– Быть, видно, Сашеньке большим человеком, как дедушка, – продолжал директор. – Сашенька у нас не один. Взять хотя бы Костю Сидорова. Ведь не случайно за хорошую учебу родители ему уже три года доверяют подписывать дневник самому. А папе его, Дмитрию Евгеньевичу, члену родительского комитета, спасибо отдельное. Спасибо ему и его жилотделу за заботу об улучшении жилищных условий наших учителей. Да что тут говорить! Люди у нас чудесные, ученики прекрасные. Вот Танечка Морозова сидит, застенчивая девочка, вся в маму. Маму ее, нашу буфетчицу Ефросинью Тимофеевну, мы все знаем. Спасибо, Ефросинья Тимофеевна, за вкусную и здоровую пищу. Похлопаем, товарищи!
Зал взорвался аплодисментами.
– Что касается “тройки” Тани по математике, то я думаю, Ефросинья Тимофеевна, мы эту ошибку исправим и впредь повторять не будем. Наш математик Петр Константинович – человек новый, человек молодой и несколько горячий. Петр Константинович, – обратился директор к бородатому парню из президиума.
– Исправим ошибку, не проблема, – отозвался тот.
– Нет, что и говорить, ученики у нас замечательные. И родительский актив великолепный. Какой ремонт общими усилиями провели и какие материалы достали! К зиме окна заклеили. Весной эти окна помыли. Нет, нам грех жаловаться! У нас родительский комитет вовсю работает. Никому новую мебель не дали, у нас есть. Путевки в Сочи в неограниченном количестве. В театры хоть целыми днями всей школой ходи. Так могут ли, я вас спрашиваю, у таких славных родителей быть плохие дети? Конечно, нет. Могут ли эти дети плохо учиться? Конечно, нет. Потому-то и показатели у нас лучшие в районе.
Зал был готов дружно зааплодировать, но вдруг шумно открылась дверь и вошел худенький, бледный мальчик.
– Можно войти? – спросил мальчик.
– Почему ты опоздал? – строго отреагировал директор. – И опять без родителей?
– Они на следующей неделе придут.
– Я эту “следующую неделю” ровно два года слышу. Ровно два года я не видел твоих родителей в школе. Отсюда и твои “двойки”. Ах, Козлов, Козлов, – глубоко вздохнул директор.
– Ах, Козлов … Козлов, – зашелестел зал.
Сидевшая на первом ряду бабушка Петрова укоризненно покачала головой.