дивидендов никаких, выиграет институт – Бог его знает! Интриги, драки, драчки будут (сегодняшние дрязги – цветочки) ибо любая перестройка – процесс бесполезный. Последует ли за болезнью процветание – неизвестно. Может, не затеваться, плюнуть, жить по-стасовски, пускай плывет кораблик по воле волн, качается в разные стороны, а ты сиди, грейся на солнышке, вдыхай целебный морской воздух и ни к кому не приставай, не мешай экипажу, ребята толковые, разберутся без тебя.
Игорь Анатольевич встрепенулся. Прямо мысли Анны. Критиковал он их с полчаса назад, да к ним же и вернулся. Он вспомнил тон жены, нахальную уверенность, ее хрипловатые трели. Точно такие трели раздавались сейчас за дверью в комнате. “С кем она там болтает? Наверно, по телефону”, – подумал Путинцев. Он подошел ближе, напряг слух. Нет, Анна Павловна говорила не по телефону, она говорила с Леней.
– Поморцев – это тот, который пчел разводит?
– Он самый, – полушепотом частил Леня. – И отказать ведь неудобно и даже опасно. Мужик он паршивый, начнет палки в колеса вставлять.
– Не надо отказывать. Зачем? Тем более, дело мелкое.
– Я просил Игоря, но он не хочет. Видите ли, скажет развращающее влияние.
– Это в его стиле. Я тебе сколько раз твердила: не теряй время на пустые диспуты с Игорем. Есть трудности, иди ко мне.
– Ты на меня вроде обиделась после дня рождения, я и прикинул.
– Плохо прикинул. Я отходчивая. Сейчас обиделась, завтра забыла. Зато я никогда не забуду то, что кому-то обещала, – елейно пропела Анна Павловна.
– Ты здорово поможешь, если уломаешь философа поставить хотя бы “тройку”, – опять заныл Леня.
– Конечно, уломаю. Я с ним и говорить не собираюсь. Я через завкафедрой Самарина. Тот сообразит с полуслова. Фамилия парня Поморцев?
– Да, а преподавателя Полищук.
– С какого он факультета? Впрочем, неважно. Сообразят. Завтра займусь и позвоню тебе вечером.
– Спасибо, Аня. Очень выручишь.
– Ты свое “спасибо” через год не забудь, когда будешь ходить с сомбреро на голове. А то у вас, Путинцевых, на добро память плохая, короткая. Сначала кланяетесь, потом грязью обливаете.
– За мной такое не водится.
– Дай Бог… дай Бог.
Игорь Анатольевич тихо отошел. “Тьфу, гадость, – прокатилось в