Ивана Петровича Честного обокрали. Утащили все, что было заработано на нервной, беспокойной и вредной для здоровья должности директора мебельного магазина. Правда, утащили не совсем все. Кое-что осталось, но, несмотря на это, Ивану Петровичу было горько. На работу он пришел раздраженный, топал ногами, стучал кулаком по столу и твердо обещал подчиненным показать место, где зимуют раки.
Неожиданно Честному позвонил его приятель.
– Коля, беда, – закричал в трубку Честный, – обворовали меня. Самые ценные вещи взяли. Даже твой подарок – часы с калькулятором – стянули, гады.
Коля бурно посочувствовал, а потом сказал:
– Слушай, старик. Мои знакомые хотят купить мебель. Мучаются, ищут, а найти не могут. Ты не мог бы им помочь?
– А люди хорошие?
– Очень хорошие и благодарные. Тебе они понравятся.
– Ну, если хорошие, присылай.
Семен Кислов ко Дню радио решил постричься. За несколько минут обкорнали Семена так, что теперь любой прохожий, повстречавшись с ним в глухом переулке, упадет замертво. Парикмахер полюбовался своей работой и задумчиво произнес:
– Три рубля.
– Не многовато? – подал голос Кислов.
– В самый раз.
– В прейскуранте все не учтешь. Вчера, понимаешь, мебель покупал. Три с половиной тыщи отдал да плюс сверху будь здоров сколько. А тебе трешку жалко. Вот народ.
Кислов безропотно полез в карман.
На станции техобслуживания толстый дядя остановил высокого парня в кожаной куртке.
– Семен, здравствуй, – горячо заговорил дядя, – выручай, родной. Распредвал нужен.
– Распредвал – штука дефицитная.
– Понимаю, понимаю. Потому и прошу.
– Ладно, сейчас сделаю. Готовь двести рублей.
– Не многовато?
– Многовато? Вчера вон стричься ходил. Два раза ножничками чик-чик, а трешку вынь да положь. А тебе все многовато.
Дядя безропотно достал из кармана бумажник.