сильной кочевой силой – печенегами. Более того, когда три тюркоязычных этноса — торки, берендеи и печенеги — объединились в союз, получивший летописное имя Черные Клобуки, то они стали гвардией киевских князей. Ту же роль у новгородцев (сло- вен) играли карелы. Велика была роль в государственном и военном управлении Древнерусского государства варягов (норманнов), а в духовной сфере — греков, особенно после принятия Русью христианства.

С другими соседями – хазарами — отношения всегда были сложными. Полагают, что между волжскими болгарами и хазарами существовала этническая и языковая близость, которая способствовала возникновению союза этих племен. Это означает, что хазары были тюркоязычными. Однако хазары создали мощное централизованное государство, с которым Русь находилась во враждебных отношениях до тех пор, пока в 60-х годах X века великий князь Киевский Святослав не разгромил Хазарский каганат и не разрушил его столицу Итиль. В самом конце X века Владимир Святой, сын Святослава, завершил разгром Хазарии и наложил на хазар дань. Однако в южнорусских княжествах, образовавшихся на западных землях Хазарии – таманских и крымских землях, — хазарские поселения уцелели и вели активную хозяйственную жизнь, в основном сосредоточенную в городах. Следует сказать о финских племенах Русской возвышенности: они мирно ассимилировались с восточнославянскими племенами. Даже слово «Москва» финского происхождения.

Таким образом, население Древней Руси было разнолико и разноязычно. В него входили различные этносы. Одни, как Черные Клобуки, были вассалами киевских князей, другие, как хазары, составляли часть городского населения, третьи, как финские племена, жили совместной жизнью в политическом объединении восточнославянских племен и так далее. Более сорока имен неславянских народов встречаем мы в связи с историческими коллизиями, отмеченными в древнерусских летописях. Многие их представители успешно влились в общественную организацию Древней Руси. Это обстоятельство указывает на тот факт, что в широком смысле общество и власть были лишены идиосинкразии в национальном вопросе. Язычество обеспечивало толерантность к национальным богам, а значит и к народам. Иное лишь свидетельствует о жестокости самой эпохи вообще. Если здесь и намечались некоторые закономерности, в частности, толерантность к тюркоговорящим смуглым печенегам и полное отторжение опять же тюркоязычных, но светловолосых и голубоглазых половцев, то причины коренились в неких естественных поведенческих и ментальных комплексах, являющихся своеобразными индикаторами в опознавании «свой—чужой» для восточных славян.

Государственная национальная политика заключалась лишь в выборе естественного союзника против внешнего врага-агрессора. Избранному предоставлялись все права и средства стратегического сотрудничества. В частности, половцы навсегда остались для русских неприемлемым и в качестве союзников.

Одновременно национальная политика великокняжеской (сначала киевской, затем московской) власти проводилась в направлении усиления глубины консолидации (и ассимиляции) восточнославянских племен в единую этническую общность – великорусскую народность. Этому процессу способствовала христианизация Руси, имеющая непрерывную связь до сего времени с установления в 867 году русской епископии и крещения части Руси константинопольским патриархом Фотием.

Усилия к сплочению этнической солидарности восточнославянских племен зафиксированы первым русским летописцем Нестором под 865 годом. Он перечисляет присоединенные к Древней Руси земли славянских племен: полян, полочан, кривичей, древлян, северян, ильменских славен, радимичей, тиверцев, уличей, вятичей, дреговичей.

Были и другие важные обстоятельства, сопровождавшие развитие Руси. Хотя много народов и прошло через Русь, но никогда иноплеменные агрессоры не селились меж восточными славянами. Поэтому не было оснований придать отечественному развитию иноземный этнохарактер. Все приязненные и неприязненные отношения с иноплеменниками не имели тех последствий, которые могла бы нести ассимиляция с завоевателями: аварами, хазарами, норманнами и татаромонголами. К тому же татаромонголов никак нельзя было причислить к числу фанатичных пропагандистов исповедуемых ими религий. Кроме того, почти все (кроме норманнов) правили издалека и ограничивали свое вмешательство взиманием дани. Ассимиляция была характерна и для этих народов-агрессоров, но в крайне незначительной степени. Исключение составляют авары, которые никогда не смешивались с русскими славянами и допускали жестокое с ними обращение. Поэтому в сознании славян жестко зафиксировалось резкое их отличие от авар. В результате авары исчезли все до единого, чего не скажешь о других вышеперечисленных завоевателях Руси. Современники отмечали преобладание монголоидов в первом нашествии авар, среди которых были и другие этнические элементы: иранцы Поволжья и кутригуро-болгары из южнорусских степей. Однако аварские могильники следующих двух столетий указывают на растушую ассимиляцию авар автохтонным населением. В Центральной Венгрии, где осели авары, происходило смешение монголоидов-авар с потомками сарматов (иранское племя), населением древнеримских провинций и западными славянами. Постепенно авары превратились в этнически смешанное население, объединенное под самоназванием обре. Смешения с восточными славянами не наблюдалось. В «Повести временных лет» к середине IX века летописец говорит об аварах: «Погибоше аки обре, их же нет, ни племени, ни потомства».

Национальный характер восточных славян также способствовал ничтожности влияния иноземных завоеваний на население. Известно, что славянин в своей широкой массе неохотно поддается чужому влиянию, он всегда и везде остается при своих нравах и обычаях, достаточно трудно изменить его внутренний, домашний и общественный быт. История северных завоевателей, варягов, тому подтверждение. Сначала они покоряют русских славян и ограничиваются данью, однако затем они были призваны несколькими союзными русскославянскими и финскими племенами и поселяются меж ними. С их приходом начинается процесс объединения русско- славянских земель. Варяги основывают обширное государство и ставят в его городах своих правителей. Но здесь и начинаются замечательные вещи. Если в Англии, Франции, Сицилии и Южной Италии, где норманны основывают собственные королевства и герцогства, они огнем и мечом насаждают свой быт, свой образ мыслей и деяний, то на Руси они полностью подчиняются влиянию местного славянского населения и полностью в нем растворяются, завещав народу надолго мысль о государственном единстве всей Русской земли и систему областного правления. Вот эти начала и были единственными занесенными извне на русские земли. И конечно, они лежали в основе национальной политики того периода.

В этом смысле можно сказать, что история предоставила Русь одним ее собственным силам. Это важно, если вспомнить, что мы никогда не сидели на плечах у другого народа, который, будучи просвещеннее нас, мог бы подарить нам плоды своей высшей цивилизации. На своей почве мы не имели предшественников, а если и имели, то таких, у которых нам нечего было заимствовать. Неслучайно знаток Древней Руси академик Б. А. Рыбаков отмечал: «Греческое христианство застало в 980-е годы на Руси не простое знахарство, а значительно развитую языческую культуру со своей мифологией, пантеоном главных божеств, жрецами и, по всей вероятности, со своим языческим летописанием…»

Отсюда следует, что Русь жила сама по себе, развивалась из самой себя. Это означает, что существовавший общественный быт, исключительно родственный, семейный, накладывал свой внутренний отпечаток и на национальные отношения. В этой связи, несомненно, был прав Ф. М. Достоевский, когда писал, что важнейшей чертой русского народа является стремление к справедливости и, более того, жажда ее. Действительно, семейные отношения выстраиваются именно на этой основе. Подобные отношения распространялись и на объекты внешнего мира. Хотя, надо признать, в древности о человеке, помимо определения его касты, сословия, национальности и гражданства, не имели никакого понятия. То есть в древности человек как личность ничего не значил. Его личностные характеристики, например, великого полководца, талантливого управляющего и так далее, воспринимались даром сословия, его воспитавшего, то есть общественными заслугами. Язычество терпимо относилось к иноверцам, хотя и брало под свое покровительство лишь известные племена. В противовес ему греческое христианство имело в центре своего идеологического интереса человеческую личность. Однако оно более резко в отличие от языческих религий проводило грань между приверженцами собственного культа и инакомыслящими. Поэтому государственная национальная политика великих киевских князей могла отличаться в зависимости от того, был ли сам князь крещеным или язычником.

Все известные киевско-новгородские погромы иноземцев в условиях доминирования язычества имели своими корнями нарушение понятия справедливости в кругу семейных отношений.

Так, под 1018 годом зафиксирован погром поляков в Киеве, после того как польский король Болеслав Храбрый начал военные действия на польской границе против Руси, стремясь использовать ситуацию обострения разногласий между партиями христиан и язычников в Киеве в своих целях. Та же самая ситуация повторилась в Киеве 50 лет спустя. Также в Тьмутаракани в 1083 году зафиксирована резня восточноевропейских евреев князем Олегом Святославовичем. В Киеве в 1113 году, как пишет летописец, «гнев народный обратился на еврейскую колонию, обласканную покойным князем Святополком II». В результате этих событий созванный Владимиром Мономахом княжеский совет вынес постановление об эвакуации евреев с Русской земли без конфискации имущества, но и без права возвращения назад. Оба инцидента возникли из фактов поддержки еврейскими колониями в Киеве и Тьмутаракани нелюбимых князей и их законных наследников.

Кроме того, следует отметить мнение крупного исследователя исторической науки Л. Н. Гумилева о том, что захватившее в IX и X веках весь культурный мир мироощущение, называемое антисемитизмом, нисколько не касалось Руси и народов Византии. Так, в Киеве еврейский квартал просуществовал с 942 года, то есть более 170 лет.

Таким образом, национальные отношения в Древней Руси развивались позитивно. Крайне редкие, отмеченные летописцем случаи касались вмешательства внешних враждебных сил во внутренние дела государства через посредство иностранных корпоративных сообществ. Поняв, что доктрина язычества может служить отличной «крышей» для подобных «пятых колонн», великие князья киевские после 1113 года прилагают большие усилия к христианизации земель, обратив ее в форму государственно-национальной политики. Действительно, христианство содержало в себе государственные центростремительные тенденции. Они представляли собой под легитимным предлогом цивилизованные средства присоединения новых земель. Это было особенно эффективно в условиях языковой близости восточных славян. Интересно, что такая же языковая близость существовала в то время и между поляками и русскими славянами. Об этом свидетельствуют источники, освещавшие захват Киева Болеславом Храбрым. Однако идея былой славянской общности уже утрачивалась, уступая место реальности формирования народностей на основе других этнокультурных элементов и комплексов. В частности, имело место различие в идеологических основах формирования общности: отличие римско-католической и православной догматики, которое существенно определяло саму культуру и мироощущения соответствующего населения.

В отношении Руси процесс христианизации зафиксирован летописцем. Однако если присоединяются русскославянские племена, то факты крещения целиком относятся к жителям определенного города и примыкающих к нему окрестностей. Это говорит о том, что после крещения киевлян и суздальцев в 988 году процесс этнической общности населения Древней Руси усиливается. Идет установление христианства в Новгороде (989 г.), Смоленске (1013 г.) и так далее, но страна вятичей остается в язычестве до конца XII века. Вообще же упоминания о волхвах, языческих жрецах, тянутся вплоть до XVIII века. Именно волхвы были вдохновителями и предводителями многих народных восстаний этого периода.

Другой особенностью внутренней организации древнерусских земель, наложившей отпечаток на национальную политику, была удельная система правления. Корни ее уходят в идею Ярослава Мудрого, задумавшего основать государственный быт Руси на родовом начале в качестве принципа политического единства государства. Западноевропейская система организации государства не могла быть привита на Руси. В Европе феодальные государства были следствием установления военного господства захватчиков над местным населением. Используя военную силу, предводители агрессоров установили военно-феодальное правление над захваченными землями. Очевидно, что на Руси не существовало условий для создания феодального государства. На Руси сложилась удельная система, характеризуемая таким отношением к феодальной, как семья относится к товариществу.

Этому способствовала борьба за власть между сыновьями Владимира Святого. В итоге в 1036 году Ярослав принял власть над всей Русью. Единство державы было достигнуто на основе соглашения между Новгородом, провозглашенным боярской республикой, Киевом с его крепкой христианской общиной, Черниговом, отстоявшим свое право быть в этом ряду городов, и Ростовом, городом в богатых землях, населенных язычниками. В результате компромисса отдельные области Руси признали верховную власть киевского князя. Современники называли Ярослава самовластием, то есть самодержцем.

Однако в лице потомства Ярослава выступает на государственно-политическую арену семья, разросшаяся затем в целый род. Внутри этого рода устанавливались сложные правила наследования, которые становится затруднительно применять на практике, поскольку представителей рода было много.

Это положение привело к ряду политических кризисов в государстве. Феодальный порядок также не мог быть установлен, поскольку управление государственной сферой принадлежало одной кровнородственной семье. В дальней перспективе разложение государственного быта, основанного на родовом начале, когда высшая государственная власть находится в пределах одной семьи, привело к возвышению Москвы.

По замыслу Ярослава, вся Россия должна была принадлежать одному княжескому роду. Каждый князь, член рода, получил свою часть; на каком основании он владел ею, не было определено. Великим князем признавался старший в роде, ближайший по рождению к родоначальнику. Так открылся с 1054 года период уделов, закончившийся разрушением политического единства России. Каждый из князей смотрел на свой удел как на временную стоянку в ожидании более обширного или более богатого удела. Народ, со своей стороны, смотрел на князя как на временного правителя. Если учесть, что население могло свободно перемещаться по территории страны, то «национальные политики» того времени способствовали равноположению в общественной этноструктуре различных этнических элементов. Это положение приводило к быстрому исчезновению каких бы то ни было различий. Этнической однородности структуры древнерусского общества способствовали отсутствие сословий, аристократии и особенности устройства городов и сел.

Кроме того, действовал фактор территориального переустройства земель. Хотя иерархия кровного старшинства утверждала незыблемость и прочность территориального устройства, однако последнее постоянно претерпевало существенные изменения, непрестанно изменяясь соразмерно действующему числу князей рода. Это увеличение или уменьшение числа князей порождало колебание между территориальным началом и личным, а также родовым и семейным. Последнее характерно для большого рода, когда кровнородственные связи забываются, а интересы семьи выходят на первый план.

Конечно, Древняя Русь еще не до конца трансформировала племенное устройство. По-прежнему преобладают русскославянские земледельческие и торговые общины. Однако города уже тогда представляли собой «плавильные котлы», где создавались очаги формирования новой народности. Так, известно, что уже в IX веке в Киеве было восемь огромных рынков и бесчисленное множество разноплеменного народа. А ведь кроме главного города, существовали и второстепенные укрепленные поселения — пригороды, возникшие или путем колонизации, или для защиты отдельных частей территории. И все они привлекали к себе местное население, создавая очаги ассимиляции русских славян, карело-финнов, варягов и других. Кое-где местный ремесленник еще сохраняет в обиходе и общении свою племенную и даже иноземную национальность, но в целом летописцы употребляют для обозначения горожан топоним соответствующего города.

Свобода миграции характерна для того времени. Эта черта времени особенно хорошо прослеживается на этническом составе княжеских дружин. Доподлинно известно, что дружина имела полиэтнический состав. Ее основа, конечно, русскославянский элемент, Однако карелы, печенеги, Черные Клобуки, торки, венгры и другие, то есть все окружавшие Русь этносы, были также в ней представлены. Подобная национальная толерантность пронизывала все общество сверху донизу. Удельная система организации государства, единая религия, примат справедливости, одноязычие создавали у человека того времени ощущение принадлежности к единой семье. Понятно, что цели и задачи национальной политики в современном ее понимании были вполне на уровне вызовов того времени.

Мироощущение субъекта патриархальной семьи было намного нравственнее, чем мировоззрение субъекта современных национальных правоотношений, поэтому не существовало национального вопроса как такового, то есть объективной проблемы, занимающей ум и помыслы княжеской власти или населения.

Существовали нормативные акты, регулировавшие отношения между членами древнерусского сообщества, которые могли в нашем современном понимании регулировать и национальные отношения. Это в первую очередь свод племенных обычаев и судебных решений русских славян — «Русская правда», относящаяся к X веку. В дальнейшем законотворческая практика регламентируется в княжеских уставах, договорах и судебных грамотах. Таким образом, Древняя Русь располагала достаточно разработанным правом, удовлетворявшим нужды как государственной власти, так и населения. Отметим хорошо сохранившиеся договоры с греками и немцами, которые имели в том числе цель — установить мирное разрешение столкновений между местным населением и приезжими гостями (купцами). Можно сказать, что это были нормативные правовые акты, относящиеся к сфере национальной политики в современном ее значении.

Процесс бесконфликтной консолидации племен, входивших в Древнюю Русь, косвенно подтверждается языкознанием. Так, московское население той поры сформировалось как особая народность со своим особым наречием, сосредоточившим в себе звуковые черты говоров и национальных особенностей племен, которые сталкивались у ее стен. Такой процесс шел во всех крупных городах той поры: Киеве, Пскове, Великом Новгороде.

Сам процесс формирования новой народности не смог остановить распада удельной системы Древней Руси.

В 1097 году в Любече состоялся княжеский съезд, положивший начало новой политической форме существования страны. Там было решено сохранить в дальнейшем тот status quo, что сложился на момент его проведения. То есть князья навечно получали в правление свое (и наследников своих) бывшие у них уделы. Это положение означало, что Русь превращалась в конфедерацию независимых государств. Положение усугублялось постоянными претензиями земель друг к другу и характеризовалось тем, что уже не удельные князья определяли политику своих государств, а стоявшие за ними военно-политические группировки, выражавшие интересы тех или иных земель распадающегося единого государства.

В 1132 году отпадает Полоцк, в 1136-м в Новгороде учреждается боярская (аристократическая) республика, в 1159 году обособляется (от Киевского) Великое княжество Владимирское, в 1155 году — Галич, в 1156-м — Черниговская земля. К началу XIII века процесс стал необратимым, и Киевская Русь распадается на несколько независимых государств, подчас враждующих между собой не на жизнь, а на смерть. Таким образом, примерно через 70 лет после Любечского съезда конфедерация русских государств-уделов как форма надгосударственного объединения прекращает свое существование.

Совершенно противоположная ситуация наблюдается в конце XII века в Западной и Центральной Европе. Здесь существуют централизованные феодальные государства: королевства Англии, Франции, Польша, Венгрия и Священная Римская империя в составе нескольких королевств, маркграфств, герцогств и княжеств, а также некоторые другие, как, например, пиренейские государства. Они были в той или иной степени ослаблены из-за внешних конфликтов и внутренних проблем. Однако наличие централизованной системы феодальной организации этих государств сыграло важнейшую роль в отражении внешнего стратегического нашествия татаромон- голов в первой половине XIII века. Перед лицом общей тотальной угрозы феодальные государства Западной Европы создали временный военно-политический союз для отражения внешней агрессии.

Эта линия оказалась более выверенной и отвечающей вызовам времени, а раздробленная на небольшие независимые государства- уделы Русь не смогла противостоять общей угрозе. Необходимо также отметить, что государства Запада находились в то время в едином идеологическом пространстве, питаемом одним религиознокультурным источником – католичеством. В условиях удельной раздробленности православие Восточной Европы не могло быть тем фактором, который заставил бы католические государства Запада оказать помощь восточным соседям. Скорее всего, было наоборот: католический Запад с удовлетворением смаковал гибель Древней Руси под ударами татаромонголов и их союзников.

Раскол вселенской христианской церкви в 1054 году на две части имел, конечно, свои исторические корни, которые указывали на существовавшие различия между Востоком и Западом Европы.

Церковь на Востоке развивалась в особых условиях. Она входила в греко-римское культурное пространство, сохранявшееся на Востоке. Одновременно византийская цивилизация постоянно находилась под прессом внешнего военного давления, инспирированного различными завоевателями. Все это приводило к тому положению, когда церковь напрямую зависела от власти императора. Кроме того, римское право содержало в себе императив централизации власти. Кодекс императора Юстиниана кодифицировал римское право к нуждам переходной – от рабовладельчества к феодализму – эпохи, оставив примат императорской власти вне всякой диверсификации.

Национальная политика Запада того времени шла в ногу с религиозной идентичностью субъектов внешней и внутренней политики. Инакомыслящие считались врагами. Этому способствовало и единоязычие Западной Европы вплоть до середины IX века. Только после раздела империи Карла Великого начинают складываться условия для развития французского, немецкого и итальянского языков. И уже языковые различия служат разделению «своих» и «чужих».

В то время когда на Востоке Европы Византия установила порядок, на Западе царствовал хаос «темных веков». После падения Римской империи церковь на Западе не имела никаких сильных политических соперников в борьбе за верховную власть и продолжала укрепляться по мере преодоления цивилизационно-культурного застоя, сопутствующего падению империи.

Политические и административно-территориальные реформы императоров Константина и Феодосия привели к раздельному управлению как империи, так и церкви в виде их восточных и западных частей. После завоевания варварами и падения в 476 году Западной Римской империи такое разделение стало политической реальностью. В том же году военачальник Одоакр, происходивший из германского племени скиров, лишил престола малолетнего римского императора Ромула Августула и стал фактическим правителем Италии и Рима. Одоакр не считал, что этим актом он упраздняет империю. Знаки императорского достоинства были им отосланы в Константинополь восточноримскому императору. Однако, по существу, это был радикальный переворот. Повсюду в Западной Европе хозяевами стали варвары. Так, Одоакр провел реформу, в ходе которой наделил своих дружинников землей, для чего у местных землевладельцев отнял одну треть их земельной собственности. Подобные реформы проходили во всех варварских королевствах, бывших союзниках империи, ставших независимыми государствами Запада Европы.

Однако отсутствие эффективной политической власти на Западе привело к той ситуации, когда папа стал как духовным, так и светским правителем. Особенно это было очевидно во времена кризисов, потрясавших время от времени Западную Европу. Если императоры на Востоке были папами, то на Западе папы стали императорами.

Этот экскурс помогает установить различия в условиях формирования восточной и западной вселенских (христианских) церквей. В результате в двух церквях сформировались различные воззрения на светскую власть.

Философские взгляды Запада также отличались от восточных. Латинское сознание Запада было более склонно к практике управления, оставаясь более или менее индифферентным к формулировке догматов ортодоксии. Напротив, греческое сознание Востока интересовалось разрешением богословско-теологических проблем в философском духе. Эти и другие аспекты взаимоотношений двух частей вселенской (кафолической) церкви привели к ее распаду на Греческую православную церковь и Римско-католическую церковь. Точная дата раскола известна. 16 июля 1054 года кардинал Губерт в сопровождении двух папских легатов возложил на алтарь кафедрального собора Св. Софии в Константинополе буллу об отлучении патриарха и его последователей. Константинопольский патриарх незамедлительно созвал собор, который предал анафеме папу римского и его иерархию. Великий раскол христианства нарушил единство церкви. Вместе с расколом церкви произошел и раскол светский, разделивший цивилизационное пространство Европы на две части.

Это различие выявилось в цивилизационной парадигме, определявшей ход событий в обеих частях. Возникновение городов, наций и среднего класса шло разными путями и имело разную природу. Отсюда и особый подход к тем явлениям, которые составляют существо национальных отношений или государственной жизни.

Концепция неделимой империи, которой придерживались римляне, например, была чужда германо-тевтонскому сознанию. Потому этот идеальный и ряд других материальных факторов привели к распаду Франкской империи Карла Великого на три части, по количеству уделов, отошедших его внукам. Кроме того, ослабление центрального правительства и распад системы управления провинциями привели к усилению феодализма на западе Европы. Так, после гибели Западной Римской империи последовал глубокий упадок городов и торговли, вынудивший людей вернуться к земле и кормиться продуктами земледелия. Этот порядок вещей создал особую систему подчиненности, которая передала общественную власть в частные руки. Так оформился в Западной Европе феодализм. Здесь человек подчинялся корпоративным интересам или интересам группы. Каждый член такого иерархического общества имел своего сеньора-покровителя, феодальных рыцарей, которые были держателями земли. Поэтому феодализм определяют как систему политической организации, основанную на держании земли. Местный вассал управлял непосредственно тем районом, где владел землей. В период слабой централизованной власти это был единственный способ, которым можно было поддерживать законность и порядок. Экономической единицей феодальной системы был манор — участок земли, который мог обеспечить вооруженного рыцаря. Рыцарь — самая низшая ступень в феодальной пирамиде — зависел от крепостных, которые обрабатывали для него землю. Взамен он предоставлял им защиту от нападений и покровительство. Самодостаточность феодального поместья в условиях кризиса межнациональной торговли и государственного управления являлась основой существования всех классов феодального общества — рыцарей, сеньоров, крепостных и духовенства. Причем централизованное (абсолютистское) государство не могло укорениться в Западной Европе вплоть до XVI-XVII веков, поскольку связи между феодальными вассалами и правителем (королем, императором) были крайне слабыми. Лишь осознание общей угрозы, как то было при вторжении татаромонголов, могло на короткое время воссоздать идеальную феодальную пирамиду власти с королем на ее вершине. Вслед за устранением угрозы вновь начинал действовать тевтонский принцип наследования, неизбежным результатом которого было ослабление властной пирамиды вплоть до децентрализации управления. Германские народы в полной мере следовали этому принципу, пока канцлер Бисмарк не покончил с правовым анахронизмом, предписывающим разделять земли отца между сыновьями, и не воссоздал централизованное Германское государство.

Феодализм Древней Руси имел иное содержание. Все русские уделы составляли общее наследство Владимирова княжеского рода. В каждом уделе не было своего настоящего владетеля. Именно съезды князей решали, кому достанется тот или иной удел до следующего княжеского перехода и как будут осуществляться эти княжеские переходы. Часто меняя владения, переходя с места на место, князья не могли иметь одних интересов с местным миром, то есть обществом или общиной. Это положение кардинально отличалось от современного ему феодализма Западной Европы. Князья Владимирова рода равнодушно смотрели на общины. В преддверии перехода они нещадно эксплуатировали общины, прибегая к грабежу и насилию. Им были нужны деньги и войско.

Истощение и ослабление князей позволило общинам начать вести собственную политику. Разумеется, восточнославянские общины не были способны еще жить без князя. Однако они понимали, что княжеское управление должно включать в себя функции внешней защиты, а также прекращение внутреннего насилия. У общин были средства для ведения войн, что делало их целью всяких распрей между князьями. Поэтому они стали выбирать князей, призывать и изгонять их. Такая общинная деятельность противоречила устоям и существу западноевропейского феодализма. В Западной Европе лишь спустя двести лет городские общины в условиях развития городских ремесел смогли перейти к этой практике, нанимать отряды кондотьеров.

Однако после периода правления Андрея Боголюбского, который в 1169 году взял приступом Киев, но не остался там на княжение, а возвратился в свою отцовскую вотчину — Владимир на Клязьме, отпрыски единого прежде княжеского рода перестают, наконец, думать о Киеве и домогаться великокняжеского венца. Они становятся оседлыми и перестают блуждать по русской земле, ища владений и чести, соответствующих месту, занимаемому ими на родовой лестнице. Древняя Русь распадается на несколько независимых территорий, имеющих во главе своей особый княжеский род и потому облеченных государственным суверенитетом.

Вместе с этими переменами происходит и изменение порядка вещей вокруг главы этого княжеского рода. Его уже окружает не дружина, но двор, а княжество рассматривается как собственность князя. Так было утрачено государственное единство Древней Руси, которое сложилось на основе объединения племен и общин. Перемены привели и к созданию конфедерации русских княжеств – независимых государств, то есть развалу единой Древней Руси.

В основе этого государственно-политического процесса — историческая несостоятельность государственного устройства на основе родового быта. Главным стали семья, а также правоотношения между правящими семьями. Иначе общественный быт соседствующих государств-уделов мог оказаться под угрозой ударов еще не совсем забытых родовых, то есть кровных, отношений.

Однако уже в самих независимых княжествах начались процессы, развалившие национальное единство Руси. Княжеская семья разрастается, разрастается и число наследников. Таким образом, великие княжества вновь стали перед угрозой еще большего раздробления, вплоть до отдельных вотчин и поместий.

Но этого не случилось. Важное событие ускорило окончательное падение старого и развитие нового порядка вещей. Этим событием стал татаромонгольский сюзеренитет на русские земли. Именно татаромонголы сокрушили удельную систему и вознесли на недосягаемую высоту великокняжеский титул. Они исходили из интересов упорядочивания сбора дани, но фактически действовали в интересах политического единства Руси, создав реальный политический центр в северо-восточной ее части и способствуя соединению Руси в целое под властью великого князя.

Единственным средством для получения великоханского ярлыка было благоволение золотоордынских ханов, которое приобреталось регулярной выплатой дани. Следовательно, экономический императив преобладал в той политике, которую великий князь проводил для консолидации общества в этой важнейшей для его существования функции: давать ордынский выход, то есть дань татаро- монгольским ханам. Отсюда толерантность к народам Московского великого княжества. Московские князья могли правдой и неправдой отнимать владения других князей, но к тягловому населению отношение было иное. От сборов с них зависела судьба московского великого князя и его семьи. Таким образом, национальная политика Древней Руси вплоть до 1480-1500 годов характеризовалась толерантностью к нерусским народам. Лишь Василий III, великий московский князь, смог окончательно ликвидировать удельную систему на Руси, отняв у князя Северского его удел, последний в России. Вместе с избавлением от татаромонгольского сюзеренитета это событие стало краеугольным камнем в создании Московского государства, открывшего новый этап российской государственности, продолжавшийся до 1917 года.

Появление государства стало концом эпохи кровного быта в государственной власти, началом эпохи гражданских, юридических и нравственных интересов.

Основными моментами национальной политики того периода стали личность и идея государства. Тип вотчиновладельца, полного господина над своими имениями, лежит в основании Московского государства. Образуется государственная территория — не случайное соединение земель, а правильно организованная структура, имеющая свою жизнь и потребность. В отношении личности также происходят новшества. Название слуги – теперь почетный титул, жалуемый за заслуги, то есть значение личности возрастает намного выше, чем прежде, когда требовалось исполнение каких-то функций от приближенного человека. Все высшие нравственные попытки не могли реализоваться в кровном быте Древней Руси, пропитавшем всю вертикаль общества от его властно-государственной верхушки до простонародных низов. Все проявления личностного начала оставались втуне вплоть до времен Иоанна IV Грозного. Даже христианство как религия, способствующая проявлению личности, не могла справиться целых пять столетий с кровным бытом русско- славянского общества. Лишь эта новая идея государства смогла расчистить путь проявлениям личности, в том числе дать начало многим известным служивым родам. Более того, московские великие князья первыми дали ход на практике началам личности. Они хотели видеть при государственном управлении не просто слуг, безусловно повиновавшихся, они хотели видеть эффективные органы своей власти. Отсюда важность личных качеств человека для его успешного продвижения на службе у великого князя московского. Роль личности в придворной иерархии уже отчетливо понимал дед Ивана IV — Иван III, также получивший название Грозного за строгое обращение с высшими чинами из родословных людей. Оба Грозных действовали очень энергично и подчас жестко против вельмож и областных правителей, угнетавших народ.

Для достижения правильных целей государства московские великие князья проводили государственную реформу в двух направлениях: укрепление национальных общин, страдавших от произвола местных правителей, и привлечение к госслужбе худородных, но грамотных и знающих толк в управлении людей, то есть дьяков. Естественно, другим критерием отбора для административных людей был религиозный фактор, то есть православие. Однако национальный фактор не мог браться в расчет, когда речь шла о высших государственных интересах.

Конечно, в Древней Руси не было юридического быта в современном понимании. Роль личности могла быть оценена в то время, лишь сообразуясь с политическими, административными и полицейскими целями московских великих князей. Только так можно сегодня расценивать прикрепление в 1592 году сельского народонаселения к земле. Однако надо понимать, что Феодор Иоаннович, а точнее Борис Годунов, должен был это сделать ввиду произвола и ущерба бедным людям, который им чинили богатые при переходах, обращая смену только на пользу себе.

Таким образом, говоря о национальной политике Древней Руси, следует понимать, что политическое устройство государства было неустойчивым. Составленная из многих племенных и городских миров Древняя Русь не сложилась в единое государство в современном смысле слова. Это государство являлось совокупностью многих княжений, объединенных одною династией, единством религии, племени, языка и народного самосознания. Такое самосознание народа существовало. Сохранились документальные свидетельства, что народ Древней Руси осуждал свое политическое устройство, осуждал князей за то, что они «несли землю розно» своими распрями, и убеждал их быть в единстве ради единой «земли Русской».

Первая пространная запись о племенном составе Древней Руси содержится в русских летописях и повествует о подготовке похода Олега в 907 году против Византии.

Те общие черты самосознания народа, о которых упоминалось выше, помогли Олегу вовлечь в свое войско не только те славянские племена, которые уже входили в состав Киевского княжества, но и позволили привлечь в него многие соседние племена, включая инородческие— чюдь и меря, а также варягов.

Под княжескую руку удалось поставить все силы восточнославянских племен. Это свидетельствует о высоком уровне народного самосознания русских славян, постепенно на основе единого государства консолидирующихся в единый народ. В состав Олегова войска входили словене, уличи, славяне ильменские, кривичи, древляне, радимичи, поляне, северяне, вятичи, хорваты, дулебы, тиверцы.

Акты древнерусской дипломатии IX-XI веков хорошо отражают этот процесс консолидации русскославянcкого народа в единое государство. Договоры с Византией, Болгарией, варягами, уграми и другими государствами и племенами хорошо отражают процессы объединения русских племен и их соседей в единое государство. Они четко определяют посольства как представителей всей Русской земли («мы от рода русского») и ее верховной власти — великого князя и всех подчиненных ему князей, «подручников», возглавлявших другие славянорусские племена. Важнейшей чертой этих актов служит тот факт, что посольства представляли собой общенациональное, то есть общерусское, и общегосударственное представительство.

При этом под Русской землей, Русью тогда понимали государство, включающее в себя как территорию бывших восточнославянских племен, перешедших под власть Киева, так и зависимую от него «многоязычную сферу», состоящую из множества племен. Таким образом, правильно будет говорить о том, что строительство и укрепление первого Русского государства шло одновременно с успешной реализацией национальной политики, под которой имели в виду бесконфликтность процессов сплочения русских славян в единый русский народ. При этом в процессе консолидации принимали участие и представители других рас и племен. Так, родственные славянору- сам варяги были сравнительно быстро (за 100-150 лет) поглощены без остатка. Однако и до и после прихода варягов русские славяне свободно смешивались с племенами урало-алтайской языковой группы – монголами, тюрками и финнами, причем монголы относились к иной расе человечества — к монголоидам. Большинство других племен принадлежало к европеоидной расе.

Хотя, конечно, не существует способа определения добавки урало-алтайской или ирано-аланской примеси, совершенно очевидно, что она не была достаточной, чтобы заметно изменить европеоидные расовые характеристики русских славян. Русские остались в основном славянским народом.

В дальнейшем политические факторы способствовали разделению русского народа на три главных ответвления: великороссов (собственно русских), украинцев (или малороссов) и белорусов. Начало этого разделения следует отнести к XII веку, то есть периоду удельного размежевания Древней Руси. Западные уделы Руси попали в цивилизационное поле католической Европы. Зверское разграбление Киева Андреем Боголюбским в 1169 году показало, что к тому времени уже существовало достаточно ощутимое духовное отличие между народонаселением Северо-Восточной Руси и юго-западными уделами.

С XIV по XVIII век русские были разделены между двумя государствами: Московским и Речью Посполитой (польско-литовским). Естественно, многовековое польское влияние на украинцев и белорусов отразилось на их культуре и языке.

Однако источники указывают, что в Средние века люди всех ответвлений восточных славян (и даже литвины) назывались русскими (русами). Языковые различия были малозначительны. Вплоть до времен Ивана IV Грозного сохранялась достаточная свобода для миграции по всему региону Восточной Европы. Исторические документы зафиксировали переходы на службу верховной власти в государствах региона многих сотен высокопоставленных перебежчиков. Сколько худородных перебежчиков было, определить трудно, настолько их было много.

Возвращаясь к начальному периоду существования единого Русского государства, следует отметить его относительную силу, что в немалой степени было обусловлено успехом национальной консолидации. Так, византийские источники того времени непременно говорят о Древней Руси как о мощном «восточном факторе» своей внешней политики. Подобное могло быть возможно лишь в случае сильной племенной сплоченности и этнической солидарности сла- вянорусов. Само это название несет идиоматическое значение. Дело в том, что под русами понимали в то время киевских славян, а под славянами – иные славянские племена, как подвластные Киеву, так и независимые от него. Именно опираясь на мощь цельного Древнерусского государства, Византия использует его в качестве главного фактора своей восточной политики. Для контроля района Кавказа империя делала главную ставку на Русь, о чем свидетельствуют неоднократные походы русских дружин к берегам Каспия, а затем и против Волжской Хазарии. Нельзя обойти и факта участия семи русских кораблей с 415 воинами в морских походах Византии в 934 году к берегам Лангобардии и в 935 году — Южной Франции, а затем в 949 году – в военной экспедиции против Крита (629 человек) и в 954 году – высадке в Сирии.

Все это указывает на зрелость государственной власти первого Русского государства. Показательно, что договоры с Византией содержат указания, что посольства действуют не только от имени государства Русь, его верховной власти – великого князя, но и содержат запись, что они действуют от имени русского народа: «и от всех людей Русския земля». Таким образом, выражается мысль об общерусском характере договорных отношений. Кроме того, они содержат указание на тот важнейший факт, что идеология Русского раннефеодального государства имела в виду под понятием «весь народ», а именно: весь народ — от великого князя, «всякого княжья» до «всех людей». В этом просматриваются уже определенно сложившееся государственно-политическое положение Руси и реальная идеологическая концепция правящих кругов Руси, отождествляющих свою политическую деятельность с интересами всего народа. Таким образом, власть не просто понимала под термином «Русская земля» конфедерацию племен и территорий восточных славян и союзных народов, но вводила его как обобщенное выражение для понимания — впервые в отечественной истории! — русской государственности.

Понятно, что данное положение могло быть следствием внутренней стабильности и положительного развития Древнерусского государства, что проистекало из успешной реализации процесса слияния восточнославянских племен и иных инородческих элементов, волей исторической судьбы соседствующих с Русью или включенных в нее.

Следует также упомянуть об уголовно-правовых и имущественных аспектах международных договоров Руси. Они содержали в том числе нормы, регулирующие правоотношения между подданными соответствующих государственных образований, то есть содержали элементы национальной политики в современном понимании этого вопроса. Например, договор 944 года между Византией и Русью был настолько масштабен и всеобъемлющ, что ему нет аналога в истории Византии второй половины I тысячелетия нашей эры. Этот факт можно объяснить только лишь мощью Русского государства того периода, которая основывалась на исключительно положительном процессе развития и углубления национальной политики: сплочении племен в один народ. Такой межгосударственный договор мог быть заключен лишь сторонами, признающими свое равноправие при взятии соответствующих оговоренных обязательств.

Необходимо отметить и роль христианства в сплочении славянорусских племен и укреплении их государства. Попытки Византии христианизировать Русь известны с начала IX века. К середине IX века греческим духовным иерархам стало очевидно, что процесс христианизации Руси является для древнерусского языческого общества чрезвычайно сложным. Он сталкивался с вековой мощью языческой религии и превращался из фактора внешнеполитического в фактор внутриполитический. Оберегая государственный суверенитет Руси, ее языческая варяжская власть оставляла этот вопрос открытым. Конечно, частичная христианизация проводилась и среди викингов, близких к великому князю. В 955 году была крещена и великая княгиня Ольга. Несомненно, решение Владимира Святого о крещении Руси исходило не только из духовных потребностей населения. Власть более всего ожидала несомненных политических выгод. Это касалось и государственного престижа Древней Руси, ее места в ряду других государств Европы. Особенно это выражалось в борьбе Руси за равенство с Византией в титулатуре, содержании и оформлении межгосударственных отношений. Христианизация Руси для правящего режима означала крупный шаг в установлении равноправных отношений с Византией, пример которых русские (варяжские) князья видели в аналогичных отношениях империи с Персией, Болгарией, Аварским каганатом. Было также очевидно исключительное политическое и религиозное положение Византии в тогдашнем мире. Согласно византийской концепции власти, император являлся наместником Бога на земле и главой всей христианской церкви. Отсюда выстраивалась иерархия политических ценностей, имеющих свои определенные проекции на субъекты международных отношений того времени. Фактически концепция власти в империи и связанный с ней церемониал являлись своеобразной византийской политической религией. Борьба за более высокую титу- латуру русского великого князя, за возвышение государственного престижа Руси, таким образом, составляла самостоятельное направление реализации национальных интересов Русского государства.

Ведущую роль в христианизации соседних с Византией стран играл император, то есть аппарат политической власти, а отнюдь не патриарх и церковные иерархи. Поэтому христианизация Руси имела далеко идущие политические последствия в плане усиления престижа государя и его государства как политического союзника империи. Следует указать, что попытка Папы Римского Иоанна XIII организовать в Киеве миссионерский центр во главе с епископом Адальбертом закончилась для миссии плачевно. В результате народного восстания в 962 году епископ бежал из города, чудом оставшись в живых. Подобные события, конечно, являются отражением сложных процессов консолидации общества, но также указывают на политический курс правящего языческо-христианского режима, не желавшего предоставить какие бы то ни было церковные и политические права представителю германского короля.

Таким образом, внешний мир мог говорить, что существует не только оригинальное политическое самосознание правящих кругов России того времени, но и народное самосознание, которые вместе являлись выразителем общенародных, общегосударственных интересов.

Экономическая, военная и политическая мощь Руси в конце первого тысячелетия нашей эры продолжает нарастать. Это происходит посредством реализации на практике идеи единства власти и народа. Происходит усиление централизации власти, возрастает роль купечества. Таким образом, национальная политика, может быть и неписаная, постепенно воплощалась в жизнь, являясь существенным фактором сплочения древнерусского общества. Причем речь шла о многих представителях десятков инородческих племен, хотя бы и составлявших малую часть основного массива славянорусского населения.

Несомненно, быт славянорусов был вначале племенной. Однако названия племен постепенно уступают место упоминаниям о волостях и городах. Таким образом, Девнерусское государство постепенно развивало общинно-политическое устройство, при котором мелкие общины благодаря совместному проживанию на одних и тех же местах и единству хозяйственных, материальных интересов сливались в волости. Такие общины были политическими образованиями, управляемыми избранными старшинами или общим советом (вече). Поэтому сплочение племен русских славян происходило естественным путем, когда колонизационные потоки от разных племен оседали для совместного быта на соседних территориях. Такие общины содержали в своем составе семьи, принадлежащие не только к разным родам, но и к разным племенам. Так, например, складывались соседствующие общины в Верхнем Поволжье, которое заселялось и кривичами, и вятичами.

С развитием по русским рекам торгового движения между балтийским, черноморским и каспийским рынками на земле восточных славян стали возникать большие города. Они служили сборными пунктами для купцов и складочными местами для товаров. Охрана товаров и торговых путей требовала войска поэтому именно в городах образовались военные дружины (товарищества), в которых были люди разных народностей. Во главе дружин стояли князья (славянская транскрипция слова «конунг», то есть варяжский предводитель). Переход власти в городах к такому предводителю дружины делал его городским владетельным князем. Поскольку города контролировали близлежащие окрестности, то есть волости, прилежащие к городу, то образовывалось княжество. Появление городов, торговых иноземцев, родоплеменных дружин, терпимость язычества к чужеродным религиозным культам создавали в цивилизационном пространстве Древней Руси уникальные условия для смешения племен и народов. Одновременно происходило формирование сословий — военных, торговых, промышленных, зависевших от городских властей — князей или вече, а вовсе не от условностей родоплеменного быта. Люд, проживавший в волостях, также не оставался в стороне от социального прогресса. Ведь основные экспортные товары — мед, воск, меха — добывались и производились крестьянским населением волостей. Все это поступало в города и продавалось там за деньги.

Многоязычный колорит народонаселения городов Руси дополняла категория холопов, то есть рабов. Как правило, это были военнопленные, представлявшие самые различные — дальних и ближних соседей Руси – народы и племена.

Летописец указывает на северогерманские племена, чьи представители под собирательным названием варяги составляли значительную часть древнерусского общества. При князе Олеге (ум. в 912 г.) произошло объединение славян, создано из разобщенных городов и племен большое государство, наметился рост русскославянской независимости и силы. При нем расширились связи с греками, а также была ограничена зависимость от хазар и народов степи. В дальнейшем были побеждены племена ясов и касогов (черкесов), камские болгары. При Святославе Игоревиче в сферу влияния Древней Руси попали народы и племена, входившие ранее в систему Хазарской державы, в первую очередь это тюрки и народы Северного Кавказа. При нем Русь участвовала в войнах с Болгарией (дунайские болгары). На западной границе государства происходят контакты с Франкским государством, а затем с Германской империей, Польским государством, мадьярами, чехами и так далее

Поэтому этнические контакты Древней Руси с соседями были многообразны и многоплановы. Первое Русское государство объединило в себе русские племена, создало высокий уровень централизации власти и государственного управления, заложило прочную торгово-промышленную основу для своего процветания и создания оборонного потенциала от внешней агрессии. Кроме того, были созданы объективные условия для перерастания племенного единства в государство современного типа, возникающего на основе национального объединения и национального сознания, когда племена, сознавая свое религиозное и племенное единство, свое историческое прошлое, превращались в нацию с национальным самосознанием.

Последующие события XII—XV веков приостановили этот процесс.

Необходимо отметить, что за период существования Древнерусского государства деление его по составу общества было достаточно сложно. Простое его деление на высший, средний и низкий классы является прямым упрощением. В действительности внутри каждого класса есть значительное количество составляющих. Кроме того, появляется новый класс – церковное общество, имеющее собственную иерархию лиц и должностей. В это церковное общество входили люди разного этнического происхождения. Так, например, в XI—XII веках митрополитами на Руси были в основном греки, за исключением двух лиц русского происхождения: Илларион (XI век) и Климент (XII век).

Таким образом, период российской государственности до начала XV века характеризовался колонизацией земель к востоку от линии рек Наров-Днепр, сплочением восточнославянских племен в единую общность и ростом централизации государственной власти и управления. С XII века эти процессы сменились удельной раздробленностью. К 1000 году русский народ заселил громадную территорию: от Финского залива и Ладожского озера на севере и до Нижнего Дуная, побережья Черного, Азовского и Каспийского морей на юге; с востока на запад — от верхнего и среднего течения Волги до границ современной Венгрии. Колонизация земель сопровождалась ожесточенной борьбой с кочевыми племенами и народами южно- русских степей. Севернее Карпат нарастал натиск окатоличившихся Венгрии и Польши. На севере было спокойно, старая граница проходила от Немана и озера Пейпус (Чудское) вдоль Наровы к Финскому заливу. В северо-восточном направлении колонизация проходила мирно, и русские двигались вперед и достигли Белого моря, Арктического океана и северных отрогов Уральских гор.

Поступательное развитие Древнерусской державы претерпело качественные изменения после периода правления великого князя Ярослава Мудрого (ум. в 1054 г.), когда российская государственность вступила в полосу удельного раздробления страны. Результаты не замедлили сказаться самым печальным образом. К XII веку исчезла Азово-Черноморская Русь с центром в Тьмутаракани. Были оставлены центры русской колонизации на Нижнем Дунае: после XIV века они больше не упоминались в летописях. Весь юго-западный угол Евразии, Карпатские горы и Молдавия попали под контроль печенегов и половцев. К 1200 году русские отошли на линию, проходящую от Молдавии к нижнему течению Оки и далее к Вятке. В 1200 году епископ Альберт основал в устье Двины город Ригу, который стал форпостом немецкой агрессии на Восток. На помощь католическим миссионерам пришли рыцарские ордена меченосцев и Тевтонский орден. Там возникают новые враги — шведы и литовцы. На востоке появляются татаромонголы. Их нападение в 1237 году поставило Русь под контроль завоевателей. Около столетия они контролировали западную часть Руси, около двух – восточную. На смену татаромонголам в Западную Русь тотчас пришли Польша и Литва. Польша захватила Галицию, а Белоруссия и большинство областей Украины стали частью Литовского государства.

Татаромонгольское вторжение территориально расчленило русский народ, что косвенно можно отнести к издержкам национальной политики Древнерусского государства. Удельная раздробленность не позволяла вести единую внешнюю и внутреннюю политику. Кроме того, были разрушены главные города, доля городского населения в общем балансе народонаселения значительно сократилась. Из пограничных со степью уделов население стало уходить на север, в более защищенную часть страны – во Владимирский и Тверской регионы и за Волгу в район Костромы.

Политические изменения, привнесенные татаромонголами на Русь, сводились к требованию от русских князей признать себя вассалами великого хана. Для этого нужно было прибыть в ставку хана получить ярлык. Кроме того, необходимо было поставлять назначенную дань: деньги и рекрутов – каждый десятый из мужского народонаселения, что подрывало жизненные силы народа.

В условиях татаромонгольского сюзеренитета от русских князей требовалась сбалансированная государственная и национальная политика, способствующая сохранению жизненных сил страны.

Наиболее взвешенный курс проводил князь Александр Невский. Сторонники радикальных действий, наиболее ярким представителем которых был князь Даниил Галицкий, взяли курс на вооруженное восстание против Орды. Для этого Даниил пошел на соглашение с папой римским, чтобы обеспечить себе помощь католических крестоносцев. Однако все планы Даниила были сметены вооруженной силой татаромонголов. Войска хана Берке разрушили родной город князя – Галич, а уделы Галичский и Волынский были опустошены карателями.

Александр Невский взял твердый политический курс на ханское покровительство. Его наследники следовали этой же политической линии в течение почти столетия. Александр считал, что восстание его земель будет непременно гибельным для страны и народа. Следует отнести этот курс к реализации концепции национальной политики, которая имеет современный нам смысл. Александр Невский последовательно получил от великих ханов ярлык на великое княжение в Киеве и Владимире. Князь добился отзыва ханских сборщиков налогов и переписчиков населения. Следствием его национальной политики было освобождение русской церкви и «церковного народа» от уплаты налогов и призыва на военную службу к завоевателям, а Новгороду были гарантированы автономия и право на свободную торговлю.

Поразительные успехи кочевой империи были, конечно, связаны с эффективной военной организацией татаромонгольских войск. Однако реализация идеи мировой империи, создание pax mongolica могли опираться только на контроль и управление гигантских пространств. Татаромонголы построили эффективное взаимодействие имперских войск и администрации. Сами монголы представляли незначительную часть всего народонаселения империи, занимая лишь ключевые государственные и военные посты. В административной машине империи были задействованы китайские гражданские и военные чиновники. Именно они, высшие военачальники и властители Северного Китая, согласились пойти на монгольскую службу и создали эффективную монгольскую администрацию. Кроме того, на монгольскую службу перешли тысячи китайских военных инженеров и техников, которые помогли татаромонголам при осадах укрепленных мест. В этих условиях Древнерусское государство было поставлено на грань уничтожения перед материальной и технической мощью и огромными человеческими ресурсами мировой Монгольской империи.

Политика Александра Невского и его наследников оказалась наиболее правильной, поскольку позволила на основе Владимиро- Суздальского княжества создать условия для формирования народа и его централизованного государства — Московской Руси. Своим ростом Москва была обязана центральному положению в «Русской Месопотамии» — междуречье Верхней Волги и Оки, своеобразном торговом перекрестке того времени. Кроме того, после разорения Киева татаромонголами и прокатолической политики Даниила Галицкого русские митрополиты предпочли перенести свою кафедру сначала во Владимир, а затем в 1326 году в Москву.

Александр Невский в немалой степени способствовал сохранению у власти Рюриковичей в большей части Руси, хотя бы и в качестве ханских вассалов. Так, например, Китай, Персия, юго-западные уделы Руси были поставлены под прямой контроль татаромон- голов, а правящие династии были там уничтожены.

Национальная политика Александра Невского дала зримые реальные результаты. Согласно татаромонгольской переписи населения Руси в 1274 году, насчитывалось 43 района, сдающих дань в объеме «тьмы». Мощь Владимирского великого княжества равнялась 15 тьмам. Нижегородское княжество соответствовало 5 тьмам. Численность населения Руси, по этим данным, составила 10 миллионов человек, из них в северо-восточной Руси проживали более 5 миллионов.

В 1368 году в результате национальной революции в Китае была свергнута монгольская династия Юань, глава которой являлся и великим монгольским ханом. Ему подчинялись региональные монгольские государства. Русь входила в состав такого регионального государства, так называемого улуса Джучи. Свержение династии Юань покончило с Монгольской империей, распавшейся на региональные ханства, но они уже выступали как независимые государства. Высшей власти для монголов не стало.

Эти события повлекли вмешательство в дела западной части улуса Джучи западных соседей Руси и задержали образование Московского государства примерно на сто лет. Так, в отношения Твери и Москвы постоянно вмешивались литовцы и поляки, образовавшие в 1385 году Унию, и золотоордынцы. К 1456 году Золотая Орда —языковое понятие, означающее власть и богатство, распалась на несколько групп. Многие татарские царевичи перешли тогда на службу Московскому государству. Так возникло в 1452 году вассальное татарское государство царевича Касима в регионе Средней Оки. Это событие сильно подняло престиж Москвы в татарском мире. Другие братья царевича Касима – ханы Хаджи-Гирей и Махмудек- стали основателями Крымского (1449 г.) и Казанского (1449 г.) ханств.

Кроме того, в 1453 году оттоманские турки разгромили Византийскую империю, император был свергнут, а собор Святой Софии превращен в мечеть. Таким образом, и в религиозной сфере Русская церковь оказалась свободной от предыдущих обязательств, взятых константинопольским патриархом. Речь идет о соборе во Флоренции в 1439 году, который одобрил унию Римской и Греческой церкви. Штурм Константинополя турками означал, что уния отвергнута и греки вернулись в православие. Однако греческий патриарх уже лишился подлинного морального авторитета на Руси. И Русская церковь как ответвление Византийской превратилась в полусамостоя- тельную духовно-религиозную организацию.

Все эти события мировой и церковной политики привели великого князя Московского Ивана III Васильевича в 1480 году к необходимости сделать формальное заявление о национально-государственной независимости Московского государства.

Итогом социально-экономического, политического и этнонаци- онального развития Древнерусского государства в период IX—XV веков было оформление в основных контурах великорусской (русской) нации. К концу XV века этнические различия в славянском элементе сглаживаются, и страна представляет собой в основной массе населения одно этническое целое с включениями незначительных этнических массивов, возникших вследствие распада улуса Джучи (точнее, его западной части — Золотой Орды). На основе московского диалекта формируется единый русский язык. Московское государство стало этнически однородным и политически прочным и могло притязать на одно из первых мест в системе сложившихся к тому времени в Центральной и Восточной Европе межгосударственных отношений.

Таким образом, древний период российской государственности заканчивается к концу XV века образованием Великорусского государства. Великие князья московские присоединяют к своим владениям окружавшие их русские удельные земли князей тверских, ростовских, ярославских, рязанских и Великого Новгорода. К этому времени в окружении Москвы находились лишь иноверные и иноплеменные соседи: шведы, немцы, литвовцы и татары. Московский князь превратился из самого сильного удельного владетеля Руси в единого государя целой народности. Это означало начало новой национальной политики. Теперь великий князь должен был думать о защите целого народа от иноверных и иноземных врагов. Венцом развития русской государственности становится переход в XV веке политики государства от удельных промыслов к политике национальной.

Страницы ( 15 из 17 ): « Предыдущая1 ... 121314 15 1617Следующая »