не виноват…
– Ты его будешь выручать, – с издевкой произнесла Анна Павловна.
– Да.
– Дурак.
Игорь Анатольевич взвинтился.
– Замолчи… И не нарывайся. Иначе я…
– Что ты… Я… Тоже мне. Давно ли голос подал? Что ты без меня стоишь? Дворы бы тебе подметать, если б не я. Сколько сил вложено. И вот благодарность. Вспомни, кто устраивал тебя в аспирантуру, кто всю жизнь бегает, суетится, организовывает, договаривается? Кто?
– Ты, – тихо сказал Путинцев. Стремительное изменение темы несколько ошарашило. – Я не отрицаю.
– Еще бы ты отрицал!
– Тем не менее я не заслужил оскорблений.
– Заслужил. Рассуждаешь, как трехлетний ребенок. Пускаешься в сомнительные аферы.
– Ах, аферы. Я пускаюсь в аферы. Хорошо. А как назвать твои бесконечные задания, твои списочки во время вступительных экзаменов, шушуканья по углам, устройство на работу разных знакомых и прочие комбинации. Вот настоящие аферы.
– Это не аферы. Это дела, – язвительно усмехаясь, поправила жена.
– Это обман и нарушения элементарной нравственности.
– Без такого обмана ты остался бы тем, кем был: бухгалтером в тресте и до седых волос сводил бы дебет с кредитом. Я подняла тебя, я работала только на тебя, чтобы ты что-то из себя представлял. Наверно, зря… Говорила мать: “Разведись с этим паразитом. Мы поможем деньгами и Витьку вырастим”. А мать щедростью не отличалась. Если уж деньги обещала, значит, сильно она тебя любила.
– Что же ты ее не послушала?
– Глупая потому что.
– Еще не поздно исправить ошибку.
– Поздно. Поезд ушел.
– Да, конечно, уже поздно. У тебя наступил золотой период, период стрижки купонов. Ты стремилась и, наконец, достигла. Ура! Раньше ты, возможно бы и развелась, но сейчас это совсем нелогично.
– Опять дурацкие шуточки.
– Какие тут шуточки? Период, действительно, золотой. На работе почти не появляешься. Зачем появляться? Ведь замену всегда найдут. Попробует Кудрявцев не найти. Сгорела тогда его докторская. Свободно переносишь занятия, соединяешь две группы. Кто тебе указ? Никто. Сама себе хозяйка. Потом вдруг в Сухуми пригласили на недельки две. Отчего бы не слетать, если люди хорошие? И,