устраивать сцену из-за пятерки? Стрельба ядрами по воробьям. Виктор перевернется и выцыганит еще где-нибудь. А отца больше не попросит и советоваться с ним не будет. Вот и вся воспитательная ценность нравоучений.
Игорь Анатольевич стоял в коридоре и разглядывал семейные фотографии под стеклом в книжном шкафу, точнее делал вид, что разглядывал (Анна Павловна превратила шкаф в выставку, не по шибкой любви к искусству, конечно. Книги у Путинцевых были сплошь ценные, сплошь дефицитные подписки и фото надежно закрывали корешки от жадных глаз визитеров). “Нескладный денек, — думал Путинцев,- с утра кувырком”. Да, редко когда случается поругаться и с секретаршей, и с женой, и с братом, и с сыном. Дурацкая история про отличника-хулигана виновата. Почему она так расстроила? Похожа на ситуацию многолетней давности с Куркиным? Ну и что. Способный бегун почти на старте сошел тогда с дистанции. Грустно, однако, что делать? Остались на дистанции спортсмены послабее, но похитрее, поцепче. Впрочем, разные были, хитрые и простодушные, цепкие и не очень. Одни держались в тени, полагались на скромность, другие вроде Громова, ловчили и строили на левые деньги особнячки, третьи ходили столбовой дорогой, рубились в чистом поле, четвертые, вроде Газдюка – дальнего родственника Анны Павловны – возили студенток на дачу и тем довольствовались, пятые, шестые, седьмые избирали пятый, шестой, седьмой варианты. Марафон продолжался, все бежали вместе. Старина Стасов, осуществлявший судейство, в процесс не влезал. Он, Игорь Анатольевич Путинцев, решил влезть, восстановить справедливость, дисквалифицировать недостойных, стимулировать достойных, влить в бегунов свежие силы. Ради этого он детально разбирался с просителем, ссорился с домашними, нервничал, доказывал, убеждал. Еще один кусочек сердца был без жалости отрезан сегодня. Каков же эффект? Вопрос самый главный, самый мучительный. Эффекта со знаком плюс пока он не видел. Затаила злобу секретарша, взбудоражилась жена, обиделся сын, раздосадован брат. Станут ли они и многие другие лучше в результате его, Игоря Анатольевича, твердости? Раньше ему казалось, что станут. Раньше, когда он копил силы, не лез на рожон, не выпячивался, как Куркин, кое-где молчал, кое-где мирился, кое- что старался не замечать. Себе объяснил: мал я ростом, чтоб голос подавать. Сначала дорасту, потом… Нормальный, логичный компромисс. Ныне дорос, что же? Голосок такой же тонкий, почти детский. Пытался кричать, не слышат, а слышат, серьезно не воспринимают, отмахиваются: мол, нашелся грамотей. Ну а даже если воспримут, если сумеет он на свой строгий лад настроить, что получится? Чего добьется? Врагов появится масса, лично себе –