Очередной раунд Селиванова

задыхаясь и заикаясь, умоляла немедленно поехать в больницу. Через несколько минут Селиванов уже развалился на заднем сидении машины. В мозгах варилась новая ситуация. Какой поворот! Жалко старика, но что делать. Жалостью не поможешь, нытьем не спасешь. Нечего попусту расходовать нервы. Живым жить, мертвым гнить.

Впрочем, Щетинин еще не умер. Однако… в который раз интуиция, его особая интуиция нашептывала: нет, не выкарабкается Щетинин. Значит, впереди ответственный раунд, не исключено, один из самых ответственных в его длинном боксерском бою. Кому достанется институт? Вот вопрос вопросов. Нельзя терять время, нельзя зевать. Сегодня-завтра нанести визиты ключевым людям, кое- кого обзвонить. Так, а предлог? Предлог отличный – болезнь директора. Какие-то нужно выдумать в этой связи проблемы и дела. Ладно, сие уже детали. Главное – заканчивается очередной раунд. Начинается следующий. Итоги заканчивающегося периода неплохие: вакансия раньше прогнозного срока (по расчетам Щетинин мог протянуть еще лет пять), нейтрализация Наташи (в изменившихся условиях она совсем не страшна, кстати, знать бы раньше об инсульте, и валяться по полу не пришлось бы. Увы… все не предугадаешь), хитроумное бегство от хулиганов в санатории (ведь, отдубасили бы, скоты) и прочее разное. Короче, никакого отклонения от намеченных целей, наоборот, приближение к этим целям. Теперь не останавливаться, проламываться дальше.

Машина остановилась. Федор Алексеевич вышел и шагнул прямо в грязь (черт разбери, откуда в погожий день на тротуаре грязь и лужи). Ботинки сразу приняли неприличный для представительного товарища вид. Он не на шутку разозлился. Тьфу… Вечно какая- нибудь гадость приключится. Вроде мелочь. Но зачастую именно мелочь больше всего и портит настроение. Селиванов с досады плюнул и потом по зеленому газону пошел к проходной больницы. В траве грязные ботинки не были видны.