Глава 12
Избавившись от фальшивок, Вовчик облегченно вздохнул. Жизнь сразу показалась ему уютной и безопасной. Он купил в киоске местную газету на русском языке и присел в скверике на лавочку.
Главная новость на первой полосе газеты – Юлию арестовали и посадили в следственный изолятор. Ее подозревали в чем-то там таком, во что он не поверил.
Вовчик в волнении вскочил со скамейки. Черт, как же так?! В кои-то веки он собрался и приехал – а тут такое! Казалось, сама судьба препятствовала их встрече. Он пошел к метро. Сердце сжала тревога за Юлию. Как она там, в мрачном бетонном мешке? Совсем одна перед лицом судьбы, такая трепетная и беззащитная. Кто за нее вступится, если тюремное начальство захочет поизмываться над ней или сокамерницы станут обижать?
Но был в произошедшем и один положительный момент – теперь он знал ее точный адрес.
Вовчик купил бананов, апельсинов и поехал в следственный изолятор. По пути он думал, что еще положить в передачу. Одних фруктов явно маловато – не к обезьяне же он едет, в самом деле. Не придумал ничего лучшего, как дополнить набор двумя банками сгущенки и несколькими жестянками пепси-колы.
В женском отделении СИЗО его долго изучала грубая дежурная.
– Кем вы ей приходитесь? – подозрительно спросила она.
– Знакомый, – робко ответил Вовчик.
Она не поверила.
– При каких обстоятельствах вы познакомились?
– При загадочных, – не удержался Вовчик.
– Пошутить захотелось? – угрожающе спросила дежурная.
– Нет, что вы! Просто отдыхали вместе. – Он не сказал, где проходил отдых. – И для меня до сих пор остается загадкой, как она обратила на меня внимание.
– Для меня тоже, – буркнула дежурная. Вовчику показалось, что она успокоилась.
– Ну так как? – спросил он.
– Ничего не выйдет!
– Почему?
– Свидания предоставляются только родственникам и адвокатам. Вы не являетесь ни тем ни другим.
Вовчик дал ей денег. Она подвинула к нему бланк.
– Заполняйте анкету. Печатными буквами.
Казенная бумага была составлена на украинском языке, и он долго ломал голову над значением отдельных слов. Ходил к стенду смотреть на образец. Худо-бедно разобрался.
– Ваше заявление будет рассмотрено в течение двух недель, – сказала дежурная и спрятала заявление в стол.
Вовчик дал денег еще.
– В течение недели, – смягчилась она.
– Но мне нужно завтра возвращаться в Москву.
– Ничем не могу помочь. Приезжайте еще.
– Не отпустят с работы. Она развела руками.
– Передачу-то хоть примете?
– А что у вас?
– Да так, фрукты там, то-се.
– Покажите.
– Сейчас.
Вовчик под столом снял с пальца кольцо и на ощупь вдавил в мякоть банана, затем положил пакет на обитый жестью стол. «Хоть таким способом передам», – подумал он.
– Бананы и апельсины нельзя, – сразу же отмела дежурная, – карантин у нас. Сгущенку надо перелить в пластиковую тару, пепси-колу в жестяных банках тоже нельзя.
– А что можно-то? – опешил Вовчик. Она ткнула пальцем куда-то в угол.
– Читайте!
Вовчик побрел к дальнему стенду, на котором перечислялись разрешенные к передаче продукты. Там значились:
«1. Сахар (кусковой в полиэтиленовом пакете) – 2 кг
2. Сало (соленое или копченое, но только сало) – 3 кг
3. Колбаса сырокопченая – 3 кг»
и тому подобные радости. Общий вес передачи мог доходить до 30–40 килограммов.
Вовчик старательно переписал все на бумажку и, матеря про себя тюремные порядки, вышел на улицу. Сойдя с крыльца, он понял, что свою-то передачу оставил под стендом. «Кольцо!» – пронзило его. Сердце ушло в пятки.
Сломя голову бросился обратно. На его пакет уже нацелилась какая-то растрепанная тетка пьющего вида. Вовчик опередил ее в последний момент и ухватился за ручку первым. Тетка обиделась.
– Засранец! – бросила она ему в спину.
Он не ответил.
На улице Вовчик достал гроздь бананов, но с первого взгляда не смог определить, в каком из них находится кольцо. Пришлось чистить и есть все подряд. На четвертом он почувствовал на языке долгожданную твердость металла, выплюнул кольцо на ладонь и спрятал в карман.
Теперь следовало заняться покупками. Он понимал, что купить все, что значилось в списке, не успеет, но надо было попытаться приобрести хоть что-нибудь. Никаких магазинов, в которых можно было затариться, поблизости не просматривалось, пришлось ехать в центр, на Бессарабский рынок.
Приступив к закупкам, он вскоре понял, что его хлипкий полиэтиленовый пакет всего не выдержит. Приобрел рюкзак, с ним дело пошло веселее. За хлопотами ему даже и в голову не пришло, что все это кто-то уже мог Юлии передать. В его воображении она была одинокой и нуждалась именно в его помощи.
Набив рюкзак продуктами, он купил ей отличный китайский спортивный костюм, резиновые пляжные тапочки и деревянную ложку. Размеров одежды и обуви он не знал, брал на глазок. Он не сразу сообразил, почему ложка должна быть именно деревянной, но потом до него дошло – чтобы заключенные не сделали из нее нож. Ему стало смешно – нельзя было даже гипотетически представить себе Юлию вытачивающую из ложки финку.
Нижнее белье он покупать не стал – побоялся, что продавщицы посчитают его маньяком, зато приобрел пару простыней и наволочек. «Их тоже можно перекроить на белье, если что», – решил он.
Последними в списке значились фотографии. «Чьи фотографии? – не понял он. – Ее собственные, популярных артистов или виды Киева?» Потом сообразил, что все это ей на фиг не надо, имеются в виду фотографии близких. Из близких Юлии людей он знал только одного – себя. Стал искать срочное фото. Как назло, оно долго не находилось. Те, что попадались на пути, обещали фотографии только через три часа, а ему нужны были немедленно.
Наконец он нашел небольшое ателье, делавшее снимки за час. Поскольку разрешалось передать две фотографии, он снялся во весь рост и до пояса. Промаявшись час, получил карточки. На них он был похож на себя весьма приблизительно, но спорить или требовать деньги обратно уже не было ни сил, ни времени. Он вложил фотографии в посылку, поймал такси и помчался в СИЗО. По пути машина попала в пробку и простояла в ней примерно полчаса.
Когда он добрался наконец до изолятора, оказалось, что уже час, как тот закрылся. Следующий день был выходным, а еще на следующий Вовчику во что бы то ни стало нужно было показаться на работе. Он успел бы с передачей и сегодня, если бы сдуру не потерял час в ателье.
Вовчик понял, что его миссия закончилась провалом. «Хорошо еще, если она окажется невиновной, – думал он, – и ее скоро выпустят. А если нет? Припаяют десять-пятнадцать лет, и жди тогда». Но что-то ему подсказывало, что этого не случится.
Вечером он взял обратный билет и со всеми своими припасами выехал в Москву. В этот раз ему досталось нормальное нижнее место в купе.
Почти сразу же по вагонам пошли коробейники. Они несли киевские торты, цепочки из технического серебра и фарфоровые сервизы. Окраска чашек напоминала разошедшуюся на поверхности воды солярку – такая же химическая радуга. Один предлагал красную и черную икру в стеклянных поллитровых банках.
– Откуда икра? – спросил Вовчик.
– Наша, с Азовского моря, – с готовностью объяснил тот.
– А что, там разве водится красная рыба? – удивился карлик.
– Водится, – бодро заверил его коробейник, – там все водится.
– Икра настоящая? – с опаской поинтересовался Вовчик.
– Конечно! Могу открыть, если точно будете брать. Да вы не сомневайтесь, мужчина! Я все время в этом поезде работаю, мне смысла нет врать или там что.
У Вовчика оставались неизрасходованные гривны. Он взял банку черной и банку красной икры. Коробейник уже повернулся уходить, но тут Вовчика кольнули сомнения.
– Эй, подожди! – окликнул он.
– Что? – повернулся тот.
– Открой!
– Добре, сейчас! – согласился тот и с деланным усердием стал шарить по карманам. – От беда, открывачки нема! Звиняй, земляк!
– У меня есть, – Вовчик положил на стол складной нож. – Открывай!
Коробейник переменился в лице.
– Ты если не хочешь брать, то так и скажи – я тебе деньги отдам! А товар нечего мне портить!
– Открывай, говорю!
Тот нехотя открыл, но крышку не поднял, оставил на месте. Не сводя с него глаз, Вовчик сдвинул крышку, сунул в банку палец. К нему прилипло несколько икринок. Он облизал палец и попытался раздавить икринку зубами. Ничего не получилось, она была как резиновая. Все стало понятно.
– Ах ты!
Вовчик вскочил ногами на полку. Левой рукой он вытряхнул «икру» на стол, правой ухватил коробейника за шею и несколько раз ткнул лицом в столешницу. Коробейник попытался сопротивляться, но не смог противостоять накачанному Вовчику, которому приходилось таскать на руках и на плечах стриптизерш. Когда Вовчик затевал драку, приятели сравнивали его с буль-терьером – такой же маленький и мощный. Размазывая по лицу фальшивую икру и кровавые сопли, коробейник взвыл.
– Конец тебе, урод, бля!
– Пошел вон! – Вовчик отвесил ему пинка, и тот со своей сумкой вылетел из купе.
– Зря вы с ним так, – с опаской сказал сосед напротив. – Могут быть неприятности.
– Возможно, – ответил Вовчик. – Но очень хотелось.
Поезд набрал скорость. Колеса стучали на стыках.
– Когда следующая станция? – спросил Вовчик.
– Через полтора часа.
Дверь купе вдруг распахнулась. На пороге стоял бритоголовый амбал в кожаной куртке.
– Это ты тут, чмо, наших пацанов обижаешь? – угрожающе спросил он.
Вовчик не ответил, только сел на полке. Бритоголовый занес кулак. Вовчик уклонился от удара и одновременно двинул ногой тому в пах. Затем врезал коротким прямым снизу в челюсть. И тут же добавил в дыхалку. Ему удобно было драться в тесном купе, стоя на полке, при его небольшом росте. Амбал рухнул на пол, выдохнув густое облако перегара. Карлик вытащил его в коридор и закрыл дверь. Больше их никто не беспокоил.
Много времени спустя сосед осмелел и спросил:
– Что на вас нашло?
– Сам не знаю, – ответил Вовчик. – Украина – страна мошенников.
– Я тоже украинец, – обиженно возразил сосед.
– К присутствующим не относится.
Вечером они пересекли границу, а рано утром поезд прибыл в Москву.