Глава 44
На передачу «К баррикаде!» Филатова формально вызвал Лебедов, пожелавший как бывший офицер вступиться за честь женщины. Он заявил, что не мог пройти мимо столь вопиющего факта и пожелал восстановить попранную справедливость.
Для широкой публики приятельские отношения Филатова и Лебедова оставались неизвестными, поэтому все приняли это за чистую монету.
– Итак, – сказал ведущий, – сегодняшняя передача посвящена предстоящему выходу в свет политико-эротического фильма «Юлия». У нас в студии его создатель, депутат Государственной думы Александр Филатов и банкир Алекс Лебедов. К барьеру, господа!
Дуэлянты заняли свои места.
– Предваряя дискуссию, – сказал ведущий, – хочу задать несколько вопросов господину Филатову.
Филатов кивнул.
– Скажите, Александр, фильм уже снят?
– Да, он готов.
– Почему он до сих пор не вышел?
– Мы сейчас получаем все необходимые разрешения на его показ.
– Каков жанр фильма?
– Эротическая комедия.
– Не порнография? – подозрительно спросил Соловьев.
– Нет.
– Вы уверены в этом?
– Абсолютно. Там нет никаких откровенных сцен – одни намеки. Все только подразумевается.
– Но намеки весьма прозрачные?
– Можно сказать и так. Однако каждый понимает намек по-своему.
– Значит, вы настаиваете на том, что фильм эротический?
– Да. Хотя, строго говоря, эротики в обычном понимании слова там тоже нет.
– Что значит «в обычном понимании»?
– Эротики, которая возбуждает.
– Что там есть в таком случае?
– Обычная комедия с элементами эротики.
– А вот здесь я с вами не согласен, – решительно возразил ведущий. – Комедия получилась не совсем обычная – в ней действуют известные политики зарубежных государств. Для выяснения того, насколько это правомочно, я передаю микрофон господину Лебедову. Тот откашлялся.
– Для начала, – сказал он, блеснув стеклами очков, – я хотел бы услышать от господина Филатова ответ на следующий вопрос: вы согласны с тем, что прототипами главных героев фильма являются высокопоставленные и очень известные в своих странах люди?
– Да, отрицать не стану, – спокойно сказал Филатов.
– Назовите нам их. Филатов улыбнулся.
– Я не стану этого делать, уж вы меня извините. И так всем понятно, о ком идет речь.
– Вы чего-то боитесь?
– Ну, скажем так, мне не хотелось бы судебных исков.
– Дело только в этом?
– Да.
– А не мучают ли вас сомнения иного рода?
– Какого, например?
– Угрызения совести за то, что вы ославили честную женщину?
Филатов изобразил на лице изумление.
– Я? Честную женщину? Разве я назвал чью-либо фамилию?
– Нет, но исходя из контекста и так понятно, о ком идет речь.
– Я бы не стал столь безоговорочно это утверждать. В фильме фигурирует лишь имя, и до тех пор, пока не названа фамилия, это образ абстрактной женщины. Вы думаете об одной Юлии, а я, может быть, – совершенно о другой, кто-то еще – о третьей и так далее.
– Да, но коса!
– А что коса? Эта прическа известна давно. В начале прошлого века ее носила поэтесса Леся Украинка. А в пятидесятых годах она стала массовой, и ее можно часто увидеть на фотографиях того времени. Я не исключаю, что где-нибудь в глубинке она в ходу до сих пор. Кроме того, благодаря той Юлии, о которой вы думаете, эта прическа вошла в моду в Европе и ее стали носить известные манекенщицы.
– Все это так, но в сознании большинства людей ваш фильм ассоциируется с абсолютно конкретной Юлией. Как быть с этим?
Филатов пожал плечами.
– Не знаю, не думал об этом.
– И он может повредить ее репутации, – продолжал Лебедов.
– Каким образом? – саркастически спросил Филатов.
– Самим фактом своего существования.
– Насколько мне известно, – парировал Филатов, – ваша Юлия не отличается пуританскими нравами и имеет репутацию весьма любвеобильной женщины. Я слышал даже, что и вы сами одно время состояли с ней в близких отношениях.
Лебедов смутился – ведь так они не договаривались. Филатов понял, что это перебор.
– Извините, к слову пришлось. Но хотел бы обратить ваше внимание и внимание всех телезрителей на один факт – в фильме герои не делают ничего плохого. У них просто взаимное влечение, и они устраивают любовное свидание. Это так естественно! Неужели вы усматриваете в этом что-то достойное осуждения? Жизнь одна, и она очень быстротечна.
– Вы придали этому свиданию неприличный вид.
– В самом деле? – удивился Филатов. – А кому из зрителей было бы интересно смотреть на «приличное», как вы выразились, свидание? А так получился праздник для всех – зрители вволю посмеются, а главные герои порадуются на себя.
– Отчего это им радоваться?
– Как отчего? Ведь прототипу нашей героини уже сорок пять лет. Кто возьмется снимать эротический фильм о женщине в таком возрасте? А я взялся. Это, если хотите, мой подарок ей на день рождения. И подарок шикарный – не каждой женщине дарят целый фильм.
– А грузин Миша?
– Ему тоже не на что обижаться. У кавказских мужчин, да и у любых других, любовные приключения являются признаком доблести, предметом гордости. А доблесть, запечатленная в кино, – доблесть вдвойне.
– Боюсь, они воспримут это по-другому.
– Даже если они расценят фильм на первых порах негативно, то потом остынут и поймут, что на самом деле он им на руку. Он говорит об их способностях во всех смыслах слова. И потом, это же пиар, а он ценен любой, что положительный, что отрицательный. Но я еще раз повторяю, этот пиар не отрицательный.
– А мне кажется, – возразил Лебедов, – что фильм может осложнить наши и без того непростые отношения с некоторыми странами.
– За это можете не бояться, – махнул рукой Филатов. – Формально поводов для обид нет – фамилии-то не названы.
На всем протяжении дискуссии в симпатиях зрителей лидировал Филатов, и лишь под самый конец вперед вырвался Лебедов. Он и победил с минимальным отрывом.
После передачи приятели со смехом поздравили друг друга с успехом.
– По-моему, – сказал Филатов, – получилось ничего.
– Получилось отлично. Вся прогрессивная общественность, чтобы не сказать – человечество, ждет не дождется возможности увидеть фильм. Все-таки ты большой специалист в области пиара.
– Когда-то я был продюсером, – скромно согласился Филатов, – а мастерство, как говорится, не пропьешь.
– Это точно.
– Однако заметь – мнения зрителей разделились практически поровну. О чем это говорит?
– О чем? – спросил Лебедов.
– О том, что наш народ не слишком симпатизирует прототипам героев фильма. И это при том, что сам фильм они еще не видели. А если бы посмотрели – победа была бы за мной!
– Интересно, как Юлия оценила наш дуэт? Крыша у нее не поехала? Ведь она смотрела передачу?
– Еще как смотрела. А если нет, то ей обязательно покажут в записи. Я думаю, она со страхом ожидает выхода фильма.
– Пусть понервничает, – довольно сказал Лебедов, – как и я нервничал, когда не мог до нее дозвониться.
– Она не пыталась с тобой связаться по этому поводу?
– Нет. Думаю, и не станет пытаться. Она понимает, что машина запущена и ее уже не остановить. Разве что очень большими деньгами.
– Это не ее вариант, – сказал Филатов. – Деньги у Юлии может вырвать только женщина с косой, да и то немного. Впрочем, она и сама с косой.
Шутка получилась немудрящая, но оба весело рассмеялись.
Позже Филатов задумался – что дало Юлии основание говорить, будто бы дело с кассетой уладили ее люди? И понял – ноги растут от Маслаченко. Тот ей наверняка все рассказал. Хоть его охранники были задействованы только на последнем этапе, и то лишь для отвода глаз, чтобы не подумали на секретаршу Филатова, Юлия быстро перевернула все с ног на голову и истолковала ситуацию в свою пользу. Не надо было прибегать к их помощи. Но зато он вывел секретаршу из-под возможного удара и теперь никто не сможет сказать, что он не заботится о своих людях. Впрочем, не будь Маслаченко, она бы выдумала что-нибудь другое…