Ленин и Керенский. Эпилог.

     Историки полагают, что державы Антанты утратили доверие к Керенскому и проводимому под его руководством социалистическому эксперименту умеренного толка именно после ликвидации «Корниловского мятежа». Союзники пошли на более опасный политический эксперимент усиления во время войны радикальных социалистов во главе с Лениным. Американский посол Фрэнсис был наиболее неуравновешенным среди западных послов, полагая если даже Ленин захватит власть, он не продержится больше трех-четырех недель, и тогда власть в России снова перейдет к правым. Англичане полностью отвергали это подход к российским делам, а французы держались промежуточного мнения, хотя и высказывались за полную поддержку Керенского.

    Сам Керенский впоследствии проговаривается, анализируя демарш послов Антанты, и утверждает в свое оправдание, что февральская революция явилась «в какой-то степени результатом движения протеста против сепаратного мира» царского правительства, по этой причине и заинтересованности западных союзников в свержении самодержавия. Последующие действия Керенского показывают, что он становится на точку зрения США и готовится к передаче государственной власти в России Ленину по сценарию «революция сверху» для проведения социалистических реформ до их полного завершения. Известно, что Керенского и Троцкого объединяли какие-то сильнейшие прагматические связи. Троцкий, который видел себя, вскорости, диктатором России, непременно влиял на Керенского в плане передачи власти Ленина. Представляется, что «беса революции» расстраивала столь большая привязанность Ленина к России, к государственной власти в России, когда Троцкому уже виделось, что «весь мир в кармане» у него. В этой американской поговорке весь Троцкий, как весь мир – в капле воды.

     После «Корниловского мятежа» армия была окончательно деморализована, а Временное правительство потеряло свою главную опору. В Петрограде в ходе этих событий появляется новая вооруженная сила – Красная гвардия в составе 20 тысяч петроградских рабочих, получивших винтовки от правительства с армейских складов для отражения “корниловцев”. С 27 по 30 августа во многих городах России было создано более 240 военно-революционных комитетов. В Петроградский ВРК вошли по три представителя от большевиков, меньшевиков и эсеров, пять представителей от ЦИК и ИВСКД, по два представителя от Центрального Совета профсоюзов и Петроградского Совета. ВРК как комиссия Петросовета имела право распределять вооружения, контролировать запасы продовольствия, направлять агитаторов в воинские части, взаимодействовать с профсоюзами почтово-телеграфных и железнодорожных служащих. Именно, Всероссийский исполнительный комитет железнодорожных служащих (Викжель) заблокировал движение войск генерала Крымова. 28 августа для борьбы с опасностью право-монархического переворота был образован Комитет народной борьбы с контрреволюцией при ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов, расположенный в здании Смольного института благородных девиц (Смольный). Рабочим было роздано 20 тысяч винтовок. По требованию большевиков в начале сентября были выпущены из тюрем более 150 большевиков, организаторов вооруженного выступления 3-5 июля. Представители крупнейших петроградских заводов – Путиловского, Металлического, Ново-Адмиралтейского судостроительного – потребовали: “Государственная власть не должна ни одной минуты оставаться в руках контрреволюционной буржуазии. Она должна перейти в руки рабочих, солдат и беднейших крестьян и быть ответственной перед Советами рабочих, солдатских депутатов”. Подобные декларации были выдвинуты всеми воинскими частями Петроградского гарнизона. 19 судовых комитетов Балтфлота постановили поднять на своих кораблях красные флаги; Центробалт поддержал это решение.

     В Петросовете 1 сентября в пять часов утра после ночного заседания депутаты приняли предложенную Каменевым декларацию. В ней содержались требования: отстранение от власти всех представителей буржуазии; создание правительства «из революционного пролетариата и крестьянства»; основные задачи правительства – провозглашение демократической республики, конфискация без выкупа всех помещичьих земель, передаче их крестьянским комитетам впредь до решения Учредительского собрания, введение рабочего контроля на производстве, национализация важнейших отраслей промышленности, предложение народам воюющих стран всеобщего демократического мира.

    Сталин написал в те дни: «Нужно же, наконец, понять, что лишенное доверие страны и осажденное ненавистью масс правительство не может быть ничем иным, как правительством провоцирования «гражданской войны». Сталин опасается, что правительство может вызвать большевиков на повторение событий 3 июля и расправиться с ними. Он явно не намерен повторять ошибки прошлого. Время работает против Керенского – это понимают все в России. Вся пресса полна комментариев о том, как Керенский предал Корнилова, и соответственно, нравственный авторитет власти был крайне низок. Сталиным следующим образом оценивает положение в стране: «Разгром корниловщины показал, далее, что большевистская партия выросла в решающую силу революции, способную разбить любые происки контрреволюции. Наша партия не была еще правящей партией, но она действовала в дни корниловщины, как настоящая правящая сила, ибо ее указания выполнялись рабочими и солдатами без колебаний. Наконец, разгром корниловщины показал, что казавшиеся умершими Советы на самом деле таят в себе величайшую силу революционного отпора. Не подлежало сомнению, что именно Советы и их ревкомы преградили дорогу корниловским войскам и надломили их силы. На другой день после победы над корниловщиной, 31 августа. Петроградский Совет высказывается за политику большевиков. Старый меньшевистско-эсеровский президиум Петроградского Совета во главе с Чхеидзе уходит в отставку, очищая место для большевиков. 5 сентября Московский Совет рабочих депутатов переходит на сторону большевиков. Эсеро-меньшевистский президиум Московского Совета также уходит в отставку, очищая дорогу для большевиков. Это означало, что основные предпосылки, необходимые для; успешного восстания, уже назрели. Вновь на очередь стал лозунг: «Вся власть Советам!» Следовательно, объективные условия внутриполитической обстановки в стране диктовали Керенскому требование осуществления «революции сверху», то есть мирного перехода власти от Временного правительства к Советам. Ленин сразу после разгрома Корнилова предлагал соглашателям, то есть эсеро-меньшевистской головке ЦИК компромисс и формирование коалиционного правительства, которая предпочла не заметить этого реалистического предложения.

     С 14 сентября в Петрограде Керенский и ЦИК проводят Демократическое совещание, чтобы выяснить перспективы создания чисто социалистической правящей группировки. В работе совещания приняли участие свыше полутора тысяч делегатов, представляющих Советы, профсоюзы, армейские комитеты, кооперацию, национальные объединения и других общественных организаций, среди которых определили свою партийную принадлежность 532 эсера, 172 меньшевика и 136 большевиков. Для Ленина не стало секретом, что правительство хочет подменить совещанием созыв II Всероссийского съезда Советов. Соответственно, Ленин призвал большевиков к бойкоту совещания, Сталин его поддержал, даже, вероятно, не зная о плане Керенского-Ленина о революции сверху по мирной передачи власти большевикам. Однако лидеры большевистской фракции Совещании не были готовы, после двух месяцев нахождения в тюрьмах и в подполье, уйти с совещания, которое, по предложению Керенского, было объявлено Предпарламентом, что предполагало спокойную парламентскую работу с использование этой легитимной трибуны для легальной партийной работы.

     Как полагают историки, 14 сентября начальник Петроградской городской милиции вновь получил приказ арестовать Ленина, который еще с июльских дней находился в Финляндии и поддерживал связь с ЦК письмами через связных. Именно в эти дни он направил в ЦК письма “Большевики должны взять власть” и “Марксизм и восстание”. Крупская передала письма Сталину, а тот ознакомил с ними ЦК. Большинство членов ЦК отвергли призыв Ленина взять власть в свои руки: «Тов. Каменевым вносится предложение принять следующую резолюцию: «ЦК, обсудив письма Ленина, отвергает заключающиеся в них практические предложения, призывает все организации следовать только указаниям ЦК и вновь подтверждает, что ЦК находит в текущий момент совершенно недопустимыми какие-либо выступления на улицу. ЦК вместе с тем обращается к тов. Ленину с требованием разработать в особой брошюре поставленный в его письмах вопрос об оценке текущего момента и политике партии…Членам ЦК, ведущим работу в Военной организации и в ПК, поручается принять меры к тому, чтобы не возникло каких-либо выступлений в казармах и на заводах». Спустя несколько дней, определяясь в отношении Демократического совещания, члены ЦК голосуют следующим образом: за бойкот Предпарламента — 9, против — 8.

      Демократическое совещание завершилось признанием невозможности политического компромисса между тремя социалистическими партиями – эсерами, меньшевиками и большевиками создать однородное социалистическое правительство, но проголосовало за отстранение в правительственной коалиции кадетов и других группировок, поддерживавших Корнилова. Тем не менее, эсеро-меньшевистская головка Демократического совещания создала из его делегатов совещательный орган — Временный совет Республики, который получил обиходное название «Предпарламент», включивший в себя несколько десятков кадетов. Председателем Предпарламента стал Н.Д. Авксентьев, «самый правый оборонец среди эсеров», министр внутренних дел во 2-м коалиционном правительстве, которое возглавляло исполнительную власть в стране в период с 24 июля по 2 сентября.

     25 сентября был обнародован состав нового (3-го) коалиционного правительства, куда вошли два представителя от профсоюзов и от промышленников. В состав кабинета вошли четыре кадета — А.И. Коновалов (вице-премьер), А.В. Карташев, Н.М. Кишкин и С.А. Смирнов, большинство портфелей получили социалисты, министром иностранных дел остался Терещенко, премьером (министром-председателем) и Верховным главнокомандующим — Керенский. Соответственно, главное требование Демократического совещания об отстранении кадетов от власти и образовании однородного социалистического правительства не было выполнено. Позднее выяснилось, что Керенский пригрозил эсеро-меньшевистской головке Предпарламента уйти в отставку в случае непредоставления ему неограниченного права формировать правительство по собственному представлению. После изнурительных консультаций в ночь на 23 сентября такие диктаторские гарантии были Керенскому предоставлены. Большевики не согласились с политической капитуляцией Предпарламента. Так, в первый день работы Временного совета Республики сразу после открывающего его работу выступления Авксентьева, который ратовал за укрепление армии, за “почетный мир” и за борьбу с хозяйственной разрухой и анархией, на трибуну вышел Троцкий. Троцкий заявил, что путем закулисных игр Керенский создает власть, в которой “тайные и явные корниловцы играют роковую роль”, срывает выборы в Учредительное собрание, и провоцирует крестьянское восстание и гражданскую войну. Большевики в лице Троцкого бросали вызов: «Покидая Совет, мы взываем к бдительности рабочих, солдат и крестьян всей России; только сам народ может спасти себя, и мы обращаемся к народу: да здравствует Учредительное собрание».

      Состоявшиеся 2 сентября в губерниях по всей стране выборы гласных городского самоуправления (городских дум) показали, что 65 процентов мандатов в губернских центрах получили социалисты всех толков. Правительства перестало контролировать обстановку в стране. Как писал Ленин, “кризис назрел”, “власть валялась в грязи”. Слова молодого солдата, брошенные в лицо Керенскому во время его речи на Демократическом совещании: «Вы — горе России», отражали психологическое состояние масс. В августе, почти одновременно с нарастанием корниловского движения, начались крестьянские бунты. В деревнях требовали национализации земли. Дело в том, что еще с марта помещики стали продавать свои земли, а крестьяне потребовали принять закон, запрещающий подобные сделки, увидев в них угрозу своим интересам. Правительство не смогло решить этой проблемы, как не могло и пойти на национализацию, поскольку «уже в 1916 году половина всех землевладений была заложена, и национализация земли разорила бы банки (которые к тому же почти все были иностранными)».

      Только 24 октября по настоянию меньшевиков и эсеров Предпарламент принял резолюцию о передаче всей земли в ведение земельных комитетов на местах — до окончательного решения земельного вопроса Учредительным собранием, т.е. половинчатую резолюцию. Керенский посчитал не уместной резолюцию Предпарламента. Он надеялся, что вот-вот войдут вызванные им с фронта войска. Однако, главные центры государственного управления были заняты большевиками бескровно.

      Подготовка мирного захвата власти посредством овладения ключевых точек Петрограда началась 10 октября, когда вернувшийся в столицу Ленин на заседании ЦК обосновал необходимость мирного захвата власти: «Большинство теперь за нами. Политически дело совершенно созрело для перехода власти… Политическая обстановка таким образом готова. Надо говорить о технической стороне. В этом все дело. Между тем мы, вслед за оборонцами, склонны систематическую подготовку восстания считать чем-то вроде политического греха. Ждать до Учредительного собрания, которое явно будет не с нами, бессмысленно, ибо это, значит усложнять нашу задачу». (Как упоминалось выше, из 12 участников заседания десять, включая Сталина, поддержали курс на захват власти; двое, Зиновьев и Каменев, были против резолюции). Здесь же было избрано Политбюро: Ленин, Зиновьев, Каменев, Троцкий, Сталин, Сокольников, Бубнов. Интересно, что здесь Ленин выступает простым членом ПБ, соответственно, партия признает за ним роль неформального лидера. 16 октября состоялось еще одно заседание ЦК с участием представителей Петроградского комитета и Военной организации партии. Ленин предложил увязать захват власти с началом открытия II съезда Советов, намеченного на 25 октября, чтобы с его помощью загнать Временное правительство в угол и объявить Съезд Советов верховным органом власти. Сталин высказался по этому поводу так: «День восстания должен быть выбран целесообразно. Только так надо понимать резолюцию. Говорят, что нужно ждать нападения со стороны правительства, но надо понимать, что такое нападение. Повышение цен на хлеб, посылка казаков в Донецкий район и т.п., — всё это уже нападение. До каких пор ждать, если не будет военного нападения? То, что предлагают Каменев и Зиновьев, объективно приводит к возможности для контрреволюции подготовиться и сорганизоваться. Мы без конца будем отступать и проиграем революцию. Почему бы нам не обеспечить себе возможности выбора дня восстания и условий, чтобы не давать сорганизоваться контрреволюции?…в международные отношения теперь больше веры должно быть. Тут две линии: одна линия держит курс на победу революции и озирается на Европу, вторая — не верит в революцию и рассчитывает быть только оппозицией. Петроградский Совет уже стал на путь восстания, отказавшись санкционировать вывод войск. Флот уже восстал, поскольку пошел против Керенского. Стало быть, мы должны стать прочно и бесповоротно на путь восстания». Резолюцию в поддержку вооруженного восстания поддержали 19 человек, 4 воздержались, двое (Зиновьев и Каменев) были против резолюции. Цитированные работы Сталина позволяют предположить, что будущий «вождь народов» пытается постичь мысль Ленина об овладении государственной власти. Сталин ясно видит, что Ленин никого не посвящает в свои закулисные отношения с «сильными мира сего». Интересно, что любимым крылатым выражением Ленина было «много будете знать, скоро состаритесь», которое он постоянно использовал в критические для большевиков моменты истории и после которого, по словам многочисленных очевидцев, «разражался неподражаемым заразительным смехом».

      18 октября Зиновьев и Каменев опубликовали в небольшевистской газете Максима Горького “Новая жизнь” статью, в которой аргументировали свою позицию против восстания. Суть возражений Зиновьева и Каменева сводилась к следующему. Они считали, что захват власти несвоевременен, т.к. партия не сможет построить подлинный социализм, и это приведет к дискредитации всей социалистической идеи. Они предлагали путь легального вхождения во власть через выборы в Учредительное собрание, где, как они считали, большевики могут получить треть голосов. В итоге партия сможет либо активно влиять на правительство из оппозиции, либо вместе с другими левыми партиями образовывать правящий блок. Это было нарушением партийной этики. Весь политический Петроград был наполнен слухами о готовящемся большевиками вооруженном выступлении, и поэтому статья “штрейкбрехеров” (слово Ленина) подтверждала эти слухи и давала правительству основания арестовать руководство партии. Ленин потребовал исключить оппонентов из партии. В ответ Зиновьев обратился с письмом в газету «Рабочий путь» (одно из названий «Правды»), которую редактировал Сталин. Он предлагал отложить полемику и сомкнуть ряды.

    Сталин публиковал письмо и сопроводил его послесловием: «От редакции. Мы в свою очередь выражаем надежду, что сделанным заявлением т. Зиновьева (а также заявлением т. Каменева в Совете) вопрос можно считать исчерпанным. Резкость тона статьи т. Ленина не меняет того, что в основном мы остаемся единомышленниками». В ответ на критику ЦК по поводу его заступничества за штрейкбрехеров Сталин подал в отставку с поста главного редактора, но отставка не была принята. На том же заседании ЦК, где обсуждался вопрос о статье Зиновьева и Каменева, Сталин был избран в состав Военно-революционного центра вместе со Свердловым, Бубновым, Урицким, Дзержинским.

     21 октября состоялось еще одно заседание ЦК. Сталина на нем выдвинули в Исполком Петроградского совета, он выступил с предложением сделать доклады на II Съезде Советов на темы: о войне, о власти, о контроле, о национальном вопросе, о земле. Доклад о национальном вопросе был поручен ему. Руководителями большевистской фракции на II Съезде были выдвинуты Сталин и Свердлов. Первоначально II Съезд Советов был назначен эсеро-меньшевистским большинством ЦИК на 20 октября, к этому сроку планировалось и восстание. Однако, генеральную репетицию по взятию власти в свои руки («мирный смотр боевых сил революции») большевики провели 21-22 октября, она оказалась в высшей мере удачной. ЦИК перенес 17 октября открытие Съезда на 25 октября, в тот же день был образован ВРК при Петросовете.

     14 октября вечером Керенский уехал в Ставку и вернулся только вечером 17-го и собрался через несколько дней посетить поволжские города, чтобы “ознакомиться с настроением народа”. Товарищ (заместитель) премьера Коновалов удержал Керенский в столице, но, как свидетельствует Милюков, “просто стал уклоняться от бесед и от прямых ответов на прямые вопросы”.

      19 октября состоялось в военном отделе Петроградского Совета закрытое собрание полковых и ротных комитетов. Представители войск заявили, что готовы по первому зову Совета выступить против правительства. Проправительственные части и казаки, заявили о нейтралитете; только несколько казачьих сотен и ударных батальонов сочувствовали Временному правительству. Обстановка в столице выглядела, согласно газете “Русские ведомости” от 20 октября, следующим образом: «На окраинах, на петроградских заводах Невском, Обуховском и Путиловском большевистская агитация за выступление идет вовсю. Настроение рабочих масс таково, что они готовы двинуться в любой момент. За последние дни в Петрограде наблюдается небывалый наплыв дезертиров. Весь вокзал переполнен ими. На Варшавском вокзале не пройти от солдат подозрительного вида, с горящими глазами и возбужденными лицами. Все окраины производят в этом отношении ужасающее впечатление. По набережной Обводного канала бесцельно движутся толпы пьяных матросов… Имеются сведения о прибытии в Петроград целых воровских шаек, чувствующих наживу. Организуются темные силы, которыми переполнены чайные и притоны… Комиссар Нарвского подрайона сообщил управлению милиции о появлении на Балтийском заводе значительных групп матросов… В связи с ожидаемым выступлением большевиков в частных кредитных учреждениях отмечается усиленное требование клиентами банков принадлежащих им ценностей. Это объясняется «убеждением широких масс населения, что выступающие большевики прежде всего обратятся к разгрому частных коммерческих банков».

      Ночью 23 октября в штаб Петроградского военного округа вошли члены Военно-революционного комитета и потребовали предоставить им право контроля за всеми распоряжениями командования, поскольку 21 октября Петроградский гарнизон подчинился ВРК. Командующий округом полковник Полковников отказался выполнить это требование Петросовета. При штабе округа уже действовал контрольный орган — особое совещание ЦИК и солдатской секции Петроградского Совета. Петросовет через свою комиссию – ВРК таким образом брал военную власть в столице в свои руки, не делясь ею с всероссийским ЦИК, в котором преобладало соглашательское эсеро-меньшевистское большинство. Полковников обратился в ЦИК с предложением прислать требуемых ВРК представителей. Милюков в своих мемуарах пишет по этому случаю: «Представители полковых комитетов были избраны, но, по предложению военно-революционного комитета, они отправились не в штаб к Полковникову, а в Смольный «для выработки единообразной тактики и для принятия резолюции об отношении к штабу округа». 23 октября после продолжительных прений на этом собрании было решено отправить во все части Петроградского гарнизона телефонограмму, в которой говорилось, что штаб округа, отказываясь признать авторитет военно-революционного комитета, тем самым порывает с революционным гарнизоном и с Петроградским Советом и становится «прямым орудием контрреволюционных сил». Телефонограмма отдавала далее следующие приказания: «Никакие распоряжения по гарнизону, не подписанные военно-революционным комитетом, недействительны. Все распоряжения Петроградского Совета относительно следующего дня остаются в силе. Всем солдатам гарнизона вменяется в обязанность бдительность, выдержанность и служебная дисциплина. Революция в опасности. Да здравствует революционный гарнизон». После получения этой телеграммы Коновалов потребовал у Керенского созыв всех министров. По словам Суханова, прочтя текст телеграммы, Керенский сказал: «Это – мятеж». Кабинет собрался и решил вызвать войска с Северного фронта. Войска идти отказались.

       24 октября в газетах появилось обращение Петроградского Совета: штаб округа объявлялся «прямым органом контрреволюционных сил»; объявлялось, что никакие распоряжения по гарнизону, не подписанные военно-революционным комитетом, недействительны; что в особо важные пункты столицы и воинские части назначены комиссары. Милюков об этом дне оставил следующую запись: «Московский «Социал-демократ» заявлял в этот день с полной откровенностью: «Гражданская война началась. Война объявлена, и военные действия начались. Мы должны твердо сказать себе это. Керенский и его агенты — наши открытые враги: никаких переговоров с ними. С врагами не разговаривают — их бьют».

     Рано утром 24 октября правительство распорядилось закрыть газеты «Рабочий путь» и «Солдат», к помещению редакции и типографии были посланы юнкера и полиция в сопровождении броневиков. Был конфискован отпечатанный тираж, разбито несколько матриц, опечатан вход в типографию и выставлена охрана. Однако, к 10 часам утра по указанию Сталина красногвардейцы и революционные солдаты оттеснили броневики и установили усиленную охрану у типографии и редакции. К 11 часам вышел «Рабочий путь» с написанной Сталиным передовой статьей “Что нам нужно?“, звавшей массы свергнуть Временное правительство”. Статья характеризуется постановкой двух задач для достижения целей переворота: первая — пропагандистская – «нужно нынешнее самозваное правительство, народом не избранное и перед народом не ответственное, заменить правительством, народом призванным, избранным представителями рабочих, солдат и крестьян и ответственным перед этими представителями…»; вторая — маскировка военного характера переворота и упор на возможность мирного перехода власти «в руки Советов»”.

          В этот же день утром в Смольном начинается заседание ЦК, где отдаются задания по захвату важнейших центров города. Закончив дела в редакции, Сталин после полудня отправляется на заседании прибывших делегатов большевистской фракции II Съезда Советов и делает там доклад о политическом положении. Сталин делает доклад о последних сведениях у ЦК РСДРП(б): «…с фронта идут на нас. Один латышский полк шел за нас, задержан. Во Временном правительстве колебания. Сегодня в 5—6 час. присылали для переговоров…спрашивали, какая цель у Воен.-Рев. К-та -восстание или охранение порядка? Если первое, — отзовем своих (в К-те дельные левые эс-эры). Мы, конечно, ответили: порядок, оборона. Они оставили своих. Матросы арестовали 50 юнкеров. В Воен.-Рев. К-те 2 течения: 1) немедленное восстание, 2) сосредоточить сначала силы. Ц.К.Р.С.-Ц.Р.П. присоединился ко 2‑му. “Аврора” спрашивала, стрелять ли при попытке разведения моста. Мы предложили не стрелять. Все равно мосты будут наши, а Троицкий мост охраняется Петропавл. крепостью. Среди юнкеров и броневиков раскол. У нас специальные орудия для разбивания броневиков. “Раб. путь” набирается. Телефоны пока не наши (через 2 минуты получилось известие, что броневик, поставленный правительством у центр, станции, — большевистский, и телефонисты перешли на сторону Совета). Почтамт наш. Идут два полка с фронта нам на помощь. Вызванные для усмирения нас, самокатчики с фронта прислали делегацию с большевистской резолюцией и спрашивают, идти ли им нам на помощь или назад на фронт”. Во второй половине дня Сталин появляется в Смольном. Его отсутствие на утреннем заседании ЦК послужило впоследствии поводом для различных версий, начиная с того, что он “самоустранился”, и, кончая тем, что он возглавлял резервный центр управления. Вечером 24 октября, вернувшись домой, Сталин был в радостном настроении и, по словам Анны Аллилуевой, сказал: «Да, все готово! Завтра выступаем. Все части в наших руках. Власть мы возьмем…». В книге Р. Слассера приводится основанная на мемуарных источниках версия историка Е.А. Луцкого, что 25 октября в 3 часа утра в Смольном состоялось еще одно заседание ЦК с участием Ленина, Зиновьева, Каменева, Троцкого и Сталина. Главной целью — этого ночного совещания было обсуждение задач будущего правительства и, с учетом важности земельного вопроса, — проекту Декрета о земле. Александр Рабинович говорит о том же, добавляя фамилии Смилги, Милютина, Берзина. Поэтому свидетельство Троцкого, которое повторяется многими историками, об отсутствии Сталина на утреннем заседании ЦК 24 октября – «самоустранился от революции» – выглядит малоубедительным. Известный историк Д.А. Волкогонов следующим образом оценивает роль Сталина в эти дни: «Находясь в тени, редко попадая в поле зрения революционных масс, Сталин оказался нужным человеком для руководства по части конспиративных вопросов, установления связи с комитетами организации текущих дел на разных этапах подготовки к вооруженному восстанию». Другой осведомленный публицист, И.А. Дамаскин уточняет: «Остается предположить, что именно Сталин — руководил партийной разведкой и контрразведкой вплоть до Октябрьского переворота». Именно Сталин обеспечивал в июле перевод Ленина на нелегальное положение.

       25 октября ВРК обратился к судовым комитетам главных баз Балтийского флота с просьбой направить в столицу вооруженных матросов. Три эшелона прибыли из Гельсинфорса по Финляндской железной дороге, начиная с раннего утра. Морем вышла флотилия из пяти эсминцев и патрульного катера. Из Кронштадта тоже вышло пять военных кораблей, а также многочисленные пассажирские колесные суда и баржи. Находившиеся в Петрограде войска в основном подчинялись ВРК. Планировалось захватить Мариинский дворец, где заседал Предпарламент и распустить делегатов, а затем окружить Зимний дворец. Ожидалось, что правительство сдастся без сопротивления, в крайнем случае Зимний дворец должен был подвергнуться обстрелу с крейсера “Аврора” и Петропавловской крепости и взять силой.