Тайный визит профессора Воланда накануне перестройки

слюна потекла или стошнило. Лучше, чтоб стошнило. Кстати, как обстановка с женщинами? Хозяин уже позаботился или нет?

– Какие женщины? – возмутился Митев.

– Не шарьте под балбеса, – зарычал кот, распластавшись на диване и похлопывая себя по жирному телу. – Самой последней кошке ясно, кто такие женщины, и зачем они нужны. Заодно подыщите хорошенькое местечко за городом, поле с высокой рожью, потому, что я лично, как явление цивилизованное, в неволе не размножаюсь, и тихой овечкой прикидываюсь не более часа десяти минут. После часа десяти я превращаюсь в агрессора и работаю по договору подряду.

– Это называется цивилизованным явлением? – бросил Андрей.

– Да. Мои правила, а именно: размножаться на воле и прикидываться тихой овечкой не больше часа десяти – не что иное, как лозунги нынешней цивилизации.

– Как ты распустился, скотина, – внешне бесстрастно сказал Воланд.

– Мессир, вы несправедливы. Право на шалости – мелкая компенсация за преданность. И вы сами… сами… это право предоставили и гениально обосновали. Цитирую: разрешить шалить ближним, чтобы ближние не разрешали шалить остальным. Да и что ужасного я делаю?

– Ты надоел… ужасно. Убирайся к черту! – исключающим любые возражения тоном произнес профессор.

– Повинуюсь, – кот вскочил и отдал честь. – Убираюсь. Извиняюсь. Прощаюсь. Ожидаю ваших сигналов и указаний.

Бегемот впрыгнул в дырявые домашние тапочки, извлек из-под стула потертые джинсы: плотно завязал пояс кимоно, нацепил светозащитные очки. Вид его был вполне сумасбродный, следовательно, привлекательный.

– Счастливо оставаться! Вам, писатель, больших книг и маленьких интриг! И ни в коем случае не ходите в ресторан Дома литераторов. Не дай бог, что стрясется. Хе-хе. В свое время случались истории.

Не успел Бегемот договорить, как самовключился стоящий в углу телевизор. На экране шествовали трое мужчин с туго перетянутыми ремнями талиями, в крагах и с револьверами в руках. Передний крикнул звонко и страшно:

– Ни с места! – И тотчас же все трое открыли стрельбу. Следующий кадр – веранда под тентом, столики, рюмки, лафитники, бокалы, чинная публика и вдруг рожи Бегемота и еще какого-то мерзкого типа в клетчатом костюме. Затем в тент ударил столб огня. Как бы зияющая пасть с черными краями появилась в тенте и стала расползаться во все стороны. Огонь, проскочив сквозь нее, поднялся до самой крыши. Лежащие на окне второго этажа папки с бумагами вспыхнули, за ними