Ленин и Керенский. Эпилог.

      Жизненные интересы Англии, Франции, США и Японии сталкивались в России при условии оккупации Германией ее территории. Сталин, на котором лежала ответственность за положение дел на национальных окраинах, становился участником надвигающихся военных действий в силу сложившейся ситуации. 11 декабря 1917 года правительства Англии и Франции заключили соглашения о поддержке противобольшевистских сил в России и разделе ее на зоны влияния: Украина, Крым и Бессарабия вошли во французскую зону; Дон, Кубань, Кавказ, Армения, Грузия и Курдистан — в английскую. Державы Антанты подготавливали на указанных территориях вооруженные силы к предстоящей гражданской войне. Срочное заключения мира с Германией являлось для большевиков гарантией от гибели Советской власти, которая прогнозировалась к началу весны. К международным угрозам прибавились внутренние: саботаж правительственных чиновников и банковских служащих, бандитизм, нехватка продовольствия, концентрация на юге контрреволюционных сил, блокирование украинской Центральной радой советских войск, идущих на Дон против казаков генерала Каледина. В это время Сталин занимается вопросами взаимоотношений с Финляндией и Белоруссией, вносит в Совнарком проект обращения «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока», делает доклад по проблеме выборов в Учредительное собрание, подписывает вместе с другими членами “четверки” декрет о создании Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ). ВСНХ предназначался для управления экономикой через национализированные производственные синдикаты («Продамет», «Кровля» и т.д.), машиностроительные объединения, главные управления, особые совещания, комитеты, тресты. Национализация промышленности фактически опиралась на развитие государственно – монополистических объединений в предвоенные годы и велась через фабрично-заводские комитеты и рабочий контроль. “Положение о рабочем контроле” было принято ЦИК 14 ноября 1917 года, согласно которому фабрично-заводские комитеты являлись низовым звеном государственной системы управления производством.

       Окончательный разрыв с другими политическими силами в стране большевики совершили, распустив 6 января 1918 года избранное Учредительное собрание, имевшее в своем составе 24 % большевиков, 59 % – эсеров и меньшевиков, 17 % – кадетов. Накануне открытия Учредительного собрания, в которое Сталин был избран депутатом, Ленин приказал привести в боевую готовность Петроградский гарнизон, чтобы подавлять любые демонстрации протеста. Из Выборга прибыли две тысячи вооруженных матросов и латышский полк. В полдень пятого января к Таврическому дворцу стали подходить многочисленные демонстранты с лозунгами «Вся власть Учредительному собранию!» Охранявшие дворец латышские стрелки приказали шедшим с Литейного проспекта демонстрантам остановиться, но, поскольку те не подчинились, был открыт оружейный огонь по демонстрантам. В результате стрельбы несколько демонстрантов было убито, а манифестация рассеяна. Спустя час латыши расстреляли еще одну колонну демонстрантов. Всего по итогам ликвидации массовых шествий в этот день в Петрограде погибло до 30 человек, 200 было ранено.

       Учредительное собрание собралось и начало свою работу в Таврическом дворце в срок. Ленин в качестве депутата прибыл во дворец с пистолетом в кармане и вошел в Большой (Белый) зал, где происходило мероприятие. Председатель ЦИК Свердлов зачитал «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», автором которой был Ленин, содержавшей следующие положения: Россия объявлялась Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов; вся власть передавалась Советам; частная собственность отменялась и становилась государственной; создавалась социалистическая Красная Армия; вводилась трудовая повинность. Согласно Декларации, Учредительное Собрание должно было поддержать Советскую власть и декреты Совнаркома; на этом его задача была исчерпана. Эсеро-меньшевистское большинство депутатского корпуса не согласилось с предложенной ролью. После тринадцати часов дискуссий охрана закрыла заседание. Последней резолюцией Учредительного Собрания было упразднение в России монархии и введение республиканской формы правления. Считается, что после этого решения династия Романовых утратила свои права на верховную власть в России. На следующий день декретом ВЦИК был утвержден роспуск Учредительного собрания, а Ленин выступит с речью по этому поводу и скажет: «Народ хотел созвать Учредительное собрание – и мы созвали его…И теперь мы исполнили волю народа, волю, которая гласит: вся власть Советам».

      27 ноября 1917 года Людендорф дал согласие на мирные переговоры с большевиками. 29 ноября рейхсканцлер Гертлинг в качестве базового принципа в процессе переговоров решил опираться на право наций на самоопределение. В это время Япония предложила Антанте восстановить Русский театр боевых действий, послать собственные войска в Сибирь, а взамен получить признание преобладающее право своих интересов в Китае и исключительные права на эксплуатацию природных богатств Восточной Сибири. Франция и Англия дали положительный ответ на японское предложение, которое было отвергнуто США. Вашингтон решил взять на себя роль мирового лидера.

     29 октября Британия устанавливает связи с противобольшевистскими силами в Области войска Донского, на юге России, под командованием генерала Каледина. 26 ноября главнокомандующий Крыленко обратился к германскому командованию с предложением перемирия. 2 декабря переговоры начались. Российскую делегацию в Бресте возглавлял старый большевик Адольф Иоффе. В нее входили Лев Каменев, Лев Карахан, бывший царский генерал (военный разведчик) А. Самойло, историк М. Покровский, адмирал Альфатер. Германскую делегацию возглавлял заместитель германского Генерального штаба по операциям на Русском театре военных действий генерал Гофман. Иоффе предложил полугодовое перемирие, Гофман – не более 28 дней. Кроме того, Иоффе предложил всеобщий мир без аннексий и контрибуций, а также свободное распространение революционной литературы. Германская делегация выдвинула свои условия: от России отторгались восемнадцать губерний. Подписав перемирие, советская делегация вернулась в Петроград на двенадцатидневный перерыв. 24 декабря в Киеве Центральная рада объявила независимость Украины, через два дня Германия пригласила делегатов Рады в Брест-Литовск, что привело при возобновлении переговоров сменой Иоффе Троцким. Свои выступления за столом переговоров Троцкий дополнял обращениями по радио ко всему миру, в которых красной нитью проходило требование социальной справедливости. Германский ответ состоял в том, что статс-секретарь МИД Кюльман подписал сепаратный мирный договор с Украиной, что привело к контролю Германией значительной территории от Балтийского моря до Черного моря и Дона. Троцкий возразил Кюльману, доказывая, что делегаты Центральной Рады не могут заключать договора от имени Украины, поскольку еще не определена граница между Россией и Украиной. Сталин, используя свое положения наркомнаца, приложил усилия к провозглашению в Харькове Советской власти на Украине. Украинские советские войска быстро заняли Киев, что позволило Троцкому сказать украинским делегатам, что власть Рады распространяется только на их комнату в Бресте.

        13 декабря в некоторых киевских левых газетах появилась статья Сталина «К украинцам тыла и фронта». Наркомнац писал, что нет и не может быть конфликта между русским и украинским народами, но конфликт действительно возник между Советом народных комиссаров и Генеральным секретариатом Рады. Она явилась откликом на попытки военного секретаря – министра Симона Петлюры объединить украинские войска с казаками Каледина, чтобы контролировать промышленный Донбасс. Киев, проводя политику создания “свободной федерации народов” бывшей империи, поддерживал сепаратизм Дона и Кубани. Сталин обвинял Петлюру в том, что по его приказу “советские войска” в Киеве были атакованы и разоружены, что через Украину не пропускаются “революционные отряды против Каледина”. Он предупреждал, что СНК не пойдет на соглашение с Генеральным секретариатом: либо Рада порвет с Калединым, либо может пролиться кровь братских народов; и потому “дело мирного разрешения конфликта в руках украинского народа”. СНК располагал в Харькове отрядами Сиверса и Ховрина в составе 1600 человек и В. Антонова-Овсеенко и М. Муравьева – 5000.

     Ленин считал, что территорию “автономной” Украины составляют пять губерний, исключая Харьковскую, Екатеринославскую, Херсонскую и Северную Таврию. Провозгласив в Харькове Советскую власть, большевики создали там правительство Украины во главе с Евгенией Бош, которое сразу было признано СНК. В ответ Петлюра направил войска на восток, чтобы взять под контроль важнейшие железнодорожные линии, связывавшие центральную Украину с Доном и Донбассом. В дальнейшем противостояние привело к открытым военным действиям. В ночь с 4 на 5 января киевские власти разоружили рабочих-красногвардейцев на крупнейших заводах (“Арсенал”, “Ауто”, Снарядном, Судостроительном и другие), арестовали 200 человек, захватили типографию газеты “Пролетарская мысль”. 5 января 1918 года Центральная Рада объявила о независимости, что следовало из германского сценария. Франция не поддержала Универсала Центральной Рады. Париж видел в деятелях Рады союзников Германии. 15 января на крупнейшем военном заводе “Арсенал” началось восстания рабочих против “буржуазных националистов”. 16 января восстание распространилось на район Подола и центр города. 18 января премьер-министром был назначен эсер Всеволод Голубович, руководитель делегации Рады на переговорах в Брест-Литовске. 21 января после артиллерийского обстрела гайдамаки под командованием Петлюры штурмом взяли “Арсенал”. Восставшие шесть дней притягивали лучшие части правительства, треть их них погибла. 22 января Центральная Рада приняла постановление «О праве подписания сепаратного мира с германцами в Бресте». 23 января начался штурм Киева советскими войсками, он продолжался еще два дня, и во время жестоких уличных боев гайдамаки Петлюры оказали сильное сопротивление. Премьер Голубович считал, что уходить из города нельзя, пока в Брест-Литовске не подпишут мирный договор. 26 января Киев был взят советскими войсками. Голубович призвал Германию ввести на Украину войска.

      18 января в Петроград прибыл из Бреста-Литовска Троцкий. Его позиция – не подписывать мирного договора и прекращать войну – вызвала раскол в ЦК. Главный аргумент Троцкого состоял в скорой близости революции в Германии. Сталин смотрел на вещи по-иному: “Товарищ Сталин считает, что, принимая лозунг революционной войны, мы играем на руку империализму. Позицию Троцкого невозможно назвать позицией. Революционного движения на Западе нет, нет в наличии фактов революционного движения, а есть только потенция, ну, а мы не можем полагаться в своей практике на одну лишь потенцию. Если немцы начнут наступать, то это усилит у нас контрреволюцию. Наступать Германия сможет, так как у неё есть свои корниловские войска – “гвардия”. В октябре мы говорили о священной войне против империализма, потому что нам сообщали, что одно слово “мир” поднимет революцию на Западе. Но это не оправдалось. Проведение нами социалистических реформ будоражит Запад, но для проведения их нам нужно время. Принимая политику Троцкого, мы создаём наихудшие условия для революционного движения на Западе. Поэтому товарищ Сталин предлагает принять предложение товарища Ленина о заключении мира с немцами”. Ленин стоял за максимальное оттягивание мира до тех пор, пока немцы не начнут угрожать возобновлением военных действий, а потом – подписать. Бухарин, Дзержинский, Урицкий, Ломов выступали за “революционную войну”, не останавливаясь даже перед потерей большевиками власти. Это была концепция Троцкого о перманентной революции: пожертвовать Россией во имя мировой революции. Советская делегация покинула переговоры. Через три дня Германия ответила на слова Троцкого делом: Гофман заявил, что в связи с отказом подписать мирный договор возобновляются военные действия. Началось быстрое продвижение немецких войск. Кайзер солидаризировался с военными: если сохранить России ее силу и оставить ее в покое, англосаксы непременно организуют ее в противника, постоянно направленного против Германии. Следует максимально ослабить Россию, а поход против нее подать как “полицейскую операцию”, организованную в интересах человечества…” В последнюю неделю февраля немцы заняли Житомир, Гомель, Дерпт, Ревель. 27 февраля они заняли Могилев и бомбили Петроград. Ленин потребовал на заседании ЦК под угрозой своей отставки немедленно заключить мир на любых условиях ради сохранения базы мировой революции – Советской России. Троцкий был против мира, надеясь на выступление немецкого пролетариата. Результат голосования: 7 “за” и 6 “против”. На заседании ЦИК соотношение было: за – 116, против – 85, воздержалось – 26, 7 – отказалось голосовать. Было решено эвакуировать столицу из Петрограда в Москву и защищаться изо всех сил. 3 марта в Бресте был подписан договор. На церемонии подписания советская делегация неожиданно огласила декларацию: «Мир, который ныне заключается в Брест-Литовске, не есть мир, основанный на свободном соглашении России, Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Турции. Этот мир продиктован с оружием в руках. Это – мир, который, стиснув зубы, вынуждена принять революционная Россия. Это – мир, который, под предлогом “освобождения” российских окраин, на деле превращает их в немецкие провинции и лишает их права на свободное самоопределение… Мы немедленно подписываем предъявленный нам ультимативный мирный договор, отказываясь от всякого его обсуждения». Территория России по сравнению с 1914 годом сократилась на 2 млн. кв. километров; были выведены войска с Украины; совершен отказ от претензий на Украину, Финляндию, Прибалтику; уступлены Турции Батум, Карс, Ардаган; выплачены репарации в размере в 6 млрд. марок; демобилизован Черноморский флот.

     ЦК большевиков принял воззвание “Социалистическое отечество в опасности!” Это было объявление жесточайшего “революционного террора” в ответ на спровоцированную Антантой гражданскую войну. Троцкий писал об этом времени: «Это был период, когда Ленин при каждом подходящем случае вколачивал мысль о неизбежности террора. Всюду проявления прекраснодушия, маниловщины, халатности – а всего этого было хоть отбавляй – возмущали его не столько сами по себе, сколько как признак того, что даже верхи рабочего класса не отдают еще себе достаточного отчета в чудовищной трудности задач, которые могут быть разрешены лишь мерами чудовищной же энергии. «Им, – говорил он про врагов, – грозит опасность лишиться всего. И в то же время у них есть сотни тысяч людей, прошедших школу войны, сытых, отважных, готовых на все офицеров, юнкеров, буржуазных и помещичьих сынков, полицейских, кулаков. А вот эти, извините за выражение, “революционеры” воображают, что мы сможем совершить революцию по-доброму да по-хорошему. Да где они учились? Да что они понимают под диктатурой? Да какая у него выйдет диктатура, если он caм тютя?» Троцкий вспоминает, что Ленин тогда сказал ему: «Революционный социал-демократ не может не быть якобинцем!» С уходом с мировой арены Российской империи восходило солнце Америки. Президент Вудро Вильсон заявил: «Мы боремся за создание нового международного порядка, основанного на широких и универсальных принципах права справедливости, а не за жалкий мир кусочков и заплат». Троцкий с его теорией перманентной революции был солидарен с Вильсоном.

   12 марта столица России была перенесена в Москву. Чуть раньше, 6 марта, на VII экстренном съезде партия была переименована в коммунистическую – РКП (б). Большевики отнеслись одобрительно к высадке в Мурманске 2 тысяч английских солдат, переброшенных из Гонконга с целью сорвать ожидаемое немецкое наступление на Петроград. Троцкий запрашивал американского посла Френсиса о возможной военной поддержке и даже обсуждал вопрос американского контроля Транссибирской магистрали. На Дальнем Востоке вслед за высадкой Японией 70-тысячного корпуса американцы в целях воспрепятствования их бесконтрольной оккупации Сибири тоже высадили свои военные части – около 10 тыс. человек. Франция и Англия поддержали японское вторжение, что вызвало протест Вашингтона.

     В это время Сталин проводит ряд важных переговоров. С конца января 1918 года он встречается с представителями ряда социал-демократических партий следующих государств – Швеции, Америки, Англии, Польши, Румынии, Королевства Сербии, Хорватии и Словении, Армении. Итоговое совещание этих представителей приходит к выводу, что международная социалистическая конференция должна быть созвана при следующих условиях: 1. Согласие партий стать на путь революционной борьбы против своих правительств за немедленный мир; 2. Поддержка Октябрьской революции и Советской власти. На совещании было избрано Интернациональное бюро, прообраз Коммунистического Интернационала.

     Заместитель Сталина по наркомату, Пестковский, описывает ситуацию в верхах: «Ленин не мог обходиться без Сталина ни одного дня. Вероятно, с этой целью наш кабинет в Смольном находился “под боком” у Ленина. В течение дня он вызывал Сталина по телефону бесконечное число раз или же являлся в наш кабинет и уводил его с собой. Большую часть дня Сталин просиживал у Ленина. Что они всегда там делали, мне неизвестно, но один раз, войдя в кабинет Ильича, я застал интересную картину. На стене висела большая карта России, перед нею стояло два стула, а на них стояли Ильич и Сталин и водили пальцем по северной части, кажется, по Финляндии. Ночью, когда суета в Смольном немножко уменьшалась, Сталин ходил на прямой провод и пропадал там часами. Он вел длиннейшие переговоры то с нашими полководцами (Антоновым, Павлуновским, Муравьевым и др.), то с нашими врагами (с военным министром украинской Рады Поршем). Иногда, когда у него было какое-нибудь неотложное дело, а его вызывали, он посылал к проводу меня». Троцкий подтверждал, что “факты переданы более или менее верно”, но, как всегда, когда речь идет о положительной стороне деятельности его политического конкурента, добавляет: “а истолкование односторонне”. Объясняет он это так: «Зиновьев и Каменев боролись против Ленина, Свердлов был занят организационными делами партии, Троцкий «проводил время либо на собраниях, либо в Брест – Литовске», а Сталин не «имел определенных занятий» и поэтому «играл при Ленине роль начальника штаба или чиновникам по ответственным поручениям».

     4 марта 1918 года был создан Высший военный совет в составе: Троцкий (председатель), Бонч-Бруевич (военный руководитель), Подвойский, Склянский, Мехоношин. Были организованы восемь военных округов в составе 46 губернских и 344 уездных военных комиссариатов. 2 сентября образован Революционный военный совет Республики (РВСР или ВВС) под председательством Троцкого, Вацетис назначен главнокомандующим. В конце ноября создан Совет труда и обороны (СТО) под председательством Ленина, Сталин – заместитель с правом первой подписи. В сталинской историографии его командировка на Северный Кавказ и в Царицын как “руководителя продовольственным делом на юге России” рассматривается как исходное положение для формирования образа мужественного и беспощадного к врагам спасителя Советской России и не менее, чем Троцкий, крупного военного руководителя.

   Нараставшему ожесточению сопутствовал жестокий продовольственный кризис, охвативший центральную Россию. Вся система снабжения, подорванная еще Временным правительством, окончательно рухнула. Крестьяне получили от большевиков долгожданный Декрет о земле и не проявляли никакой заинтересованности в их поддержке. Наладить экономически нормальный товарообмен деревни с городом СНК не мог и не умел. В начале 1918 года стремительно росла партия левых эсеров, а число членов РКП (б) резко сокращалось: в апреле левых эсеров было зарегистрировано 24 тысячи, в конце июня – около 80 тысяч. На выборах в местные советы, несмотря на препятствия властей, в 18 из 30 городов победили эсеры и социал-демократы (меньшевики). На заводах Москвы, Петрограда, Тулы, Харькова, Самары создавались Собрания уполномоченных и требовали созыва Учредительного собрания, восстановления политических свобод, формирования “однородного социалистического правительства” (с доминирующим участием эсеров и социал-демократов), прекращения гражданской войны. Вооруженные выступления происходили во всех городских центрах европейской России: в апреле – в Ижевске, в мае – в Самаре, в июне – в Тамбове, в июне – на Обуховском заводе в Петрограде и в Минной дивизии. Все эти выступления были подавлены беспощадно.

      Социальная база большевистской диктатуры быстро сужалась. Опора большевиков была только в партийных структурах, армии и ВЧК. С 13 мая началось введение продовольственной диктатуры, то есть насильственное изъятие зерна у крестьян. В руках у Ленина оставался единственный ресурс управления – насилие, или революционный террор. 26 мая Ленин в “Тезисах по текущему моменту” намечает программу действий: “1. Военный комиссариат превратить в военно-продовольственный комиссариат, т.е. сосредоточить 9/10 работы на передачу армии для войны за хлеб и на ведение такой войны на 3 месяца – июнь-август. 2. Объявить военное положение во всей стране на то же время. 3. Мобилизовать армию, выделив здоровые ее части и призвать 19-летних для систематических военных действий по завоеванию, отвоеванию, сбору и свозу хлеба и топлива. 4. Ввести расстрел за не дисциплину”.

      29 апреля Сталин в течение нескольких дней ведет в Курске переговоры с представителями Центральной Рады и заключении мирного договора. Украинцы ссылались на имеющиеся у них заявлениях донских и северокавказских областных “правительств” об их отделении от России и о покровительстве этих “правительств” со стороны Центральной Рады. Вместе с тем, после оккупации Украины германцами Рада потребовала от России всего Черноморского флота, Черноморской, Ставропольской губерний, Кубани, Крыма, Таганрогского округа, четырех уездов Воронежской и одного уезда Курской губерний. Германия стремилась “отрезать Украину от Центра” и не допустить создание таможенного союза между Украиной и Советской Россией. Германский генерал Гренер оценивал украинское руководство как «малюток в министерских детских колясках». Британский офицер Колин Росс, посланный на Украину для изучения положения, писал в своем докладе, что украинское правительство представляет собой «клуб политических авантюристов, занятых прибыльным бизнесом и держащихся на германских штыках». Между тем, незадолго до этого британский капитан Фитц-Уильямс при помощи крупных взяток членам Рады пытался добиться от них встать на сторону Антанты. Троцкий тотчас заметил по поводу этой «циничной поддержки» Киева: «Рада следует тем же курсом буржуазных правительств маленьких балканских государств, которые одновременно берут взятки и от России, и от Австро-Венгрии». Отметим здесь, что зарубежные агенты русской полиции за рубежом неоднократно фиксировали посещение Троцким австрийского посольства в Берне во время Великой войны, причем «бес революции» не был вхож к германскому послу.

      30 апреля германское военное руководство распустило Центральную Раду и гетманом Украинской державы был назначен бывший генерал-лейтенант русской армии, потомок гетмана Украины Ивана Скоропадского, кавалергард П.П. Скоропадский. Поскольку режим Скоропадского содействовал продовольственным реквизициям немцев, сопровождаемыми экзекуциями, и к тому же возобновил помещичье землевладение, с мая 1918 года на Украине началась стихийная крестьянская война. За шесть первых месяцев оккупации было убито около 22 тысяч немецких солдат и офицеров и более 30 тысяч гетманских стражников. По данным немецкого фельдмаршала Эйнгорна, военного руководителя германских войск на Украине, в партизанских действиях участвовали два миллиона крестьян. Отсюда произросла народная армия Нестора Махно, «защитника обездоленных». Оккупация российской, с включение Украины, территории потребовало использования Германией сорока пехотных и три кавалерийские дивизии – около миллиона человек. В Донбассе еще сохранялась Советская власть, там сопротивлялась немецкому наступлению части третьей и пятой украинских советских армий под командованием К.Е. Ворошилова.

    В статье Сталина «О Донщине и Северном Кавказе», опубликованной в «Правде» 1 июня 1918 года, он прямо говорит, что за претензиями сепаратистов стоят немцы и «украино-немцы» и что: «Советская власть похоронила бы себя заживо, если бы она не мобилизовала все без исключения силы для отпора захватчикам и поработителям. И это она сделает». Сталин 4 июня выехал в Царицын с мандатом, в котором значилось: «Член Совета Народных Комиссаров, народный комиссар Иосиф Виссарионович Сталин, назначается Советом Народных Комиссаров общим руководителем продовольственного дела на юге России, облеченным чрезвычайными правами. Местные и областные совнаркомы, совдепы, ревкомы, штабы и начальники отрядов, железнодорожные организации и начальники станций, организации торгового флота, речного и морского, почтово-телеграфные и продовольственные организации, все комиссары и эмиссары обязываются исполнять распоряжения тов. Сталина. Председатель Совета народных Комиссаров В. Ульянов (Ленин)».

    Прибыв на место, Сталин шлет телеграмму Ленину: «Шестого прибыл в Царицын. Несмотря на неразбериху во всех сферах хозяйственной жизни, всё же возможно навести порядок. В Царицыне, Астрахани, в Саратове хлебная монополия и твёрдые цены отменены Советами, идёт вакханалия и спекуляция. Добился введения карточной системы и твёрдых цен в Царицыне. Того же надо добиться в Астрахани и Саратове, иначе через эти клапаны спекуляции утечёт весь хлеб. Пусть ЦИК и Совнарком, в свою очередь, требуют от этих Советов отказа от спекуляции. Железнодорожный транспорт совершенно разрушен стараниями множества коллегий и ревкомов. Я принуждён поставить специальных комиссаров, которые уже вводят порядок, несмотря на протесты коллегий. Комиссары открывают кучу паровозов в местах, о существовании которых коллегии не подозревают. Исследование показало, что в день можно пустить по линии Царицын – Поворино – Балашов – Козлов – Рязань – Москва восемь и более маршрутных поездов. Сейчас занят накоплением поездов в Царицыне. Через неделю объявим “хлебную неделю” и отправим в Москву сразу около миллиона пудов со специальными сопровождающими из железнодорожников, о чём предварительно сообщу. В водном транспорте заминка из-за невыпуска пароходов Нижним Новгородом в связи, должно быть, с чехословаками. Дайте распоряжение о немедленном выпуске пароходов к Царицыну. На Кубани, в Ставрополе имеются, по сведениям, вполне надёжные агенты-закупщики, которые занялись выкачкой хлеба на юге. Линия от Кизляра к морю уже проводится, линия Хасавюрт – Петровск еще не восстановлена. Дайте Шляпникова, инженеров-строителей, толковых мастеровых, а также паровозные бригады. Послал нарочного в Баку, на днях выезжаю на юг. Уполномоченный по товарообмену Зайцев сегодня будет арестован за мешочничество и спекуляцию казённым товаром. Передайте Шмидту не присылать больше жуликов. Пусть Кобозев распорядится, чтобы коллегия пяти в Воронеже в своих же собственных интересах не чинила препятствий моим уполномоченным. По полученным сведениям, Батайск взят немцами. Нарком Сталин. Царицын. 7 июня 1918 года». Сталин в Царицын сопровождал отряд из 400 красноармейцев, включая 100 латышских стрелков. Под Царицыным находились советские части под общим командованием бывшего царского генерал-лейтенанта А.Е. Снесарева численностью около 100 тысяч человек, которые были крайне недисциплинированны и среди которых процветали пьянство, разгул, мародерство. Снесарев прибыл в Царицын 26 мая. В те дни, согласно его записям в его дневнике, положение характеризовалось: «Дело выходит гнилым и надежд мало…3 дня тому назад в Сарепте был обезоружен 1-й революционный полк (властями из Царицына), на каждом солдате нашли 105 золотых монет и 1 пуд 3 фунта серебром (800 чел.) … Командир с мешочком скрылся». Снесарев был выдающимся военным геополитиком, который впоследствии предложил Ленину организовать военную демонстрацию в направлении Индии через Афганистан для оказания давления на Лондон, которая оказалась успешной: Англия предложила прекратить обоюдные враждебные действия и заключить торговый договор. При назначении на Северный Кавказ Снесарев предложил Троцкому и членам Высшего военного совета для борьбы с германским вторжением создать регулярную армию, которая не участвовала бы в гражданской войне. Его предложение не было принято Троцким.

     В начале июля в район Царицына с боями вышли отряды 3-й и 5-й украинских советских армий под командованием К.Е. Ворошилова. Впоследствии связка Сталина как политического руководителя с Ворошиловым и Буденным как верными “красными генералами” станет одним из решающих факторов советской истории. Снесарев оценивал офицерский потенциал Ворошилова очень низко: «Лично т. Ворошилов, как войсковой начальник, не обладает достаточно нужными качествами; так, например, он, получив приказ о смене подчиненными ему войсками нуждающихся в отдыхе частей Царицынского гарнизона на позиции у Кривой Музги, этого приказа не исполнил, ссылаясь сначала на то, что его войска устали и могут исполнить приказ только через неделю, а затем на то, что Царицынский гарнизон якобы сам пожелал остаться на позиции; 13 июля я встретил т. Ворошилова на станции Царицын, причем штаб свой он оставил, не сообщив мне, не уведомив штаб округа о своем заместителе. Из этого я заключаю, что он недостаточно проникнут долгом службы и не придерживается элементарного правила командования войсками, почему скорее он подлежал бы удалению с занимаемой должности, чем доверия ему руководства сложной операции на громадном фронте, получаемом при подчинении ему т. Болоцкого… с его войсками, ранее подчиненными командующему Кубанско-Черноморским фронтом т. Калнину…» Троцкий, создавая Красную Армию, был вынужден опираться на единственно доступные кадры – старый офицерский корпус. Сталин поначалу не воспринимал эту точку зрения, что определило его конфликт с Снесаревым. Все характеристика того момента выразились в телеграмме Сталина Ленину: «Товарищу Ленину. Спешу на фронт. Пишу только по делу. 1) Линия южнее Царицына еще не восстановлена. Гоню и ругаю всех, кого нужно, надеюсь, скоро восстановим. Можете быть уверены, что не пощадим никого, ни себя, ни других, а хлеб всё же дадим. Если бы наши военные “специалисты” (сапожники!) не спали и не бездельничали, линия не была бы прервана, и если линия будет восстановлена, то не благодаря военным, а вопреки им. 2) Южнее Царицына скопилось много хлеба на колёсах. Как только прочистится путь, мы двинем к вам хлеб маршрутными поездами. 3) Ваше сообщение принято. Всё будет сделано для предупреждения возможных неожиданностей. Будьте уверены, что у нас не дрогнет рука… 4) В Баку отправил нарочного с письмом. 5) Дела с Туркестаном плохи, Англия орудует через Афганистан. Дайте кому-либо (или мне) специальные полномочия (военного характера) в районе южной России для принятия срочных мер, пока не поздно. Ввиду плохих связей окраин с центром необходимо иметь человека с большими полномочиями на месте для своевременного принятия срочных мер. Если назначите в этих видах кого-либо (кого бы то ни было), дайте знать по прямому проводу, и мандат передайте также по прямому, иначе рискуете получить новый Мурманск. Шлю ленту о Туркестане. Пока всё. Ваш Сталин. Царицын, 7 июля 1918 года».

     Новая телеграмма была отправлена через три дня: «Товарищу Ленину. Несколько слов. 1) Если Троцкий будет, не задумываясь, раздавать направо и налево мандаты Трифонову (Донская область), Автономову (Кубанская область), Коппе (Ставрополь), членам французской миссии (заслужившим ареста) и т.д., то можно с уверенностью сказать, что через месяц у нас всё развалится на Северном Кавказе, и этот край окончательно потеряем. С Троцким происходит то же самое, что с Антоновым одно время. Вдолбите ему в голову, что без ведома местных людей назначений делать не следует, что иначе получается скандал для Советской власти. 2) Если не дадите нам аэропланов с лётчиками, броневых автомобилей, шестидюймовых орудий, Царицынский фронт не устоит, и железную дорогу потеряем надолго. 3) Хлеба на юге много, но, чтобы его взять, нужно иметь налаженный аппарат, не встречающий препятствий со стороны эшелонов, командармов и пр. Более того, необходимо, чтобы военные помогали продовольственникам. Вопрос продовольственный естественно переплетается с вопросом военным. Для пользы дела мне необходимы военные полномочия. Я уже писал об этом, но ответа не получил. Очень хорошо. В таком случае я буду сам, без формальностей свергать тех командармов и комиссаров, которые губят дело. Так мне подсказывают интересы дела, и, конечно, отсутствие бумажки от Троцкого меня не остановит. И. Сталин. Царицын, 10 июля 1918 года».

     После введения “продовольственной диктатуры” СНК принял более жестокое решение: организовывать в деревнях комитеты бедноты и возложить на них функцию изъятия у зажиточных крестьян продовольственных излишков, передавая беднякам в виде поощрения часть изъятого. Таким образом в успокоившуюся после земельного перераспределения деревню искусственно внедрялась гражданская война. На помощь комбедам выделялись военные продотряды. Это породило массовое сопротивление крестьян. По неполным данным сводок ВЧК, за вторую половину 1918 года в 32 губерниях Советской России произошло 258 восстаний, при подавлении которых только в 15 губерниях погибло более 2 тыс. человек, а число погибших «от восстания» по 24 губерниям составило около 900 человек. В результате, региональная гражданская война стала превращаться во всероссийскую войну.

     25 мая восстал чехословацкий корпус, растянувшийся по Транссибирской магистрали от Волги до Тихого океана, его поддержали эсеровские и белогвардейские отряды. На этой территории образовались многочисленные, в основном, социалистические правительства, выступающие под лозунгом «Вся власть Учредительному собранию». Командующий Восточным фронтом левый эсер М.А. Муравьев поддержал эсеровский государственный переворот 6 июля в Москве и был убит. Белые распространяли свою власть на огромные территории. Советское правительство контролировало только центр России, где проживало 61 млн. человек, менее 40 % населения. В июле 1918 года ЦК РКП (б) принял решение начать подготовку к переходу в подполье в случае падения Советской власти. 5 июля V Всероссийский съезд Советов потребовал массового террора против буржуазии. Латышские стрелки ходили в колоннах по Москве под лозунгами «Мы требуем массового террора!» В половине второго часа ночи с 16 на 17 июля в Екатеринбурге в доме купца Ипатьева был расстрелян Николай II со всеми членами семьи и сопровождающими лицами; всего 12 человек. Советская власть ввела взятие заложников и заключение контрреволюционеров в концентрационные лагеря.

     В этой обстановке 16 июля Сталин шлет Ленину телеграмму: «Военрук Снесарев, по-моему, очень умело саботирует дело очищением линии Котельниково-Тихорецкая. Ввиду этого я решил лично выехать на фронт и познакомиться с положением… В результате двухнедельного пребывания на фронте убедился, что линию, безусловно, можно прочистить в короткий срок, если за броневым поездом двинуть 12-тысячную армию, стоящую под Гашуном и связанную по рукам и ногам распоряжениями Снесарева… Теперь две просьбы к Вам, т. Ленин: первая – убрать Снесарева, который не в силах, не может, не способен и не хочет вести войну с контрреволюцией, со своими земляками-казаками. Может быть, он и хорош в войне с немцами, но в войне с контрреволюцией он – серьезный тормоз, и, если линия до сих пор не прочищена, – между прочим, потому и главным образом потому, что Снесарев тормозил дело. Вторая просьба – дайте нам срочно штук восемь броневых автомобилей. Они могли бы возместить, компенсировать, повторяю – компенсировать численный недостаток и слабую организованность нашей пехоты». Ленин на телеграмме написал: «По-моему, согласиться со Сталиным».

       19 июля по указанию Сталина все работники штаба округа были арестованы и помещены в плавучую тюрьму, “царицынскую баржу”. Спустя три дня арестовали Снесарева. Обеспокоенный Троцкий телеграфировал Сталину, чтобы тот освободил заключенных и дал возможность работать штабу в округе. Сталин на этой телеграмме написал: «Не принимать во внимание». Из Москвы прибыла присланная Троцким комиссия Высшего военного совета, она освободила генерала и двух его сотрудников, Носовича и Ковалевского. Остальных офицеров расстреляли по подозрению в заговоре.  В 1918 году в Красной армии 76 % командиров были офицерами царской армии, революционных командиров из числа рабочих, солдат, бывших унтер-офицеров – 12,9 %. Троцкий был вынужден по настоянию Ленина возложить на Сталина новые полномочия на Царицынском фронте: «Навести порядок, объединить отряды в регулярные части, установить правильное командование, изгнав всех неповинующихся».

        Все перемены в России всегда происходили сверху: «революция сверху», дворцовый или военный переворот и тому подобное. Современные события, начала XXI века, показывают, что идея осуществления демократии через всеобщие, тайные и прямые выборы должна осуществляться на практике в соответствие с особым цивилизационным путем развития России. Прямой перенос ценностей западной цивилизации не имеет успеха в России. Он ведет к установлению олигархической государственности, как показывает пример Украины в 2013-2014 годах. Олигархическому правлению сопутствуют отрицательные социальные явления. Среди них – продажность (коррупция) властных верхов, экономическая преступность (теневая экономика), гражданское неповиновение (уличная и организованная преступностью и терроризм), падение общественной нравственности и подмена патриотизма шовинизмом и национализмом. Общественный механизм показал свою незрелость, особенно, в условиях Первой мировой войны. Россия стала жертвой воюющих держав Запада, причем Антанта поддерживала сторонников дворцового, противоправительственного, заговора (кадетов и масонов), тогда как страны центрального блока – революционеров всех мастей и расцветок: от октябристов (Гучков) до анархо-коммунистов. В течение нескольких месяцев 1917 года Временное правительство кн. Львова – Керенского, затем Керенского как министр–председателя последующих правительственных кабинетов последовательно устранили с политической сцены России такие организованные политические силы, как партию Народной свободы (кадетов), военные круги страны (Корнилова), дискредитировали эсеро-меньшевистскую головку во ВЦИК и Предпарламенте. Тем самым политика Керенского («с 11 марта он уже почти премьер», согласно видному эсеру Зензинову) открыла широкую дорогу для большевизации Советов и мирного перехода власти к Советам, что означало на практике передачу государственной власти Ленину и большевикам.

     Союзники России усугубляли данное положение вещей, вмешиваясь во внутренние дела России и требуя от нее новых военных усилий. В 1916 году они заставили отправить во Францию и на Салоникский фронт экспедиционный корпус. В его составе было 48 тысяч русских солдат в составе четырех пехотных бригад, состоявших каждая из двух полков трехбатальонного состава, причем в каждом батальоне было по три пулеметные роты с 12 пулеметами. Личный состав каждой бригады насчитывал 180 офицеров и 10 тысяч солдат. Около шести тысяч русских воинов погибли в боях на чужбине. В штабе экспедиционного корпуса состоял поэт Николай Гумилев. Кроме военных аспектов союзной войны и последующей интервенции в Россию, западные союзники мотивировали свою позицию колоссальным долгом России. К апрелю 1917 года государственный долг России составил 55 млрд. рублей (в ценах 2014 года – 2 трлн. долларов), ежедневно возрастая на 54 млн. рублей и составив к 9 ноября (дата прекращения боевых действий на Русском ТВД) сумму в 2,5 трлн. долларов (в ценах 2014 года).

     «Жить – значит подвергаться всем перипетиям непростого процесса социальной жизни», – эту сентенцию Ленина Сталин хорошо запомнил, памятуя выпадавшие из коммунистической доктрины политические курсы большевистского вождя на заключение Брестского мира любой ценой и нэп, которые восстановили против Ленина большинство партии. Первый исторический водораздел был сформирован на глазах у Сталина в дни «Корниловского мятежа». Второй исторический рубеж проведен написанием Лениным так называемого, с легкой руки Коли Балаболкина (Н.Бухарина – по определению Троцкого), «политического завещания» вождя мирового пролетариата, которое включало три письма и пять компактных работ по конкретным вопросам, касающихся вопросов удержания власти в руках большевиков. Это период занял промежуток времени с 23 декабря 1922 года по 2 марта 1923 года, после которого, 10 марта, наступает полный паралич правой части тела и потеря речи. Это состояние сохраняется до 21 января 1924 года, до момента кончины большевистского вождя, за исключением даты 18-19 октября, когда Ленин выезжал из Горок в Москву для оставшихся историкам неизвестных переговоров с неизвестными лицами и ночевал в своей кремлевской квартире. Однако болезненное состояние Ленина проявилось еще в начале октября 1922 года, когда М. Кобецкий, доверенное лицо Ленина по связям с Парвусом и его агент в Копенгагене в годы Великой войны, отметил после визита к Ленину в Кремль: «Ум прежний, но человек уже не тот…Человек, к которому смерть уже беспощадно простирала свои костлявые руки».

    «Завещание» поляризовало властвующую элиту Советского государство, возведя по обе стороны этого политического водораздела силы, которые вступили между собой в смертельную для проигравшей стороны схватку при невменяемом Ленине, лишенному элементарных возможностей вмешаться в происходящую жестокую политическую борьбу партийных кланов, которые по-разному трактовали завещание Ленина. Группа Сталина исходила из идеи Ленина, что одно дело менять жизнь, другое – жить; одно дело бороться за власть, осуществлять её захват и удержание, другое – осуществлять саму эту власть в условиях соответствующего духу и вызовам времени развития общества. Сталин и его сторонники стояли за первую часть этого тезиса: жить и строить нормально развивающееся общество, сохраняя государственную власть в руках большевиков. Левые коммунисты и сторонники Троцкого выступали за вторую часть тезиса: перманентную революцию во всем мире в целях построения нового общества в мировом масштабе на основе технологических достижений Запада, а для раскручивания этой машины Россия должна была быть использована как запал и источник человеческих и материальных ресурсов. Своим завещанием и его неопределенными формулировками Ленин сам расколол большевистскую головку на две почти равные по численности членов ЦК и политической силе группировки на проблему построения социализма и сохранения советской государственности: большевистских сторонников мирного сожительства социалистической России с миром капитала (Сталин) и коммунистов-интернационалистов, настроенных на раздувание мирового революционного пожара (Троцкий). Как отметил Ленин в завещании, политические столкновения «двух выдающихся вождей современного ЦК (Сталина и Троцкого) способны ненароком привести к расколу, и если наша партия не примет мер к тому, чтобы этому помешать, то раскол может наступить неожиданно». Соответственно, оба этих вождя и выступили наиболее авторитетными в партии ортодоксальными интерпретаторами политического завещания Ленина, причем каждый из них полагал свое видение его идеологического наследия наиболее правильным и аутентичным мыслям самого Ленина. Дежурный секретарь Ленина в Горках, М.А. Володичева, вспоминала, что в период диктовки «завещания» Ленин неоднократно говорил в ее присутствии о качестве своих произносимых текстов: «Что-то у меня сегодня не гладко, не бойко идет». Другая секретарша, Л.А. Фотиева, также пишет о том, что «говорит с большим затруднением, забывая мысль и путая слова». Очевидно, что подобные затемнения и прояснения сознания не способствовали четкому и ясному изложению произносимых вслух Лениным для записи секретарями текстов, что и определило политическую неопределенность его «завещания» для ближайших соратников и непосредственных наследников его власти. Это определило жесткий характер борьбы за власть в большевистских верхах в 1922-1927 годах – от начала болезни Ленина до высылки Троцкого из Москвы. Борьба развернулась за большинство в ЦК, который являлся реальным носителем государственной власти в советской России в этот период времени. Соответственно, Сталин как Генеральный секретарь РКП (б), избранный на этот пост пленумом ЦК, сформированном на XI съезде партии, мог уравновесить свои шансы на власть с Троцким – «второго человека в государстве», по словам Ленина. Дело в том, что чисто технический пост генсека в то время не имел политического значения и по должности не претендовал на тотальное руководство в партии. Генсек отвечал за созывы ПБ и Оргбюро ЦК и подготовку документам к ним, что обеспечивала Сталину каждодневную и непосредственную связь с секретарями крайкомов, обкомов и республиканских партийных организаций, возможность обмениваться мнениями по существу рассылаемых документов и по реакции на документы составлять свое мнение о потенциальных союзниках и врагах в ЦК. Работая в плоскости взаимодействия с руководящими партийными кадрами, Сталин повысил значение поста генсека до ведущего поста в государстве, с которым связывалась государственная власть и политическая власть в обществе. Следует здесь отметить, что Сталина выдвинул в апреле 1922 года на вновь созданный пост Генерального секретаря РКП (б) Г. Зиновьев, председатель ИККИ. Дело в том, что РКП (б) являлась в то время лишь одной из многих десятков секций Коминтерна, главой которого был Зиновьев. Соответственно, Ленин мог вникать только как неформальный лидер, поскольку не занимал руководящих партийных постов и был на высшей советской должности как председатель СНК. Пленум ЦК РКП (б) 18 декабря 1922 года принял постановление, которым возлагал на Сталина персональную ответственность за соблюдения режима, предписанному Ленину врачами, то есть документ, вполне соответствующий технической должности генсека. Троцкий мог предположить, что незаинтересованный в росте влияния Коминтерна за счет стабильности своей власти в России Ленин найдет на основе этого документа крепкого союзника в лице Сталина. Союз Ленина и Сталина против доктрины перманентной революции Троцкого, которую «бес революции» решил проводить через «контору» Зиновьева, действительно, вел к «потере смысла жизни» для Троцкого. Соответственно, постановление приобретало огромное значение для Троцкого, чего никто, кроме Сталина, не понимал. Ленин активного участия в этой ожесточенной борьбе за власть над Россией (не в России) не принимал, поскольку, как он сам пишет, в 1921 – 1922 годах полгода смотрел на политику со стороны по состоянию здоровья. Таким образом, Троцкий мог использовать это постановление не только для подрыва влияния Сталина среди членов ЦК, но и для расчистки пути к реализации своей «идеи фикс», причем «бес революции» использовал находившуюся под его влиянием Н.К. Крупскую в качестве агента влияния на «смотрящего со стороны» Ленина, по собственным словам самого Ленина. Неоднократные нарушения режима Ленина со стороны Крупской могли происходить только под давлением на нее Троцкого, что вызывало, в соответствии с поручением ЦК, острую критику Крупской со стороны Сталина в их телефонных переговорах. Эта тактика привела к временному успеху Троцкого: Ленин продиктовал 5 марта 1923 года письмо Сталину об угрозе разрыва с ним отношений, что повлекло резкое ухудшение здоровья Ленина на следующий день, а еще через три дня – жестокий паралич без перспектив участия в активной политической деятельности. Для Троцкого это была «пиррова победа»: фактор Ленина для повышения влияния «беса революции» на партию был окончательно утрачен. Кроме того, это личное письмо Ленина с грифом «Строго секретно» к Сталину было передано Крупской сначала Каменеву и Зиновьеву и только потом – Сталину. Вместе с тем, Троцкий и Каменев и далее снабжают Крупскую запрещенными для прочтения Ленину политическими материалами. Именно, чтение такого рода материалов привело к летальному исходу: в течение всего периода 17-20 января 1924 года Крупская зачитывает Ленину материалы проходившей в те дни XIII партконференции по вопросу образовавшейся в партии и в её ЦК левой оппозиции во главе с Троцким, что влекло к расколу партии. Кроме Троцкого, в состав левой оппозиции входили следующие пламенные революционеры: К. Радек, Х. Раковский, Л. Серебряков, Е. Преображенский, А. Белобородов, причастный к убийству царской семьи, Л. Сосновский, причастный к убийству С. Есенина, И. Смирнов, И. Смилга, Н. Седова, вторая жена Троцкого, Г. Пятаков и ряд других соратников Ленина слева, например, Бруно Ясенский и его жена А.А. Берзинь, главный редактор журнала «Интернациональная литература» (затем – «Иностранная литература»). А.Берзинь на допросе в 1938 году на Лубянке, в частности, заявила: «…не допускала и мысли о том, чтобы правительство подбиралось с русскими фамилиями». Ныне её потомок управляет факультетом журналистики Московского университета… Ум Ленина не выдержал свалившихся на его голову партийных неурядиц и грядущего раскола партии: на следующий день, 21 января 1924 года, наступает резкое ухудшение состояния здоровья Ленина, а в 18 часов 50 минут последовал летальный исход. На последовавшие к Крупской укоры по поводу нарушения партийной дисциплины в отношении режима здоровья Ленина, Крупская, как-то по-детски, отвечала: «О чем можно и о чем нельзя говорить с Ильичем, я знаю лучше всякого врача, т.к. знаю, что его волнует, что нет, и, во всяком случае, лучше Сталина…» Очевидным образом такая позиция Крупской в собственной правоте не могла не сформироваться без участия Троцкого.

     Такой ход событий оставил на политической арене советской России две мощные враждебные друг другу политические группировки – большевиков и их оппонентов-троцкистов. Каждая из них выступала в роли проводников исторической ответственности за судьбы России и мира в качестве наследников Ленина, реализовавшего историческое право большевиков на власть. Сталин, уже осознавший к этому времени историческое значение революции сверху, старался следовать ее пониманию Лениным: все условия по получению власти были выполнены большевиками (Брестский мир) и все условия по возвращению власти Керенскому были аннулированы ходом мировых событий (ноябрьская революция в Германии). Следовательно, власть в России остается у большевиков, и кому она достанется – Сталину или Троцкому, – зависит только от Сталина и Троцкого, претендующих на истинное знание «завещания» Ленина. Мирный курс Сталина с капиталистическим окружением России – это доктрина Ленина внешней политики, в которой Москва могла выступать с моральных позиций ввиду отсутствия всех обременяющих ее обязательств. Именно, Ленин бессчетное число раз говорил: «После захвата власти политика делается экономическими, чисто имущественными средствами, а чисто имущественные средства приобретают решающий политический вес. Позиция Троцкого с его курсом на мировую революцию и его тезисом о России как горючего материала для ее исполнения показывает, что обязательства Троцкого в России перед внешним заказчиком остались невыполненными. Троцкий в своей доктрине перманентной революции, позаимствованной, как он полагал, у Парвуса (в действительности, термин «перманентная революция» впервые введен К. Марксом), пытался осуществить социальный переворот в странах Запада и устроить там коммунистический рай; России в этом раю Троцкого места не было: ее территория и население должны были служить человеческим и ресурсным материалом для населения западных стран. Вот, что пишет Сергей Дмитриевский, эсер, представлявший НКИД в «Поезде Наркомвоенмора» – полевом штабе Председателя РВСР, о мыслях Троцкого о России: «Троцкому на Россию как таковую было наплевать. Его бог на небе был Маркс, на земле – западный пролетариат, его священной целью была западная пролетарская революция. Троцкий был и есть западный империалист наизнанку: взамен культурного западного капитализма, взорвав его, он хотел иметь культурный западный пролетарский социализм. Взамен гегемонии над миром западной буржуазии – гегемонию западного пролетариата. Лицо мира должно было измениться только в том отношении, что у власти вместо буржуазии становится пролетариат. Прочая механика должна быть остаться примерно прежней – то же угнетение крестьянства, та же эксплуатация колониальных народов. Словом, это была идеология западных социалистов… Россия для Троцкого была отсталой страной с преобладанием «подлого» земледельческого населения, поэтому сама по себе на пролетарскую революцию она не была способна. Роль хвороста, разжигающего западный костер, роль пушечного мяса западной пролетарской революции – вот роль России и её народов. Гегемоном мирового революционного движения Россия не могла быть…Россия вернется в своё положение отсталой страны,…превратится в полуколонию культурного социализма, в поставщика сырья и пушечного мяса для него, в один из объектов западной пролетарской эксплуатации,…ибо иначе нет возможности сохранить для западного рабочего его привилегированное положение…Отсюда враждебное отношение Троцкого к идее «рабоче-крестьянского» государства и союза, ставка на рабочее государство…подчинение русской деревни западному паразитическому пролетариату…Революции на Западе не происходило…Под давлением разбившей их жизни фактов Троцкий и его группа пришли …к «ликвидаторству»: русская революция потеряла для них смысл». Радек дополняет показания Дмитриевского тем ценным замечанием, что показал на своем процессе в 1937 году, каким образом «ликвидаторство» было преодолено к 1935 году изгибами мысли Троцкого: «…теперь открыто был поставлен перед нами вопрос о реставрации капитализма. Третье условие было самым новым для нас – поставить на место Советской власти, то, что он называл бонапартистской властью…Четвертое – раздел страны. Германии нужно было отдать Украину; Приморье и Приамурье – Японии. Поэтому вывод: реставрация капитализма в обстановке 1935 года…Когда я это читал, я ощущал это как дом сумасшедших. И, наконец, немаловажный факт: раньше стоял вопрос так, что мы деремся за власть потому, что мы убеждены, что сможем что-то обеспечить стране. Теперь мы должны драться за то, чтобы здесь господствовал иностранный капитал, который нас приберет к рукам раньше, чем даст нам власть». Очевидно, что Радек не читал воспоминаний Дмитриевского: доктрина Троцкого приведена там весьма ясным образом. Действительно, если ход мировой революции в странах Запада вообще прекратился, то необходимо использовать свою власть в России, чтобы создать здесь «культурный социализм» по западному образцу, что возможно только в случае «приглашения» западных капиталистов в Россию и требования поделиться с ними властью. В этом случае доктрина Троцкого на перманентную революцию вновь возрождалась к политическому внедрению. Радек разумно отметил, что Троцкий при реализации этого варианта расправился и с ним, Радеком, и с другими троцкистами, и власти в государстве «культурного социализма» им не видать. Очевидно, роль диктатора в этом государстве «нового типа» должен был играть сам Троцкий и те «бонапарты» из военных, которые проходили вместе с Тухаческим по процессу в конце того же, 1937, года. Следует сказать, что весной 1923 года в Германии появились признаки социального взрыва. Это отвлекло Троцкого и Зиновьева от персоны Сталина, поскольку идея перманентной революция могла реализоваться самым быстрым образом. В июле-августе 1923 года социально-политическая обстановка в Германии крайне обострилась. Инфляция достигла рекордных уровней, не виданных никогда. Даже темпы российской инфляции в 1992-1994 годах были ниже, примерно в 1000 раз. Троцкий и Зиновьев назначили революцию в Германии на 9 ноября. Интересно, что Людендорф и его друг, будущий нацистский фюрер, также назначили свою революцию на 9 ноября. 4 октября решением ПБ лучшие силы троцкистов и коминтерновцев направляются в Германию – Радек, Пятаков, Я. Рудзутак, Н. Крестинский и В. Шмидт. Радек в полном соответствии с теорией перманентной революции Троцкого устанавливает рабочие связи с нацистами и Людендорфом, с которым хорошо знаком со времени Великой войны. Радек особенно тесно взаимодействует с лидерами левых нацистов – Отто и Грегором Штрассерами. Он, через Людендорфа и Розенберга, выходит непосредственно на будущего нацистского фюрера и его главного политического советника, русского немца М.Э. Шойбнер-Рихтера. Лозунгом германского Октября стал призыв «Война Штреземану и Пуанкаре!», который объединил в одних рядах «революционной войны» нацистов, троцкистов и коминтерновцев. И. Уншлихт, первый заместитель Председателя ОГПУ, находится в Берлине и координирует «сближение НСДАП и III Интернационала», по словам О. Штрассера. К этой группировке примкнули разного рода нелегальные военизированные группировки националистов типа «Черный рейхсвер», «Стальной шлем», «Вервольф» под общим руководством влиятельного майора Э. Бухрукера и, даже, партия русских фашистов «Возрождение» под руководством белого генерала-эмигранта В. Бискупского. Однако, рейхсвер под командование фон Секта поддержал правительство и выступил против неестественного союза коминтерновцев и нацистов. Нацистский мятеж был подавлен в Мюнхене, а путч Бухрукера «со товарищи» из Коминтерна – в Берлине. К концу ноября стало ясным, что германского «Октября» не произошло. В это время Троцкий скажет, что он «потерял жизненный смысл». Своим коллегам по ПБ он скажет, что тяжко болен, и уедет в Сочи, из которых вернется в Москву только 17 апреля. Интересно, что эта дата знаменовала собой двухлетний срок пребывания Сталина на посту генсека. Надо полагать, что это временное отвлечение внимания «беса революции» от своей персоны, возникшее в связи с острым желанием Троцкого проверить свою теорию перманентной революции на практике, в Германии, Сталин использовал для упрочнения своей позиции среди партийных верхов, которыми занимался по должности. Вероятно, эта передышка спасла его от того, чтобы не превратиться в пыль истории уже в 1923 году. Напомним, что Ленин с середины 1921 года находится в нерабочем состоянии, а с начала марта теряет речь и не владеет правой половиной тела.  

       В общих чертах Сталин выполнил «завещание» Ленина в основных его пунктах: возможность победы мировой революции он перевел в плоскость построения социализма в отдельно взятой стране; внешнюю политику постарался перевести в русло мирного сосуществования с капиталистическим окружением; постарался неконфликтными путями добиться союза России, Индии и Китая, ибо, по Ленину, «исход борьбы зависит, в конечном счете, от того, что Россия, Индия, Китай и т.п. составляют гигантское большинство населения…В этом смысле окончательная победа социализма вполне и безусловно обеспечена…Нам интересна та тактика, которой должны держаться мы, Российская коммунистическая партия, мы, российская Советская власть, для того, чтобы помешать западноевропейским контрреволюционным государствам раздавить нас»; обеспечил возможность «успеть цивилизоваться» как создание тяжелой индустрии и превращение сельского хозяйства страны в агропромышленный комплекс; провел культурную революцию; сохранил подход Ленина к кооперации, национальным отношениям и реорганизации партийно-государственного аппарата. Недобитые пламенные революционеры не позволили Сталину и его сторонникам отстранить партию от управления государством при принятии Конституции 1936 года, когда предполагалось ввести альтернативные выборы (в одном избирательном бюллетене должно было быть не менее четырех кандидатур) в органы Советской власти, а ВКП (б) переводилась в разряд общественной организации. Сам Ленин препятствовал Сталину в образовании Российской Федерации как унитарного государства, включая Украину, Белоруссию, Азербайджан, Грузию и Армению в качестве автономных республик. Очевидно, что сговор в Вискулях в декабре 1991 года в этом случае не состоялся бы, поскольку его подписанты указывали именно на добровольность союза от 30 декабря 1922 года. Ныне Президент РФ Путин, формируя Евразийский экономический союз и соединив в рамках БРИКС Россию, Китай и Индию, по существу, выполняет геополитический план Ленина-Сталина. Излишне говорить о том, что позитивной программы развития России у Троцкого и его сторонников попросту не было. Это определило историческое банкротство троцкизма. В последнее время также было установлено, что «Письмо к съезду» (две части) и «Добавление к письму от 24 декабря 1922 года» (часть «завещания» в трех письмах), причем последняя часть содержит наиболее жесткую характеристику Сталина, были сфальсифицированы. Оказалось, что оригиналы всех трех частей «Письма к съезду» написаны Крупской. Поскольку Крупская находилась под глубоким влиянием Троцкого, тот вполне мог использовать Крупскую в своих целях, попросив Крупскую под свою диктовку написать от руки фальшивое «Письмо к съезду», особенно его третью часть, так называемое «добавление». Елизавета Драбкина (Гусева) свидетельствует в своих мемуарах, что «Дневник дежурных секретарей» в Горках не содержит записи о диктовке Лениным 4 января пресловутого «дополнения». Подлог удался, поскольку Ленин назначил душеприказчиком по письмам (всего три письма) своего политического завещания Крупскую, которая должна была одна вскрыть пакет с «Письмом к съезду», частью завещания Ленина, содержащим характеристики членов верхнего руководства партии, которые могли бы заменить Ленина у руля партии и государства. «Добавление» содержит наиболее жесткую характеристику Сталину. Это могло быть выгодно только Троцкому. Е. Драбкина пишет далее: «Что касается записей от 24-25 декабря 1922 года и 4 января 1923 года с характеристикой членов ЦК, то, согласно воле Ленина, они были переданы Н.К. Крупской ЦК партии уже после кончины В.И., за несколько дней до открытия XIII съезда партии». Таким образом, Троцкий имел три-четыре месяца для фальсификации с помощью Крупской (ее почерком написано «дополнение») как всего «Письма к съезду», так и его важнейшей части – «дополнения».  

     Сталин понимал и принял как преемник историческую ответственность Ленина за принятия государственной власти посредством революции сверху. После Ленина государственная власть должна находиться в руках партии, поскольку партия как создание Ленина является единственным владельцем и хранителем этой власти. Соответственно, Сталин видел свое значение в сохранение созданной Лениным советской государственности как главного хранителя единства партии. Отсюда его борьба с разного рода уклонами, платформами, оппозициями и иными разновидностями несогласия в партии, которую либеральные историки приписывают Сталину как проявление его стремления к диктаторству, состоящего в устранении исторического оппонента как такового. Реализм Сталина в политике есть продолжение его чувства глубокой ответственности за сохранение оставленной партии Лениным государственную власть в России, как он сам это понимал в силу многолетнего общения с вождем мирового пролетариата. Троцкий, напротив, в большевистском оркестре играл собственную партию, за что не раз удостаивался от Ленина обвинения в «небольшевизме». Между тем, алгебра политики после отхода Ленина от руководства сводилась к простой арифметике голосования в ЦК: та резолюция, которая получала простое большинство голосов, считалась линией партии. То, что Сталину удавалось получать за свои предложения в ЦК, больше голосов, чем его оппоненты, вовсе не означало, что политическая линия Сталина являлась изначально линией партии. Это просто означало, что доводы Сталина и его сторонников звучали убедительнее доводов разного рода оппозиционеров в ЦК. Можно приводить много примеров тому, что опыт строительства Сталиным социализма в России «по Ленину», не соответствует политическому завещанию Ленина, то есть «исконному образцу». Следует помнить, что сам Ленин не был догматиком и лично был готов в Октябре Семнадцатого года к любому развитию событий, не исключая и того, что исторический эксперимент над Россией мог просто не получиться. В этом случае Свердлов играл роль финансиста большевистской головки в изгнании, поскольку, согласно А. Солженицыну, в его кремлевской квартире хранились два чемодана с отборными бриллиантами на случай бегства из России. Соответственно, политическое завещание Ленина для партии являлось не догмой для членов ЦК, но руководством его лидеров к эффективным действиям. Сталин уверенно руководил страной до своей кончины и выполнил главное поручение Ленина – сохранить советскую государственность. Именно, эта государственность и ее следствия есть вклад Сталина в то самое святое, что было в русской истории – победа в Великой Отечественной войне. Народ будет всегда это помнить. В завещании Ленина нет даже намека на эту титаническую борьбу сил добра и зла на земле. Но Ленин даже в беспамятном состоянии 21 января думал о будущем. Свидетели говорят, что к нему вернулся дар речи и до конца он шептал на немецком языке: «Weiter…Weiter…Weiter…» – «Дальше…дальше…дальше…»

   Вслед за Лениным ушел Сталин. Наиболее емко выразил существо его вклада в русскую историю Лазарь Каганович, сталинский железный нарком, которого близко знал Ленин с 23 апреля 1917 года по работе в комиссии военных организаций РСДРП (б): «Всякое выступление против Сталина в этих условиях было бы не понято народом, и дело здесь вовсе не в недостатке личного мужества. Ясно, что каждый, кто бы выступил в этой обстановке против Сталина не получил бы поддержки в народе. Более того, подобное выступление было бы расценено в тех условиях как выступление против дела социализма, как крайне опасный в обстановке капиталистического окружения подрыв единства партии и всего государства…Ошибки и беззаконие действительно имели место. Но в них виноват был не один Сталин. Определенную долю своей вины несет каждый из нас, членов ПБ-Президиума ЦК, в том числе Хрущев».

      Керенский намного пережил и Ленина, и Сталина. Из исторических лиц, судьбы которых тесно соприкасались с его судьбой, пережили Керенского Матильда Кшесинская и однопартиец Керенского, правый эсер Марк Вишняк, секретарь Предпарламента и Учредительного собрания. Суханов так определяет роль Керенского в русской истории: «Так закончились исторические «дела и дни», так закончилась замечательная политическая карьера бурного темпераментом, слабого духом, расхлябанного русского интеллигента, искреннего демократа, театрально-шумливого, но бессильно-неумелого диктатора, присяжного поверенного Керенского…Керенский пожал то, что посеял…Его личность не заслуживала такой судьбы».

     Все эти исторические личности полагали, что отдают свою жизненную силу и энергию во благо России и российского народа, которые они видели не прямо, а через призму идеологических построений западнического толка. Однако, их современник, сторонник российско-германского сотрудничества, генерал-полковник фон Сект, являвшийся в годы Великой войны начальником штаба германских войск на Русском ТВД и в 20-е годы главнокомандующим рейхсвера, сказал о России великие слова: «Россия может потерять земли…и продолжает оставаться великой Россией; передвигаются лишь её точки давления на окружающий мир. Она может в условиях величайших потрясений менять свою государственную форму, но она останется Россией, которая не даст себя исключить из мировой политики».