Глава 19
Вид на Бангкок с реки оказался настолько колоритным, что Филатов на мгновение отвлекся от происходящего – невзрачные дома стояли у самой воды, а то и выдавались за береговую линию, опираясь на сваи, между ними торчали редкие деревья, а на заднем плане громоздились белые столбы небоскребов. И никаких тебе набережных с чугунными парапетами и прогуливающейся публикой. А вокруг теснились катера, лодки, баржи, напоминая забитую машинами улицу.
Барри затушил сигару о борт, сунул в нагрудный карман и весело спросил:
– Кто тут хотел посмотреть товар?
– Вы что, держите его на этой посудине? – подозрительно спросил Аббас.
– Нет, ношу в кармане! – Барри разразился хохотом и хлопнул Аббаса по плечу. – Пошли вниз!
Один из матросов подошел к надстройке, которая начиналась сразу за рубкой, и открыл отчаянно заскрипевшую петлями дверь.
– Сигнализация! – сказал Барри. – Лучше, чем в банке!
Внутри оказалось довольно большое помещение. За переборкой мерно стучал мотор, тусклый свет с трудом проникал через грязные иллюминаторы.
– А вот и дудки! – Барри эффектным жестом откинул брезент, и все увидели несколько длинных металлических ящиков. – На целый оркестр хватит!
Это было похоже на театр – Барри, стоящий над ящиками, а у стены в ряд – Филатов, Аббас и Кеган.
– Я хочу посмотреть, – севшим голосом сказал Аббас, делая шаг вперед.
– Нет проблем, старина! – Барри открыл ящик, и все увидели, что он разделен на ячейки. В большой лежал продолговатый предмет с ручкой и утолщением на конце. В маленьких – маслянисто поблескивал боезапас.
Филатов не раз бывал на разных военных выставках и сразу узнал ПЗРК. Марку он, конечно, определить не мог, но, поскольку Барри говорил про настоящее американское качество, предположил, что это и есть знаменитый «Стингер».
Аббас нагнулся над ящиком и сунул руку в карман. И тут же незаметный таец, стоявший где‑то сзади, оказался рядом с ним и, молниеносным движением выхватив нож, прижал его к горлу Аббаса. Тот инстинктивно дернулся в сторону, и Филатов увидел, как из‑под блестящего лезвия поползла капля крови. Это было просто предупреждение, не более, но Аббас все понял и замер.
– Что там тебе понадобилось в кармане, док? – спросил Барри, не переставая улыбаться.
– Перчатки, – прохрипел Аббас.
– Ну так доставай их, только медленно. А то мои ребята такие нервные!
– Это настоящие пираты… – услышал Филатов шепот Кегана. – Нас всех сейчас убьют…
Аббас медленно вытащил из кармана тонкие нитяные перчатки и показал Барри. Филатов понял – тот собирается посмотреть ПЗРК, но не хочет оставлять свои отпечатки. Что ж, разумно…
Барри как‑то странно свистнул, и таец тотчас отступил назад, оставив Аббаса в покое. При этом его движения были такими плавными и бесшумными, что Филатов даже не понял, как это произошло – вроде бы он был, а теперь его нет.
Аббас выдохнул и осторожно потрогал порез на шее. Потом дрожащими руками натянул перчатки и, присев около ящика, стал подробно исследовать его содержимое. Он вынимал детали, вертел в руках, осматривал со всех сторон и бережно клал на место. И это было не просто любопытство, а интерес профессионала.
– Хороша дудка! – Барри пнул ногой ящик. – Пиф‑паф, и готово!
Филатов скосил взгляд на Кегана – понимает ли тот теперь, во что ввязался? Но Кеган как завороженный смотрел на «Стингер» и, судя по всему, видел только свою грядущую прибыль.
«Правильно говорил кто‑то из классиков марксизма‑ленинизма, – подумал Филатов, – нет такого преступления, на которое капиталист не пойдет ради прибыли!»
А еще он окончательно понял: Кеган не может быть связан с неизвестным в аэропорту. Потому что никакие соображения порядочности не помешают ему делать свой бизнес. После, когда деньги будут лежать на счете или в сейфе, он наверняка будет искать себе оправдания и переживать. Но не сейчас…
И Филатову еще больше захотелось поскорее попасть на вокзал Тхонбури и узнать, кто же его там будет ждать. Похоже, это была какая‑то третья сила, ему совершенно неизвестная. Конечно, она могла представлять опасность, но ведь могла и помочь! Несмотря на холодный ум, Филатов оставался человеком, а человек не может не верить в спасительные чудеса. Особенно в минуты наивысшей опасности…
– Все нормально, – сказал Аббас, вставая. – Сколько их здесь?
– Ровно семь штук, – Барри окончательно сдернул брезент. – Можно такой мотивчик сыграть, закачаешься!
– Могу я посмотреть остальные? – спросил Аббас.
– Не трать время, док, – Барри захлопнул крышку. – В остальных ящиках все в порядке.
– Но я не могу покупать вслепую…
– А ты пока ничего не покупаешь! Вот когда я увижу напротив своего товара твои деньги, тогда и будешь проверять. Сможешь даже пальнуть!
– Хорошо. Сколько вы хотите?
Барри подозрительно посмотрел на Филатова и Кегана и, нагнувшись к Аббасу, что‑то шепнул ему, прикрыв рот ладонью. Аббас вздрогнул и растерянно посмотрел на Барри.
– Вы в своем уме?
– Конечно нет! – Барри захохотал, схватившись за живот. – Тебе давно пора понять, док, что такими делами занимаются только законченные психи. А хочешь иметь дело с нормальными – дуй на биржу и торгуй акциями.
Аббас молчал, то ли переваривая услышанное, то ли считая в уме, потом сказал:
– Я рассчитывал на вдвое меньшую сумму…
– Тогда бери три, – быстро ответил Барри, – ладно, не будем мелочиться, четыре.
– Но мне нужна вся партия, – возразил Аббас. – Слишком много сложностей с перевозкой, чтобы затевать ее ради четырех штук.
– Я псих, но не идиот, док, и цены знаю. Дешевле ты все равно не найдешь.
И Барри стал закрывать ящики брезентом, всем своим видом показывая, что торг окончен.
– Хорошо, – сказал Аббас. – Но за эти деньги вы переправите товар в указанное мной место.
– В пределах Таиланда?
– Разумеется. Дальше перевозкой будет заниматься он.
Аббас, не оборачиваясь, указал на Кегана, и тот закивал головой – всегда готов!
– Нет проблем! Но прежде тебе придется отдать моему партнеру его женщину, – Барри повернулся к Филатову. – Твое слово, Алекс!
– Он получит своих близких, когда я получу товар, – твердо сказал Аббас.
– Но сначала я хочу увидеть их! – возразил Филатов.
– Он прав, док, – заметил Барри, доставая из кармана недокуренную сигару. – Ты вон дудки мои чуть ли не обнюхивал, прежде чем решился. Дай и Алексу посмотреть!
И он стал раскуривать сигару, забавно надувая щеки. Аббас повернулся к Филатову:
– Вас устроит завтрашний день, господин Филатов?
– Когда и где?
– Если не возражаете, я сообщу об этом позже.
– Что значит позже?
– Не парься, Алекс! – вмешался в разговор Барри, пуская дым в потолок. – Док просто не хочет говорить заранее. А завтра позвонит и скажет: жду, мол, там‑то и там‑то.
– Ладно, – Филатов в упор посмотрел на Аббаса. – Но если с женщиной и ребенком хоть что‑нибудь случится…
– Это будет зависеть от вас, господин Филатов, – не отводя глаз, ответил Аббас и усмехнулся. – Если в вашем товаре окажется изъян, то и мой может оказаться подпорченным.
Филатов невольно сжал кулаки и шагнул к нему. Какой‑то первобытный гнев поднимался в нем, пугая и завораживая. Филатов почувствовал: еще немного и он, который никогда в жизни не дрался, бросится на врага и будет рвать его зубами, пока тот не захрипит в предсмертной агонии. Барри это понял и быстро встал между ними.
– Оставь дока в покое, Алекс!
И он захохотал, поперхнувшись дымом и едва не выронив сигару. Филатов невероятным усилием воли взял себя в руки. Пока Тинни и Зоюшка в руках Аббаса, он должен быть спокойным и даже вежливым. А вот потом… Но тут же сам себя поправил – потом ему надо будет срочно отвезти их домой в Россию, помочь им прийти в себя, привыкнуть к жизни на новом месте. Месть, конечно, сладка, но жить местью, в этом Филатов давно убедился, бессмысленно и глупо. Так что пусть с Аббасом разбирается Барри, а он ему в этом поможет…
Они вышли на палубу, щурясь от яркого света. Справа сияли золотом причудливые крыши Большого королевского дворца, а слева переливалась перламутром островерхая башня храма Утренней зари.
– Симпатичный городок! – Барри широко развел руки, точно охватывая окружающий мир. – А какие здесь девки…
Неожиданно он хлопнул кулаком по рубке, отчего на палубу посыпались куски старой краски и ржавчина.
– Есть отличная мысль, парни! Давайте устроим сегодня мальчишник!
Филатов растерянно посмотрел на американца – что он задумал?
– В каком смысле? – спросил Аббас.
– Что тут непонятного?! Надо, чтобы Алекс в последнюю холостяцкую ночь хорошенько развлекся. А мы ему составим компанию. Я одно место знаю – супер! Девки чистенькие, гладенькие, делают все, что скажешь… – Барри мечтательно закатил глаза. – И как делают…
– Извините, но я сегодня вечером занят, – сказал Аббас, переглянувшись с Кеганом. – Мы заняты.
– Да успеете вы свои дела сделать! – не унимался Барри. – Заодно, как говорится, установим доверительные отношения.
– Может быть, потом, после сделки…
– После сделки, док, мы разбежимся, как ошпаренные коты, держась каждый за свое. Я за деньги, вы за дудки, Алекс за свою арабскую жену, – Барри повернулся к Филатову. – Ну а ты чего молчишь? Неужели не хочешь в последний раз стариной тряхнуть?
– Извини, но мне как‑то не до того, – ответил Филатов, мысленно восхищаясь американцем, который так ловко играл свою роль.
– Ну и черт с вами! – обиделся Барри. – Один пойду…
Он велел капитану причаливать и отошел на нос, чтобы не стоять рядом со скучной публикой.
– Однако у тебя и партнер, Александр, – сказал по‑русски Кеган.
– Можно подумать, что твой лучше, – ответил Филатов.
Если Аббаса он ненавидел, то Кеган стал просто неприятен. Все иллюзии, которые были у Филатова в отношении старого приятеля, сегодня рассеялись.
Между тем баркас ловко вырулил из общего потока и, протиснувшись между двумя стоящими у берега баржами, ткнулся носом в причал. Как только все сошли на берег, капитан дал задний ход. Аббас проводил жадным взглядом уплывший товар и повернулся к Филатову:
– Завтра вечером я позвоню вам. Где вы остановились?
– Какое это имеет значение?
– Зная, откуда вы едете, мне легче будет объяснить вам…
– В нашем деле никогда не знаешь, где будешь завтра! – вмешался в разговор Барри. – Пошли, Алекс, и я попробую уломать тебя на мальчишник.
Они пошли по какому‑то дурно пахнущему переулку – впереди Барри и Филатов, за ними Аббас и Кеган – и оказались в толчее улицы. После свежего речного воздуха город показался Филатову ужасным: жара, духота, толкотня. Барри же, несмотря на комплекцию, двигался легко и непринужденно.
Махнув рукой, он остановил ближайшего моторикшу, называемого в народе «тук‑тук», и первым влез внутрь, едва не перевернув его. Филатову ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Барри что‑то сказал водителю, и они уехали, сопровождаемые удивленными взглядами Кегана и Аббаса.