Очередной раунд Селиванова

Последний вопрос всегда задавался Щетининым перед большими делами. Селиванов как фигура приближенная не раз слышал его и отвечал обычно что-нибудь типа “так точно”, “да”, “конечно”.

– Конечно.

– Хорошо. Итак, Федя, я заболел.

“Неужто на пенсию засобирался”, – обрадовался в душе зам, но глубоко спрятал радость под маской серьезной озабоченности:

– Опять сердце?

– Хуже. Помните я рассказывал об экспериментах в институте физиологии?

– Помню. Многообещающие эксперименты.

– Именно, – воскликнул директор, – Так вот я заболел идеей начать подобные эксперименты у нас. Физиологи будут гоняться за своим, мы за своим. Я долго носил эту идею. Теперь, мне кажется, пора ее осуществлять.

“Тьфу ты, называется заболел. Шутник чертов”, ругнулся про себя подчиненный.

– Если я не ошибаюсь, аналогичные попытки в институте были?

– Были, – нахмурился Щетинин. – Пятнадцать лет назад. Прекратились из-за непонимания некоторых администраторов. Я не сумел тогда отстоять. Впрочем, объективности ради заметим, что нас ожидал провал. Мы располагали слабенькой аппаратурой, скудными знаниями.

Маэстро углубился в детали.

Федор Алексеевич оформил мину трепетного внимания. Идея ему положительно нравилась. Вообще он любил все идеи, которые приносили пользу безотносительно их правильности. Каковы ставки – вот главный вопрос для игрока. Какова конъюнктура – тоже очень важно! Надо опровергать закон всемирного тяготения (Ньютон резко упал в цене), опровергнем, заорем: “Жулик! Столько лет мозги пудрил! Яблоко, видите ли, ему на башку свалилось. Жаль, что не арбуз”. Надо хвалить закон всемирного тяготения (Ньютон подскочил в цене), похвалим, заскандируем: “Мо-ло-дец, Исаак! Скольким на голову яблочко падало и ничего. Тебе упало и враз гениальное открытие. Потрясающе”. Есть, конечно, глупцы, привыкшие спорить, конфликтовать, доказывать, что тот метод порочный, а этот замечательный, то предложение пахнет нафталином, а это свежо и оригинально. И ведь доводят друг друга, бараны, в инсульты вгоняют, в инфаркты. Сколько могил на кладбищах от этой возни! Нет бы объединиться, сказать: и так хорошо, и сяк хорошо, да совместными усилиями эксплуатировать жилу.

Новая задумка Щетинина особенно пришлась по душе Федору Алексеевичу. Почему? Во-первых, потому что это задумка