замять, увести разговор в сторону. Интересно, что Игорь никогда впоследствии не касался эпизода в доме композитора, не делал выговора Алексею. Будто ничего не было.
На самом деле эпизод был. И зарубка осталась от него. Тармаков ежился при воспоминании. Конечно, нахамил, повел себя неумно, невыигрышно, как провинциальный медведь. Через годик-два отвечал бы совсем по-иному. Но тогда еще не обтесался, не покрутился “в средах”. Опыт – дело наживное. Первые уроки – самые впечатляющие. Впервые жизнь сказала ему: ты дерьмо, ты смешон со всеми своими планами и мечтаниями. И суть не в ссоре. Раньше тоже приходилось ссориться и ругаться. Не обидными словами, а фактом своего существования веселая компания во главе с Димоном перевернула то простое и привычное, что покоилось в Тармакове. Оказалось, что не все живут так, как его родители, родственники, знакомые, даже как Михаил Иванович. Есть люди, для которых все отдельное: фильмы иностранные по видео, ужины в “Праге”, диковинные сигареты и выпивка. Одеты отдельно и разговаривают отдельно, не о ежедневщине, а о чем-то таком… Ведь кто-то гениально придумал: обитает гражданин в своем Прокопьевске, гуляет по улице, стоит в очереди, жалуется в исполком, что крыша протекает, в газетах читает про строительство универсама в далекой Якутии и про успехи шахтеров и считает гражданин, будто все, как он, а другого просто не существует. И так всякий плавает в личном корыте, чужие корыта скрыты, они где-то, отсюда хорошее самочувствие. Ничто не смущает. Когда не знаешь, спокойнее спишь. Кто-то гениально придумал.
Знакомство с московским “светом” и “полусветом” не закончилось на Димоне и его компании. Опять же через Свирина Алексей попал в дом вдовы знаменитого генерала Смирнова. Получилось это случайно. Вдова генерала, Марта Викентьевна – престарелая дама, худенькая, энергичная, – сломала дверной замок. Попросила Игоря Свирина прийти и разобраться. Игорь, конечно, не был слесарем, просто его родители дружили со Смирновой, и старуха вечно привязывалась с просьбами. Исправить замок Игорь, который хлеб-то ровно не умел порезать сам, не мог и взял с собой Тармакова. Леша отвел беду от вдовы и вообще понравился ей. Она зазывала его на чай, а попутно ремонтировался кран, пододвигался массивный шкаф. Леша безропотно принимал поручения, порой нелепые. Но чай наливали, даже конфеты выставлялись.
– Попробуйте конфетки, – говорила Марта Викентьевна, – очень вкусные, не стесняйтесь.
После первой чашки она обычно предавалась воспоминаниям. Морщинистое лицо сразу оживало.
– Познакомилась я с Сергеем Александровичем очень интересно.