Ленин и Керенский. Эпилог.

      Действительно, «бабушка русской революции» распорядилась американским миллионом по-своему, употребив его не только на нужды возглавляемого ею Гражданского комитета грамотности, но и своей фракции «Воля народа» в эсеровской партии. На американские деньги осенью 1917 года по всей России было создано около 20 новых печатных изданий, которые, по мысли их организаторов, должны были нейтрализовать большевистскую пропаганду и тем самым помочь удержаться у власти А. Ф. Керенскому, в поддержку которого выступал пожертвовавший миллион долларов У. Томпсон. Появившийся 3 октября 1917 года первый номер «Народной правды» подтвердил, что главной мишенью эсеровской пропаганды были большевики. Так в эсеровской газете «Народная правда», не случайно имевшей дизайн большевистской «Правды», из номера в номер за подписью «Матвей Кожемякин» печатался фельетон, направленный против Ленина. Набором своих обвинений в адрес большевиков «Народная правда» смело соперничала с застрельщиками антибольшевистской кампании – газетами «Живое слово», «Новая Русь», «Общее дело». Но запала и материала «Народной правде» хватило ненадолго: 20 октября 1917 года вышел ее последний номер. Эстафету подхватило «Новое время», которое начало с 18 октября печатать серию материалов под заголовком «В сетях черной измены и провокации (дела большевиков в июльские дни)». Однако эта тема отражала уже вчерашний день, а на повестке дня было новое выступление большевиков, о приближении которого писала пресса, говорили на фабриках и заводах, в трамваях и длинных очередях за хлебом.

      Как известно, в середине сентября 1917 года Ленин направил из Гельсингфорса в Петроград свои письма – «Большевики должны взять власть» и «Марксизм и восстание», адресованные ЦК, ПК и МК большевиков. Менее известно, что при обсуждении этих писем на заседании ЦК 15 сентября многие его члены сочли содержавшиеся в них предложения неприемлемыми для настоящего момента и проголосовали за сохранение этих писем только в одном экземпляре. При этом ЦК поручил своим представителям в Петербургском комитете и Военной организации большевиков «принять все меры, чтобы не возникло каких-либо выступлений в казармах и на заводах». Это противоречило главной идее Ленина о том, что большинство народа за них, большевиков, что, «предлагая тотчас демократический мир, отдавая тотчас землю крестьянам, восстанавливая демократические учреждения и свободы, помятые и разбитые Керенским, большевики составят такое правительство, какого никто не свергнет». К тому же и «сепаратному миру между английскими и немецкими империалистами помешать должно и можно, только действуя быстро». Ленин утверждал, что активное большинство революционных элементов обеих столиц, достаточно, чтобы «увлечь массы, победить сопротивление противника, разбить его, завоевать власть и удержать ее», и потому считал возможным не ждать начала стихийного взрыва недовольства масс. Большинство членов ЦК связывали определенные надежды с Демократическим совещанием и выборами в Учредительное собрание и не желали попасть еще раз в положение вождей подвергнутой остракизму политической партии. Но Ленин снова и снова атакует ЦК письмами и записками с настойчивыми предложениями покинуть Демократическое совещание, бойкотировать Предпарламент, готовить восстание. Перебравшись в Выборг, он пишет статью «Кризис назрел», которую начинает со слов: «Нет сомнения, конец сентября принес нам величайший перелом в истории русской, а, по всей видимости, также и всемирной истории…» Ленин указывает на начало военных выступлений на флоте в Германии как на канун всемирной пролетарской революции, что его соратники в Петрограде никак не хотят заметить и продолжают оставаться в Предпарламенте. Никого из них Ленин не посвящает в свои тайные договоренности с Керенским, который готов мирно уступить на время власть большевикам по сценарию «революция сверху». Поэтому он решает обратиться к собравшейся в те дни питерской городской конференции большевиков с письмом, в котором бросает на чашу весов в пользу восстания последний аргумент: заговор империалистов против русской революции. «Не доказывает ли полное бездействие английского флота вообще, а также английских подводных лодок при взятии Эзеля немцами в связи с планами правительства переселиться из Питера в Москву, – писал Ленин, – что между русскими и английскими империалистами, между Керенским и англо-французскими капиталистами, заключен заговор об отдаче Питера немцам и об удушении русской революции таким путем». На делегатов Петроградской конференции большевиков этот аргумент не произвел должного впечатления. Заслушав адресованное им письмо Ленина, призывавшее «все силы мобилизовать, чтобы рабочим и солдатам внушить идею о безусловной необходимости отчаянной, последней, решительной борьбы за свержение правительства Керенского» и содержавшее проект соответствующей резолюцию, депутаты не поддержали предложение Ленина обратиться в ЦК. Проект содержал призыв о том, чтобы принять «все меры для руководства неизбежным восстанием рабочих, солдат и крестьян для свержения противонародного и крепостнического правительства Керенского». Все же большевистская фракция под давлением Ленина и при поддержке Троцкого вышла из Предпарламента, когда сам большевистский лидер тайно вернулся в Петроград и сразу же потребовал собрать немедленно ЦК с целью решить судьбу восстания. Она была решена 10 октября 1917 года на тайном заседании ЦК, на котором присутствовало 12 членов из 21. После выступления Ленина за восстание проголосовали 10 человек и 2 были против.

      Антанта перед подписанием Компьенского перемирия 11 ноября 1918 года поставила перед Берлином требование одностороннего расторжения Германией Брестского мирного договора от 3 марта 1918 года. Это условие было выполнено 5 ноября 1918 года германской стороной. Оно повлекло за собой разрыв дипломатических отношений с Советской Россией и расторжение всех договоров Берлина с Москвой. Рейхсканцлер принц Макс Баденский 9 ноября 1918 года в сговоре с германскими социал-демократами, банкирами и промышленниками по заказу Лондона и Парижа осуществил государственный переворот по типу «революция сверху», известный как “ноябрьская революция”, который отменил правление кайзера и объявил Германию республикой. Вильгельм II отказался отречься от власти и удалился в изгнание в Голландию. К власти в Германии пришли социал-демократы во главе с президентом Эбертом и канцлером Шейдеманом.

     11 ноября 1918 года Брестский договор от 3 марта т.г. признается действующим, как странами Антанты, так и Германией спустя шесть дней после его автоматической денонсацией Берлином. Германские социал-демократы передают исполнение договора на усмотрение Антанты. Некоторые историки полагают, что в основе этой правовой коллизии лежит статья 12 Компьенского соглашения: “Все германские войска, которые ныне находятся на территориях, составлявших до войны Россию, должны равным образом вернуться в Германию, как только союзники признают, что для этого настал момент, приняв во внимание внутреннее положение этих территорий”. В условиях полной дипломатической блокады Советской России Париж и Лондон сочли выгодным для собственных интересов контролировать с помощью германских войск оккупированные российские территории на основе секретного дополнения к статье 12 соглашения о перемирии. Это положение вещей позволяло производить расчленение России и далее по усмотрению англо-французских политиков.

     13 ноября 1918 года Ленин осознал все последствия для России введения в действие этой статьи Компьенского перемирия, и Москва объявила об односторонней денонсации Брестского мирного договора и разрыва дипломатических отношений с Берлином. Не исключено, что, именно, Керенский предложил Клемансо и Ллойд Джорджу при личных встречах с ними ввести в действие сепаратный договор между Советской Россией и Германией ввиду открывавшейся в нем возможности для свержения власти большевиков и дальнейшего расчленения России. Покушения на германского посла графа Мирбаха 6 июля и Ленина 30 августа 1918 года имели целью дестабилизации режима Ленина и передачу власти в руки прозападных коммунистических лидеров типа Троцкого, Радека или Раковского. Сговор этой политической компании с державами Антанты осуществлялся на основе гарантий сохранения её власти в России в обмен на аннексию Западом российских территорий и грабежа ее природных ресурсов. Вот это и называлось в статье 12 тем, “как только союзники признают, что для этого настал момент, приняв во внимание внутреннее положение этих территорий”.

     До конца 1919 года Ленин имел надпартийные рычаги контроля над Троцким и его попутчиками. Так, согласно публикации в октябре 1920 года в парижской газете «Либр пароль», Совет ложи Великий Восток Франции в лице “брата” Гюара официально поблагодарил Ленина и его соратников, отметив их “значительную услугу Ордену в критические моменты войны”, что удостоверяется копией протокола заседания названного Совета, состоявшегося 20 декабря 1919 года. Заметим, что Ленин состоял членом данной ложи с июня 1905 года. Кроме того, историкам практически ничего не известно о содержании бесед Ленина с прибывшим в Россию в феврале 1919 года личным представителем президента США В. Вильсона Уильямом Буллитом, члена «Комитета 300», известного как «мировое правительство». Согласно некоторым историкам, идея инициации данного визита и его целей родилась в голове у британского премьер-министра Ллойда Джорджа и его советника, британского политического масона, связанного с британской разведкой, известного английского газетного магната, лорда Альфреда Нортклиффа. Подсказка носила обязательный характер. Существует мнение, что Буллит приехал с предложением о приглашении на открывшуюся в начале 1919 года Парижскую “мирную” конференцию представителей всех существующих де-факто русских правительств, пребывавших тогда на территории бывшей Российской империи. В приглашении указывалось, что все русские представители имеют только совещательный голос. Британский премьер протащил эту идею в виде так называемой “Декларации Принцевых островов” от 22 января 1919 года. Этим документом предусматривалось не только отделение от России прибалтийских территорий, но также Закавказья и Северного Кавказа, Крыма, части Украины, Белоруссии. Это были те территории, которые “самоопределились” в 1918 году под защитой германской военной силы. Ею также предусматривалось сохранение, как белогвардейских армий, так и поддерживаемых ими политических сепаратистов и образованных последними марионеточных правительств на этих территориях. Как известно, Москва отказалась посылать своих представителей в Париж на «мирную» конференцию ввиду осуществлявшейся в России интервенции 14 государств Антанты. Опираясь на указанную выше декларацию, личный секретарь Ллойд Джорджа Филипп Керр совместно с государственным секретарем США Робертом Лансингом разработали в феврале 1919 года меморандум об условиях Антанты России, который Буллит должен был передать Ленину.

       Вместе с тем, Ленин продолжал восстанавливать советско-германские связи. Как известно, этот внешнеполитический завершился подписанием в 1922 году в Рапалло совместного политического договор о восстановлении дипломатических сношений и экономического договора. Договор был подписан, с советской стороны, главой НКИД Г. Чичериным и его советником Я. Ганецким-Фюрстенбергом, с германской – министром иностранных дел Веймарской республики, а также представителем германского МИД в ранге посланника фон Дирксеном, который провел всю работу по подготовке договоров и который стал послом в СССР с 1928 года. В начале этого пути восстановлением советско-германских связей занимался Ф. Дзержинский, а точнее его сотрудник Р. Пиляр (фон Пильхау). Последний был заместителем начальника КРО ВЧК, затем стал заместителем председателя ГПУ Белоруссии и наркомом внутренних дел Белоруссии, а далее работал на руководящих постах в органах госбезопасности РСФСР и республик Средней Азии, в 1937 году, будучи начальником УНКВД по Саратовской области, был арестован и расстрелян. Одновременно Р.А. Пилляр фон Пильхау был одним из ближайших личных друзей и родственником крупного деятеля ВЧК-ГПУ-ОГПУ – А.Х. Артузова. В Саратовской области тогда проживало огромное количество немцев, а с ней соседствовала Республика немцев Поволжья. До середины 1933 года там же находились и некоторые объекты совместного пользования рейхсвера и РККА – танковые и химические училища и полигоны.

     Брат Р. Пилляра – барон Генрих Пилляр фон Пильхау, в прошлом офицер царской армии, создал в Германии так называемое Русское объединенное народное движение с соответствующей формой: белые рубашки, красные нарукавные повязки, на них – белая свастика в синем квадрате. Генрих Пилляр также объявил себя “фюрером русского народа” и взял себе новое имя – Андрей Светозаров. Кроме того, оба брата приходились кузенами главе ВЧК Ф. Дзержинскому. Андрей Светозаров после прихода нацистов к власти в Германии эмигрировал в Советскую Россию и в 1937 году был расстрелян за связи с германской военной разведкой, которые использовались и советской Закордонной разведкой ВЧК.

     Все негласные двухсторонние советско-германские связи проводились через военно-политическую организацию “Балтикум”. Главой последней в Берлине являлся личный адъютант кайзера генерал граф Рюдигер фон дер Гольц, «освободитель» Прибалтики в 1919-1920 годах от Советской власти, в руках которого были сосредоточены тайные нити связи с Россией. При обсуждении вопроса о том, кто же конкретно должен выйти на тайный контакт с представителями “Балтикума” в Швейцарии, а затем и в Германии, Ленин настоял на кандидатуре “железного” Феликса. Именно, Дзержинского глубокой осенью 1918 года британский разведчик Сидней Рейли и увидел на одной из пристаней на Женевском озере. Кроме того, это означало, что британская военная разведка находилась в курсе относительно намерений Москвы и Берлина наладить дружественные отношения. К тому же в лицо Дзержинского мало кто знал, особенно за рубежом, а за границу он выехал почти полностью обритым – не было ни волос, ни знаменитой бородки клинышкам. Тем не менее, Рейли узнал его даже в этом виде и в гражданском костюме. Формальным предлогом для поездки была доставка жены Дзержинского в Россию из Германии, где она проживала. О предстоящем зарубежном контакте Дзержинского по каналам “Балтикума” знали Я.М. Свердлов, М. Бонч-Бруевич, А. Кескюля. Сопровождать Дзержинского должен был Аванесов – секретарь Свердлова. Сам Свердлов с весны 1918 горда сконцентрировал всю власть в стране в своих руках, а после ранения Ленина единолично распоряжавшийся всем в стране. А. Кескюля, известный помощник Ленина в эмиграции, был агентом-двойником, с одной стороны, агентом германской военной разведки, а с другой – давним агентом японской разведки: с первой русской революции 1905 года. Именно они и Ромберг, посол сначала кайзера, а затем – Веймарской республики в Берне и старый друг Ленина, хорошо знавший Кескюля, выводили на общество “Балтикум” в лице его представителя Остена. Без этих контактов в Швейцарии Дзержинский не смог бы попасть в Германию, которая и была главной целью его тайного визита. С этого визита начиналось восстановление советско-германских отношений.

     Ленин отдавал отчет тому положению вещей, кто фактически и почему пропустил его в Россию. Свои обязательства по заключению сепаратного мира с Германией он выполнил. Военное поражение Германии в Первой мировой войне сделало, как недействительным сам этот договор, так и поставило самого Ленина во главе государственной власти в России. Ненависть Керенского к Ленину, особенно развившаяся в эмиграции, свидетельствует о наличии определенных между ними договоренностей, которые сопутствовали мирному переходу власти из рук Керенского в руки Ленины в октябре 1917 года. Очевидно, что речь шла об обратном процессе «революция сверху», который возвращал государственную власть вновь в руки Керенского. Этот процесс не пошел, поскольку, как известно, наставленные Керенским политические мины в общественном поле страны начали срабатывать уже на третий день (27 октября) после образования СНК – политическая забастовка Викжеля, возглавляемого эсерами и меньшевиками – соратниками Керенского, а 29-30 октября вспыхнуло восстание юнкеров в Петрограде, также руководимых эсерами. Между тем, как следует из слов самого Керенского, Ленину было «отпущено» спокойные три-четыре недели властвования, что не было выполнено. За этот срок Ленин выполнил главное условие для мирного перехода власти в свои руки – остановил 9 ноября войну на Русском ТВД и приступил к переговорам с германцами по условиям заключения сепаратного мира. Кроме того, на юге России, в Новочеркасске, политически активизировались кадеты и их лидер – Милюков, который уже в начале декабря написал для генерала Алексеева декларацию Добровольческой армии о целях и задачах борьбы с большевиками. Следует также отметить, что соратники Керенского – эсеры и меньшевики входили во все сепаратистские правительства, образовавшиеся на территории России после захвата большевиками власти, а также были ядром антибольшевистских подпольных организаций на территории советской России. Заметим, что процесс заключения сепаратного мира в своей активной фазе занял три месяца – с 4 декабря 1917 года по 3 марта 1918 года, а с учетом времени для организации перемирия на русско-германском фронте и ратификации Брестского мирного договора – почти пять месяцев. Таким образом цифра в четыре недели была названа Керенским без учета реальной обстановки и практических обстоятельств. Отъезд Керенского из России 18 июня 1918 года на Запад в поисках средств внешнего воздействия на Ленина, чтобы принудить его отказаться от власти. Всё это ясно показывает, что старые договоренности между Лениным и Керенским перестали действовать. Ставка эсеро-меньшевистской головки с Керенским во главе на рост сепаратистских настроений, тенденций и движений в России как на явления, порожденные революционным движением, с широким “парадом суверенитетов”, захлестнувших Россию, оказалась битой в силу реальных событий.

     Однако в планы Антанты и послевоенной Германии с кайзером во главе нахождение Ленина у власти в России после войны не входило. На одном из документов Вильгельм II написал в отношении Ленина: “избавиться после выполненной работы”. Антанта также словом и делом поддерживала борьбу эсеров, меньшевиков и кадетов против власти большевиков, а также левых коммунистов во главе с Троцким – против самого Ленина. По словам Раковского, “Троцкий организовал при помощи своих друзей покушение Каплан на Ленина. По его приказу Блюмкин убил посла Мирбаха. Государственный переворот, подготовленный Спиридоновой с левыми социалистами-революционерами, был согласован с Троцким”. Как было установлено впоследствии, Троцкий, Блюмкин, начальник Спецотдела ОГПУ Г.И. Бокий, а также член ЦК ВКП (б) И.М. Мусивин и замнаркоминдел Б.С. Стомоняков состояли в одной масонской ложе, объединявшей видных работников советского партийно-государственного аппарата. Между делом Троцкий с помощью Якова Блюмкина, Сосновского, парторганизатора троцкистов в Питере, Медведева, «второго человека в местном ЧК», организовал похищение Сергея Есенина. Трое последних затем совершили садистское убийство поэта в оперативной тюрьме ВЧК в Петрограде 27 декабря 1925 года. Тело Есенина затем было пронесено через подвальное помещение в соседнее здание ведомственной гостиницы ВЧК «Англетер» для фальсификации самоубийства. В деле государственного переворота левых эсеров Троцкий согласовал с британским разведчиком, майором Дж. Хиллом, своим помощником, который помогал главе РВС создать военную разведку, вопрос об операции прикрытия Я. Блюмкина французским следом. Капитан французской разведки Пьер Лоран якобы завербовал Блюмкина для убийства Мирбаха – у французов имелся веский повод для этого, так как они пытались возместить покушением на Мирбаха серьезный ущерб интересам Франции, нанесенный Мата Хари. Некоторые историки полагают, что левоэсеровский мятеж был организован Западом при участии Троцкого: «Одновременно Троцкий осуществлял и операцию прикрытия самого левоэсеровского мятежа. В Российском государственном архиве социально-политической истории – в фонде 70, опись 3, единица хранения 769 хранится документ, резолюция Троцкого на котором свидетельствовала о том, что Раковский говорил правду на допросе. На сообщении о начале левоэсеровского мятежа в Ярославе Троцкий письменно повелевал расстрелять весь ревком за это сообщение. Есть ревком – есть проблема реагирования на его сообщение, нет ревкома – нет ни сообщения, ни тем более проблемы реагирования на него. То есть не только вопрос о начале этого мятежа был согласован с “бесом революции”, но и вопрос о его прикрытии путем дезинформации центральных властей.

     Александр Куприн так описывает свои впечатления о Троцком: «…что весь это человек состоит исключительно из неутомимой злобы и что он всегда горит ничем неугасимой жаждой крови». Один из сотрудников Троцкого в НКИД так вспоминает о «застольных беседах» своего начальника6 «Мы должны превратить Россию в пустыню, населенную белыми неграми, которой мы дадим такую тиранию, которая не снилась никогда даже жителям Востока…Путем кровавых бань мы доведем русскую интеллигенцию до полного отупления, до идиотизма, до животного состояния…». Поэт-футурист Анатолий Мариенгоф также вспоминает о событиях в Гатчине и роли в них Троцкого: «В Гатчине генерал Краснов… заключает соглашение с большевистскими отрядами. Входят адъютант Керенского и Лев Давидович Троцкий…» Соответственно, Троцкий участвует в освобождении и побеге Керенского, о чем никто из историков не пытается напомнить, поскольку иных объяснений как предательство к Ленину не имеется. Ленин до самого конца будет поминать «беса революции», даже в своем «завещании» будет говорить о «небольшевизме» Троцкого. Помощь Троцкого в организации побега Керенского из Гатчины было прямым нарушением постановления II Всероссийского съезда Советов от 26 октября 1917 года: «Бывшие министры Коновалов, Кишкин, Терещенко, Малянтович. Никитин и другие арестованы. Керенский бежал. Предписывается всем армейским организациям принять меры для немедленного ареста Керенского и доставления его в Петроград. Всякое пособничество Керенскому будет караться как тяжелое государственное преступление». Это текст был опубликован в «Известиях», в номере от 27 октября 1917 года.

Соответственно, Ленин в прорыве дипломатической блокады Советской России мог рассчитывать только на Дзержинского. Другие соратники Ленина провели в общении с другими эмигрантами все время войны и контактировали не только с представителями Германии, но и с агентами Антанты. В этом отношении «железному» Феликсу можно было доверять, поскольку в это время он сидел в тюрьме как опасный революционер, не был в эмиграции и не контактировал с военными агентами воюющих держав. Для обеспечения поездки в Германию Дзержинский должен был вступить в контакт с германским разведчиком – посланником в Берне – бароном Гисбертом фон Ромбергом. На контакт с Ромбергом выводили его агенты – главный редактор журнала швейцарских социалистов-интернационалистов “Berner Tagwacht” Роберт Гримм или Александр Кескюла (Кескюля), известный как А.Штейн. Все трое лично знали Ленина. Германский разведчик-дипломат барон Гисберт фон Ромберг был первым, кто установил связь с Лениным в Швейцарии еще в сентябре 1914 года. Кескюла содействовал германской разведке в поддержании личных контактов с Лениным и его окружением в период их пребывания в Швейцарии.

       Интересы США в России были обусловлены политическим курсом президента Вильсона на установление глобального доминирования США в послевоенном мире. Взаимные симпатии народов и правительств России и США имеют место с конца XVIII века до 80-х годов XIX века. Президент Джефферсон в письмах к императору Александру I и президент Авраам Линкольн в письмах к императору Александру II вместо общепринятого официального обращения к монарху “Ваше Величество” употребляли выражение “мой великий и добрый друг”. Симпатии к Америке выражали в России все, начиная от российских императоров, кончая русскими революционерами – декабристы, Герцен, Чернышевский. Причиной, по которым русско-американская дружба в конце XIX и начале XX века прервалась, была агрессивная, имперская политика Белого дома на Тихом океане и тихоокеанском побережье США. Она пришла в конфликт с российской миролюбивой политикой. Большой вклад в дело разжигание вражды между народами России и США сделали два представителя семьи Кеннанов. Джордж Кеннан (старший) посетил Россию в конце XIX века и оставил враждебное впечатление о стране своей фразой, что «Россия – тюрьма народов». Этот Кеннан поддерживал и выступал в защиту российских террористов-революционеров. Джордж Кеннан (младший) продолжил враждебную к России линию поведения своего старшего родственника, будучи в 50-е годы XX века послом США в СССР. Как пишет младший представитель Кеннанов, «мы оба, каждый в свое время, пытались в Америке выступать за лучшее, понимание геополитических интересов Японии». Соответственно, оба Джорджа Кеннана не смогли понять геополитических интересов России и постоянно вели враждебную России пропаганду. В своих мемуарах Кеннан (младший) признает, что Государственный департамент США с момента возникновения в его структуре, в 1928 году, Русского отдела вел последовательную антироссийскую политику, и только дружественное отношение президента США Ф.Д. Рузвельта к России не позволило до 1946 года испортить отношения между двумя странами окончательно. Интересно, что Кеннан (младший) подготовил в 1946 году памятку для официальных представителей Государственного департамента, как вести в случае переговоров с русскими: «1. Не ведите себя с ними (русскими) дружелюбно. 2. Не говорите с ними об общности целей, которых в действительности не существует. 3. Не делайте необоснованных жестов доброй воли. 4. Не обращайтесь к русским ни с какими запросами иначе, как дав понять, что вы на практике выразите недовольство, если просьба не будет удовлетворена. 5. Ставьте вопросы на нормальном уровне и требуйте, чтобы русские несли полную ответственность за свои действия на этом уровне. 6. Не поощряйте обмена мнениями с русскими на высшем уровне, если инициатива не исходит с их стороны по крайней мере на 50 %. 7. Не бойтесь использовать «тяжелое вооружение» даже по проблемам, казалось бы, меньшей важности. 8. Не бойтесь публичного обсуждения серьезных разногласий. 9. Все наши правительственные, а также частные отношения с Россией, на которые может повлиять правительство, следует координировать с нашей политикой в целом. 10. Следует укреплять, расширять и поддерживать уровень нашего представительства в России». Очевидно, что эта калька используется до настоящего времени в отношениях между США и Россией.