Петька Крепкий подошёл к ресторану где-то около шести. На вежливый вопрос швейцара: “Куда идешь, парень?” ответил учтиво:
– На свадьбу иду, уважаемый.
В банкетный зал он поднялся как раз, когда гости садились за стол. Потом кто-то промямлил банальный тост за здоровье молодожёнов, и все сразу набросились на еду. Жевали молча, увлеченно.
Молчание прервала стареющая дама с томным взглядом, вся обвешанная украшениями, как новогодняя елка.
– Иван Павлович, – обратилась она к Петькиному соседу справа, толстому мужчине, красная физиономия и заплывшие глаза которого ярко свидетельствовали о незаурядном интеллекте, – ждем от вас речи.
– Я еще не настолько пьян, чтобы говорить речи, и не настолько трезв, чтобы их слушать, – заявил толстяк, уплетая пирожок и добавил, кивая на Петьку, – пусть молодёжь себя покажет.
Дама устремила свой взор на Петьку.
– Действительно, молодой человек, а почему бы вам не выступить?
– А удобно ли? – засмеялся Крепкий.
На языке вертелись нехорошие слова в адрес толстяка, который ещё и подлил масла в огонь: “Давай, давай, не робей. Неудобно на гвоздях спать, остальное все удобно”.
Присутствующие посмотрели на Петьку. Тот понял, что выхода
нет.
– Друзья! – Петька встал. – Давайте наполним бокалы. Сегодня у нас большое событие, а потому хочется говорить стихами. Примите от меня стихотворный привет, подготовленный специально к вашему торжеству, вот он: с большим событьем поздравляю, и в сердце радость не тая, от всей души я вам желаю успехов, теплоты, добра. Горько!
– Горько! – закричали вокруг.
Тост, судя по всему, произвел впечатление, и Крепкий стал объектом всеобщего внимания. Но больше всех его поэтический талант оценил толстяк:
– Вот, а вы боялись, что тамады не будет. Есть тамада! Ещё какой! Поэт, понимаете ли…
“Убить его, что ли?” – подумал Петька. Но убивать толстяка было поздно. Общественность дружно проголосовала за то, чтобы автор душещипательного поздравления занял почетный пост тамады. Пришлось согласиться.
Петька рьяно взялся за исполнение своих обязанностей. Он немедленно выдвинул лозунг “Не делай из пищи культа!”, который особенно понравился тем, кому еще не исполнилось 25. В то же время он твердо настоял, чтобы горячее подали уже через полчаса, а не под “занавес”, как предлагал метрдотель. Мамаша невесты робко пыталась возразить, но мудрый тамада объяснил ей, что, когда народ разгуляется, горячее никто есть не будет, и оно превратится в источник живой копейки для тружеников системы общественного питания. Мамаша вникла в эти тонкости и больше голос не подавала. Для мальчиков и девочек Петька организовал половецкие пляски под магнитофон, людей постарше он отправил из банкетного в общий зал, где оркестр играл спокойную музыку, старикам загадал загадку: “Есть ли муж у Аллы Пугачевой?”, отгадывание которой вылилось в целую дискуссию, а сам решил пока суд да дело прогуляться по коридору и покурить. Настроение было отличное, он чувствовал себя этаким Наполеоном после Аустерлица.
Неожиданно к Крепкому приблизился официант и неуверенным тоном спросил: