Тайный визит профессора Воланда накануне перестройки

– У вас горе? Не могу ли я чем-то помочь. Я известный журналист. Ежедневно в номере. Как раз сегодня опубликовали мой подвал «Увеличение лесозаготовок по мере углубления в лесной массив». Читали?

– Нет, – с изумлением и поклонением произнесла новая знакомая Бегемота.

– Напрасно.

– Товарищ журналист…

За две минуты кот узнал обо всем (только женщины умеют так излагать): о муже – пьянице, о двух детках – шеегрызах, о двадцати годах работы на стройке, о Петре Иваныче, который забыл свои обещания и отказался посодействовать с квартирой.

– Изучим… выступим… накажем, – напустив на себя гонор, бурчал обманщик. Для полноты впечатления он еще записывал что-то в блокнот.

Воланд склонился к уху Андрея и оживленно прокомментировал:

– Обратите внимание, ворует ваши идеи. Ведь это ваш персонаж. Как бишь его… Михаил Николаевич предлагал активно использовать прессу и ярлык журналиста. Браво… Поздравляю с успехом.

Комплимент был чертовски приятен Андрею, но наружу восторг не выплеснулся. Молодой сочинитель сохранил бесстрастный и независимый вид уставшей от почестей знаменитости.

А в телевизоре… маячил Бегемот. Во весь опор мчался он по лестнице учреждения. На административный характер данного учреждения указывал ряд признаков: коридоры, отделанные деревом, стук пишущих машинок, синтетические паласы с удушающим запахом на полу (особым образом запахи тоже передавались зрителям в квартире на улице Василисы Кожиной), наконец, служащие при галстуках, с папками и бумагами, величающие друг друга по имени- отчеству. Преодолев лестницу, кот в три прыжка оказался в центре толпы, которая расположилась вокруг высокой двери. Недолго думая, кот рванул на себя дверь и под неодобрительный гул и пронзительный крик «Нельзя к нему!» ворвался в кабинет.

Сидевшие за длинным столом устремили раздраженные взоры на неведомо откуда взявшегося типа. Последним поднял свои ясные голубые очи тот, кто заседал во главе – худой, интересной внешности мужчина, одетый в шикарный костюм – тройку.

– В чем дело? – спросил худой бархатным голосом, очень тихо, но внушительно.

– Жена у меня померла, Петр Иваныч, – провинциальным говорком сообщил Бегемот и зарыдал (какой прохвост!).

Петр Иваныч покачал головой.

– Печально… Соболезнуем. Но у нас совещание, товарищ.