Глава IV
ФОРМИРОВАНИЕ РУССКОГО ЭТАПА ЛИБЕРАЛЬНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ В РОССИИ. НАЧАЛО ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В.В. ЖИРИНОВСКОГО
4.1. Начало большого пути в современную политику.
Феномен В. Жириновского и борьба за создание либерально-демократической партии
Зарождение русского национального патриотизма в советском обществе и возникновение первых подпольных организационных структур, связанных с этой идеологией, относится к послевоенному времени и особенно в период после смерти И. Сталина. Наиболее крупными среди них были: народно-демократическая партия В. Поленова, русская национальная партия В. Солонева, Российская национальная партия А. Добровольского и кружок поэта Ст. Красовицкого. Они действовали нелегально в Москве в период 1956-1961 годов.
К 1963 году относится зарождение национально-патриотических кружков в Ленинграде (И. Огурцов, Е. Вагин, Л. Бородин — известный впоследствии писатель, и др.).
После разгрома властями этих течений общественно-политической мысли наступает небольшой перерыв, который заканчивается в 1965 году, когда аспирант философского факультета МГУ Вал. Скурлатов предложил проект реформы идеологии воспитания молодежи и новой организации работы с ней. Здесь же в МГУ действовал крупный русский мыслитель профессор А.А. Зиновьев, впоследствии высланный за границу. К началу 1970-х годов в Москве оформляется организационная структура, которой позже дали название «Русская партия». Ее идейными лидерами были известные литераторы А. Никонов, С. Семанов, В. Чалмаев и др. Движение также было подавлено стараниями будущего «архитектора перестройки» А. Яковлева, тогдашнего и.о. заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС.
Наиболее известной из этих групп и движений стало культурно- просветительское объединение «Память», ставшее к январю 1986 года реальной политической организацией под руководством Д. Васильева и известного скульптора В. Клыкова. Однако вскоре после этого движение раздробилось на более чем 10 независимых групп, действовавших во всех крупных городах Европейской России и Сибири.
На выборах 1989 года национальные и патриотические организации выступили неорганизованно. Все попытки выдвинуть своих собственных кандидатов в народные депутаты СССР провалились. Число голосов, ими собираемых, было около половины процента от общего числа избирателей. Только уже на съезде народных депутатов СССР депутаты, имевшие национальные симпатии, соорганизовались в три депутатские группы: РДК (С. Васильев и его помощник Н. Павлов, будущий народный депутат России и Государственной Думы IV созыва); «Россия» (В. Ярин) и «Союз» (Ю. Блохин, А. Чехоев, Г. Тихонов, В. Алкснис).
В 1989-1991 годы происходило становление многих патриотических партий, некоторые из них существуют до сих пор. Одной из них была национально-демократическая партия, созданная в сентябре 1989 года выходцами из партии Демократический союз (ДС). Самая известная из современных национальных партий демократической ориентации — Либерально-демократическая партия, также начала свое существование в виде инициативной группы еще в мае 1989 года. Тогда эту группу возглавлял Владимир Богачев, покинувший Демократическую партию (ДП) Л. Убожко. Вскоре к Богачеву присоединился Владимир Жириновский, автор известного проекта «Программа Социал-демократической партии России», написанного им в начале мая 1989 года.
31 марта 1990 года В. Жириновский и В. Богачев проводят учредительный съезд партии, которая стала называться Либерально-демократической партией Советского Союза (ЛДПСС). Либерализм становится заметной силой в духовной и политической жизни страны.
Среди других национальных и патриотических организаций того периода следует отметить возникновение РНЕ (сентябрь 1990 г.), Русской партии В. Корчагина (19 янв. 1991 г.), РОС С. Бабурина (октябрь 1991 г.), РОНС (декабрь 1990 г.). На основе этих и других более мелких партий и групп к 1992 году образовались две жизнеспособные их коалиции — РНС и ФНС, которые к концу 1995 года распались. Вместе с тем Либерально-демократическая партия уверенно прошла первый экзамен на политиче- скую зрелость — выдвижение В.В. Жириновского в качестве кандидата в президенты России, который на выборах 12 июня 1991 года набрал более 6,21 млн. голосов (7,81%), заняв третье место после Б. Ельцина и Н. Рыжкова. Другой важной особенностью участия партии в выборной кампании был быстрый рост региональных и местных организаций ЛДПСС. В декабре 1993 года на выборах в Государственную Думу ЛДПР, единственная из национально ориентированных партий, стала парламентской партией. Это был триумфальный успех Владимира Жириновского, партия которого набрала почти 23% голосов избирателей (12,3 млн. человек) и обеспечила себе 64 депутатских мандата в Государственной Думе. В отношении В. Жириновского можно с полным правом сказать, что страницы его жизни— страницы эпохи! Время, когда засверкал его политический и организаторский талант, было временем катастрофических изменений в России. Жириновский всегда отличался — и в юности, и в зрелом возрасте — нетерпимостью к недостаткам и к неверной оценке российской действительности. Из этих первых эмоциональных оценок реальности выросли мощные политические чувства. В последствии, став заслуженным политиком, Жириновский указывал, что любит критику, и говорил: «Пишите, но правильно указывайте фамилию».
Владимир Жириновский родился 25 апреля 1946 года в Алма-Ате, столице Казахской ССР, входившей в состав СССР. Мать его, Александра Павловна, была многодетной домохозяйкой, работавшей уборщицей в столовой зооветеринарного института. Ее первым мужем был Андрей Васильевич Жириновский, кадровый сотрудник НКВД, руководитель отдела, отвечавшего за безопасность Октябрьской железной дороги в Ленинграде. В сыром климате Северной столицы он заболел и был переведен на работу в местность с более благоприятными условиями и умер за полтора года до рождения Владимира Жириновского. Второй брак матери был недолговечен: отец Владимира, Вольф Ицхак (Андреевич) Эйдельштейн, беженец военного времени из Западной Украины, выехал в Польшу до рождения сына. Многодетная семья (от первого брака у его матери было пять детей, также носивших фамилию Жириновский) осталась без средств к существованию и жила на скромную зарплату матери. Все это создавало определенные бытовые трудности, когда одежда и обувь переходила от старших детей, которые выросли из них, к младшим. Конечно, голода не было, но не было и достатка. Однако не это обстоятельство более всего возмущало; в конце концов, большинство послевоенного общества в нашей стране жило именно так. Вместе с тем унынья не было, потому страна и люди жили одной общей, большой идеей. Возмущало другое: здесь он прошел университеты национальной дискриминации с детсадовского возраста, когда был сдан на «пятидневку» и проявил свои будущие диссидентские наклонности.
Владимир Жириновский родился в русской семье, вскормлен и воспитан русской матерью, образование получил в русской школе в старинном русском городе — город Верный основан семиреченскими казаками в 1866 году, в 1921 году был переименован коммунистами в Алма-Ату. Школа была одной из лучших в городе, где учились дети местных национальных бонз — руководителей и ответственных лиц министерств и парторганов. Русских людей, представителей самой передовой и, казалось бы, господствующей в стране нации, унижали, игнорировали. В отличие от русских, представители среднеазиатских народностей, и в первую очередь казахи, пользовались привилегиями, им создавались лучшие условия жизни, образования, давали в первую очередь жилье. Все это вызывало у Владимира Жириновского внутренний протест уже тогда, желание защитить русских.
Родственники матери, Александры Павловны Макаровой, и она сама были родом из Саранского уезда Пензенской области. Владимир рос под их влиянием. Родная сестра матери трижды сидела, причем ее преступления (со сроком наказания до трех лет) были чистым порождением советского периода, обусловленным товарным голодом в стране и недостатком продуктов питания, — спекуляция маслом на рынке, хищение поросят и верхней одежды. Среда и время заставили, по свидетельству самого Жи- риновского, задуматься уже в школьном возрасте о том, как получше по- есть и одеться. Он разводил кроликов и голубей, которые всегда были у него лучше, чем у других; случалось, что и подворовывал, но это был не корыстный интерес, а преодоление собственных комплексов. Сам Жириновский считал, что многие задатки его натуры развились под влиянием голодного детства и безотцовщины: «Я вырос без отца. Мы не знали отцовских ни ласки, ни грубости. Мы оказались бастардами — сыновьями без отца. Безотцовщина… Мой отец уехал в Польшу после войны. Мать ездила вместе со мной, трехлетним ребенком, к нему в Варшаву. Но он назад не вернулся. Наоборот… По слухам, выехал в США. Я так и не смог обнаружить впоследствии его зримые следы».
В.В. Жириновский обрел своего отца 25 июня 2006 года. Он совершил поездку в Израиль на место его упокоения. В интервью прессе Владимир Вольфович рассказал, что его отец был в Израиле агрономом, вторым человеком в крупнейшем агропромышленном хозяйстве страны. Кроме того, выяснилось, что он получил агрономическое образование в Университете Гренобля и не имел юридического. Сам Жириновский пошутил, что пресса может теперь в его отношении говорить: «Мой папа — агроном», а не «Мой папа — юрист», как прежде».
Жириновский также рассказал журналистам, что, по словам его матери, Вольф — Ицхак Эйдельштейн был честным человеком и предлагал ей в Варшаве ехать всем вместе за границу. Однако Александра Павловна не могла согласиться с мыслью оставить без матери остальных своих пятерых детей и вынуждена была возвратиться в Алма-Ату. Надо предположить, что отъезд отца В.В. Жириновского в США и Израиль не был его частной инициативой, так же как разрешение на выезд всей семьи Эй- дельштейнов. Следует вспомнить, что рубеж 1940-1950-х годов характеризовался усилением международной напряженности. Эмиграция в Палестину из стран советского лагеря была политическим процессом в борьбе Кремля с мировым империализмом. Советский Союз рассматривал Израиль как свой военный плацдарм на Ближнем Востоке и средство в своей международной политике.
В.В. Жириновского рано стали волновать социальные проблемы, потому что семья жила бедно, в коммуналке, в которую превратилась трехкомнатная квартира чекиста А.В. Жириновского, уплотненного во времена войны из-за наплыва беженцев. Он зачитывался книгами по экономике, философии, истории государства, интересовался юридическими вопросами и внешней политикой. Все это находило непосредственное применение в окружающей его школьной жизни: здесь можно было сравнить свои взгляды с высказыванием его соучеников — русских, уйгуров, казахов, немцев, корейцев, дунган, киргизов, греков и многих других.
Учился Владимир Жириновский средне, но, по отзывам современников, был весьма способным и изобретательным от природы учеником, пытался самостоятельно овладеть игрой на фортепьяно. Он много времени уделял общественной работе в школе, был организатором комсомольской жизни в классе, играл в духовом оркестре и оркестре народных инструментов Дома пионеров на домре. Его часто выбирали во внутришкольные суды — форма социализации подростков в советской системе об- разования, где даже устраивались судебные заседания для обсуждения проступков как аналога нормальной юридической системы. На одном из таких «товарищеских судов» юный Владимир Жириновский выступил в качестве общественного обвинителя двух провинившихся учеников, позарившихся на запасные части из авторемонтного предприятия, где школьники, как обычно, после окончания восьмого класса средней школы проходили трудовую практику в три-четыре недели. Таким образом, уже в школьные годы он проявил задатки трибуна, оратора и даже обвинителя.
В школьные годы сформировался и его «русский комплекс». В. Жириновский рано понял, что есть любовь к Отечеству и что есть любовь к государству. Первое было ему всегда ближе — не важно, какие формы государства используются, главное заключалось в том, что только крепкое государство способно сохранить русскую культуру, Россию и, в конце концов, его русскую душу. Любое поношение русского начала в государстве, наветы на само это государство расценивалось В. Жириновским как покушение на роль и значение русского народа и ослабление государства, как национальный гнет. По этой причине он выступил в августе 1991 года в качестве сторонника ГКЧП, поскольку не видел альтернативы существовавшему крепкому государству в видимой перспективе под властью демократической камарильи, управляемой западными эмиссарами. И он оказался прав. Этот дар предвидения сопровождает В.В. Жириновского поныне. Выбор профессии также был предопределен его рождением в националистически-феодальной окраине могучего государства, в обстановке реальной и мнимой дискриминации и нарушения закона. Окончив одиннадцать классов алма-атинской средней русской школы, высокого роста (178 см), худой, неспортивного вида юноша с голубыми глазами и светлыми, чуть рыжеватыми густыми волосами, 3 июля 1964 года прибывает с небольшим чемоданчиком в одной руке и корзиной с клубникой и помидорами в другой на гордости советского авиапрома (Золотая медаль на ЭКСПО-1958 в Брюсселе) четырехмоторном самолете ИЛ-18 в Москву, на Внуковский аэродром. Он одержим желанием сделать дипломатическую карьеру. За сорок пять копеек автобус-экспресс доставляет его к зданию Музея В.И. Ленина, конечной станции прибытия автобусов со всех аэропортов столицы. Здесь же рядом, заслоненное памятником архитектуры советского ампира, зданием гостиницы «Москва», находится резиденция Совета Министров СССР, где затем располагался Госплан, а с 1993 года будет сидеть в качестве лидера парламентской фракции ЛДПР он сам. Поскольку спрос на печатную продукцию в стране в те годы был огромен, то карманные толстенные «бедекеры» (путеводители по Москве, выпущенные в 1962 г.) купить было невозможно. Но было в Москве нечто другое, плохо известное остальному миру, — городские справочные бюро, обязательно присутствующие возле входа на каждую станцию городского метро. Там за 5-10 копеек можно было узнать адрес, телефон, маршрут проезда к месту проживания или нахождения любого гражданина или учреждения.
Проживание на восточной окраине государства определило выбор Владимира Жириновского в месте учебы — Институт восточных языков при МГУ. Оказалось, что институт находится рядом, за гостиницей «Националь», которая виднелась от остановки прибытия на другом конце громадной Манежной площади, тогда еще не застроенной и предназначавшейся для развертывания военных подразделений и колонн манифестантов в праздничные дни публичного одобрения советской власти на Красной площади.
В приемной комиссии института восемнадцатилетнего юношу встретили более чем холодно. Документы нового абитуриента местных администраторов явно не впечатлили — в аттестате все больше четверки со значительным процентом троек. Кроме того, как иногороднему ему следовало предоставить общежитие. Но самое главное — нет рекомендации райкома комсомола, которая обеспечивала необходимый уровень лояльности юноши, имеющего претензию на поступление в лучший вуз Совет- ской страны, который рассматривался кузницей кадров общества, строящего коммунизм. Здесь В. Жириновский встретился с тем явлением, которое именуется диктатурой партии, стоящей выше и над законом. У него потребовали предоставления отсутствующего мандата на его идеологическую зрелость.
До ближайшей гостиницы для советских граждан было недалеко. Там можно было за рубль в день поселиться в трех-четырехместном номере без бытовых удобств, но при том необходимо было еще заплатить дежурному администратору «десятку» в виде единовременного вознаграждения. В отелях «Националь» и «Метрополь», находившихся рядом со старым зданием МГУ, совграждан не поселяли, а если и поселяли, то предпочитали выходцев из кавказских республик. Однако такие вселения стоили на порядок дороже, а денег у абитуриента-провинциала не было.
Однако в пригороде Москвы в это время уже обосновался старший брат В. Жириновского, к которому он и поехал. Уже от брата он телеграфировал матери о необходимости характеристики райкома комсомола для поступающих в вуз. Столь нужная справка о лояльности была получена в райкоме и отправлена в Москву. Это позволило Владимиру Жириновскому сдать все документы в приемную комиссию и быть допущенным к экзаменам и поселиться в университетское общежитие.
Абитуриентские экзамены включали проверку знаний по пяти дисциплинам: сочинение на русском языке, русский язык устный, английский язык письменный, английский язык устный и история СССР. Проходной балл был равен восемнадцати, т.е. необходимо было набрать одну из двух комбинаций баллов: «3+3+3+4+5» или «3+3+4+4+4». Наиболее тревожное положение было с английским языком: в общеобразовательных советских школах вообще не было установки дать учащимся владения иностранными языками. По этой причине две тройки по английскому языку гарантировали прием в МГУ, поскольку Владимир Жириновский твердо знал остальные дисциплины не менее как на четыре балла. Сказано, сделано. После смерти И. Сталина, те, кто мог, жили в свое удовольствие, поэтому репетиторство при вузах было неофициальным источником пополнения семейных бюджетов преподавателей столичных учебных заведений. За сто рублей (очень большие деньги в 1964 г.— стоимость престижного холодильника «ЗИЛ» или 15 прекрасных обедов в престиж- ном ресторане «Прага» на Арбате) он договаривается с преподавателем приемной комиссии по английскому языку о мучивших его сомнениях. Как известно, сомнения эти благополучно разрешились, и, набрав необходимый минимум баллов, Владимир Жириновский поступает на дневное отделение филологического факультета Института восточных языков (ИВЯ) при МГУ по специальности «турецкий язык» с предоставлением места в общежитии. Это был несомненный успех молодого Жириновского, продемонстрировавшего и убедившегося в своих организаторских способностях и мобилизации возможностей для достижения поставленных себе целей. Итоги экзаменов выразились в следующем результате: сочинение — «тройка», литература — «четверка», история — «пять», английский, письменно и устно, соответственно, — «три» по каждой дисциплине. Таким образом, сработала первая схема.
В Москве, в русской столице, он вновь столкнулся с той же картиной — дискриминация русских. Студенты-нацмены, как правило, учились плохо, но жили припеваючи, а после окончания учебы получали хорошее распределение и отправлялись работать за границу. Они возмущали Владимира Жириновского своим небрежным отношением к русскому государству, которое называли «империей», упреками русским в том, что те живут за счет провинциальных окраинных народов, якобы обладающих более высокой культурой. На деле все оказалось наоборот, партийные вожди допустили сначала кухарок к управлению государством, а потом чабанов Кавказа и Средней Азии, что привело к отставанию России и развалу одной из двух мощных держав мира.
Не стал исключением и В. Жириновский, который закончил университет с отличием, но был направлен в армию. Об этом периоде жизни он всегда вспоминал без сожаления. Его военная служба в качестве лейтенанта была связана с работой в политическом управлении штаба Закавказского военного округа. Это была хорошая школа жизни, познакомившая его с армейской жизнью, с тонкостями национальных проблем, особенностями Закавказья. Здесь даже в сравнении со Средней Азией не было и в помине советской власти, не было в местном руководстве и идейных коммунистов — одно гнилье, псевдокоммунистическая пена, поддерживаемая на плаву коррупцией, взяточничеством, моральным разложением. «Перестроечные» идеи пришли именно отсюда, с юга, заразив страну моровым политическим поветрием, от которого она не оправилась до сих пор.
Вместе с тем на службу в армии не смотрели так драматично, как сегодня. Еще не ушло впечатление от героики Великой Отечественной войны, существовала приемлемая всем обществом идея великого Советского государства, дух мещанства, эгоизма и разложения не охватил широких слоев общества, но культивировался в ограниченной прослойке прогниших столично-партийных вельмож и их отпрысков — советской «золотой молодежи». В семье Жириновского всегда присутствовал дух сопричастности и солидарности к людям в погонах — первый муж матери был офи- цером НКВД, а школа, где учился Володя, имела шефов (как и все школы советского периода) — управление местного КЕБ. Сам он в детстве также мечтал о поступлении в военное училище, стать профессиональным военным. Кроме того, его два старших брата были в армии.
Время, когда Владимир Жириновский приехал в Москву, оказалось временем относительных перемен. Спустя полтора месяца после начала учебы на первом курсе МЕУ в столице состоялся пленум ЦК, на котором был снят первый секретарь партии Хрущев. Его роль на XX съезде партии расколола не только общество, но и правящие партийно-государственные круги своей половинчатостью и оторванностью от действительной жизни. Поэтому смещение Хрущева возродило иллюзию на роль общественного мнения, которое партия должна учесть при определении курса государственного развития. Создалась внутриполитическая ситуация, когда могла мирно осуществляться конкуренция либерально-демократических, национально-патриотических и консервативно-коммунистических идей, идеалов и доктрин. Лейтмотивом времени был лозунг «да- ешь дискуссию». Партия дала добро на проведение кампании.
Владимир Жириновский деятельно включился в общественную дискуссию на заданную тему в рамках работы комсомольской организации ИВЯ при МГУ. Уже первокурснику Жириновскому дается характеристика, аттестующая его как активного дисциплинированного комсомольца, всегда охотно исполняющего поручения комитета. Кроме того, он отличник в вечернем Университете марксизма-ленинизма. Однако из-за скудной разнарядки для интеллигентских кадров прием в КПСС для выпускников вузов был ограничен. Поэтому шансов стать кандидатом в члены КПСС у Жириновского не было. 15 апреля 1967 года он отправил в ЦК партии письмо на имя Л.И. Брежнева, в котором предлагал провести реформы в области образования, сельского хозяйства и городской жизни. Его пригласили в отдел вузов МГК КПСС и разъяснили, что данные предложения «нереальны по финансовым и некоторым политическим соображениям». Однако это не остановило устремлений В. Жириновского к поиску либерально-демократической альтернативы развития страны. В декабре того же года в МГУ состоялся диспут на тему «Демократия у них (т.е. на Западе) и у нас (т.е. в СССР)», главными организаторами и наиболее деятельными участниками выступали Владимир Жириновский и Владимир Козловский. Дискуссия получила широкую известность, поскольку транслировалась по центральному телевидению, а также потому, что В. Жириновский дал свое понимание демократии, значительно отличавшееся от ортодоксального содержания «советской демократии» и тяготевшее своими чертами к западной демократии.
Выступление молодого Владимира в телевизионном эфире было замечено ответственными товарищами в ЦК, которые предложили нижестоящим партийным товарищам из МГК осудить дискуссию как ошибочную, а выступление как «неблагонадежное». Было также постановлено не только прекратить телевизионные трансляции подобных диспутов, но и сами диспуты. Вместе с тем подобные кампании были полезны для становления личности и гражданской позиции человека. Так постепенно у В.В. Жириновского складывались свои взгляды на демократию и либера- лизм, которые стали частью его мировоззрения, а в последующем и идеологии ЛДПР. Эти события явились началом его сознательных действий в политической области, к которым его подтолкнули поездка в 1966 году со студенческим отрядом в Венгрию, свежее впечатление о другом, европейском обществе и, главное, неразделенная любовь к местной девушке, которую он так и не смог забыть никогда.
Выступление на Всесоюзном телевидении привело к непредсказуемым последствиям: изменилось отношение к молодому Володе ректора ИВЯ А.А. Ковалева и проректора Н.Ф. Юрьева. Так 20 декабря 1967 года (в «день чекиста») Жириновскому было отказано во вступлении в партию, 14 мая 1968 года ему отказали в выдаче характеристики бюро ВЛКСМ МГУ для поездки в Турцию, а 19 июня того же года— во Францию.
Поездка в Турцию все же состоялась, но для этого пришлось закон- чить дополнительно «проверку на лояльность», обучаясь в Университете марксизма-ленинизма (УМЛ) и достигнув к 4-му курсу высокого положения в студенческой среде в качестве члена профсоюзного комитета и секретаря бюро ВЛКСМ института. Она прошла как годичная преддипломная практика в 1969 году в качестве стажера-переводчика во внешнеторговых объединениях «Тяжпромэкспорт» и «Нефтехимпромэкспорт» Госкомитета по внешним экономическим связям, которые строили металлургический комбинат в г. Искендероне. Во время прохождения практики В. Жириновский попадает в турецкую тюрьму «за коммунистическую пропаганду». Впоследствии оказалось, что безобидный обмен сувенирами — а он дарил значки с изображением Толстого, Пушкина и Ленина — квалифицировался турецким правом как распространение советской символики, что, по турецким законам, гарантировало обвиняемому длительный срок знакомства с тюремными порядками в Турции. Некоторое время спустя премьер-министр Турции и турецкий посол в США заявили, что В. Жириновский был выслан из страны в 1969 году за «разведывательную деятельность». Однако при урегулировании «казуса Жириновского» турецкими властями не было предъявлено советскому консулу никаких иных улик, кроме как упомянутых значков. Оказалось, что эксперты ту- рецкой полиции приняли изображения деятелей культуры России на значках за лик Карла Маркса в молодости. В течение двух месяцев Жириновский находился под домашним арестом турецкой полиции. Стамбульская газета «Миллиет» (которой принадлежит приоритет в освещении публичной деятельности Жириновского), освещая эти события, утверждала, что будущий председатель ЛДПР был посажен в турецкий СИЗО за то, что, несмотря на многочисленные предупреждения туземных властей, он не только продолжал распространять среди турецких рабочих и инженеров стройки значки с изображением вождей мирового пролетариата (сокращенно — МЭЛС), но даже агитировал аборигенов за коммунистический образ жизни.
После этого инцидента комсомольская карьера была отставлена, но и стажировки в 1969-1970 годах на Гостелерадио и в Госкомитете по внешнеэкономическим связям не смогли поправить его дел.
Активная общественная деятельность молодого Жириновского, протекавшая вне официального русла социальной активности граждан, несмотря на его диплом с отличием и активную работу в комсомоле, все же привела к ожидаемым последствиям: заграница была для него закрыта, закрыты были и прием в партию и в аспирантуру. Поскольку в столице иногороднему получить работу было невозможно, что требовало предоставление жилплощади, которая предоставлялась только «политически грамотным, морально устойчивым и рекомендованным ответственными органами», то сбылась детская мечта Володи Жириновского «стать военным офицером» — он получает распределение в штаб Закавказского военного округа. В Тбилиси к месту службы В. Жириновский направляется летом 1970 года на собственном «Запорожце», этом «руссвагене» отечественного автомобилестроения. Народный автомобиль был приобретен им на сертификаты, заработанные в ходе той скандальной командировки в Турцию, и стоял под окнами студенческого общежития, дожидаясь звездного часа своего хозяина.
В 1970-1972 годах В. Жириновский проходит службу в Закавказском военном округе, в политическом управлении штаба. Здесь ему пришлось в войсках читать лекции, писать листовки, изучать проблемы Турции, в целом Среднего и Ближнего Востока, глубже вникнуть в существо мусульманской религии. Он побывал в Армении, Южной Осетии, изучат жизнь, быт и культуру народов Закавказского региона. Красной нитью всей «закавказской жизни» была национальная дискриминация русских. Однако сам он относительно обустроился, поскольку «пробил» себе в Тбилиси отдельную, в 26 кв. м, комнату в коммунальном доме военного округа. Все это было полезно для общего развития: он глубже познал внутренние процессы в стране и внешнеполитические в соседних государствах. Вместе с тем отсутствие партийности закрывало тогда любом) человеку перспективу кадрового роста, так как беспартийные были заранее обречены на второсортную роль. Для человека, выросшего в условиях безотцовщины, это была трудная ноша — ощущение, что он никому не нужен. Тогда Грузией управлял коммунистический бонза Мжеванадзе, первый секретарь ЦК Компартии Грузии. Взяточничество и кумовство при нем процветали пышным цветом. Уже после отъезда Жириновского в Москву в 1972 году на место первого секретаря назначили Э. Шеварднадзе, который методами своего патрона и покровителя Юрия Андропова, тогда шефа КГБ СССР, пытался, вплоть до 1985 года, навести «социали- стическую законность и правопорядок» в этой маленькой, но гордой восточной деспотии, бывшей сатрапии персидского шаха (до 1917 г. Тбилиси
сотни лет носил персидское название — Тифлис). Со свежими ветрами «перестройки и ускорения» Горбачев, другой выдвиженец Андропова и Суслова, переведет Шеварднадзе в Москву.
Оставаться в Закавказье было бесперспективным делом: нужна была глубокая переоценка самого себя — что делать?
Чтобы понять все дальнейшее, необходимо вернуться назад к обозрению известных фактов личной жизни Жириновского. Летом, в августе 1967 года, Владимир Жириновский приезжает в спортивный студенческий лагерь МГУ на Черном море, в Пицунду. Лагерь был расположен в ущелье между горами вдали от населенных пунктов. Прямо на песчаном побережье стоял палаточный городок. Большие длинные столы под открытым небом, за которыми собиралось все население лагеря, создавали приятную атмосферу для общения молодых людей. Они сразу обратили друг на друга внимание, но познакомились только на второй день. Ее звали Галина, и она была студенткой — второкурсницей биофака МГУ, москвичкой. Ухаживания продолжались в стиле того времени, так что Владимир Жириновский сделал ей предложение только после окончания учебы в университете. Однако расписаться они не успели — его ждала военная служба в Тбилиси.
В очередной отпуск, зимой 1970 года, В. Жириновский приезжает в Москву, и 6 января 1971 года состоялась свадьба, его и Галины Лебедевой. После свадьбы он улетел к месту службы, а жена осталась в Москве работать в престижном Институте вирусологии. Владимир Жириновский вернулся в Москву через полтора года, в середине июля 1972 года, как только окончился срок военной службы. 27 сентября 1972 года у них родился мальчик — Игорь. Новые заботы потребовали новых усилий. Военная служба позволила скопить достаточную сумму денег, чтобы, уже находясь на гражданской работе, Жириновский смог внести первый взнос за трехкомнатную квартиру в Теплом Стане. Переселение в новую квартиру при помощи родителей жены состоялось в мае 1973 года. Это было воплощением советской мечты. Однако молодой Жириновский не остановился на достигнутом: за короткий период времени (к 1975 г.) он реализовал пятисторонний вариант обмена и получил добротную квартиру в центре Москвы, доказав свою дееспособность как главы столичной семьи юриста. Вместе с тем часто потом вспоминал, что на это ушло слишком много времени и сил, которые он хотел потратить на познание выдвигавшихся временем социальных проблем.
После армии В. Жириновский работал в течение 1972-1975 годов референтом в секторе Западной Европы по романо-язычным странам (Франция, Италия, Бельгия, Швейцария и т.д.) международного отдела Советского комитета защиты мира, участвовал в проведении Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Берлине, Конгресса сторонников мира в Москве (октябрь 1973 г.). В этот период он изучил немецкий язык и окончил вечернее отделение юридического факультета МГУ (1974- 1977 гг.). Затем была работа с января 1975 года по май 1977 года на экономическом факультете Высшей школы профсоюзного движения в деканате по работе с иностранными студентами, которых при патронаже КГБ готовили для участия и организации рабочего движения в развивающихся странах.
Работа в Комитете защиты мира предоставила Жириновскому широкие международные контакты, дала представление о серьезной политической работе. Ему много приходилось работать с делегациями западных стран, участвовать в международных конгрессах сторонников мира и симпозиумах, проходивших в Москве. Поэтому в дополнение к знаниям, полученным во время работы и службы в Закавказье, работа в КЗМ дала практические знания о западной культуре, цивилизации, массовой психологии. Уже в то время он составил себе принцип дальнейшей деятельности: «Главное — чтобы не было насилия, не было господства какой-то одной нации, не было дискриминации. Осознание этого развивалось постепенно, формировалось мое глобальное, планетарное мироощущение: все мы — граждане одной планеты».
В Комитете защиты мира он уже участвовал в отдельных мероприятиях, требовавших от него высказываний на политические темы. Здесь начинался опыт ораторства в массовых мероприятиях.
В 1977 году В. Жириновский переходит на работу в Инюрколлегию Министерства юстиции СССР, где служит до 1983 года. Работа в Инюрколлегии содержала новый аспект деятельности. Это была большая и сложная работа, поскольку ее существо заключалось в установлении связей с российской эмиграцией. Главное в этой работе — возможность договориться и расположить к своей стране те зарубежные структуры, которые переводили финансовые средства в СССР. В частности, Жириновский специализировался по проблеме советских репатриантов, которые во время Второй мировой войны были угнаны на принудительные работы в Германию.
По законам ФРГ этим людям западногерманское государство обязано было выплатить весьма крупные суммы денег в конвертируемой валюте. По долгу службы Владимир Жириновский часто выезжал в западные области советского государства. Он часто бывал в командировках в Псковскую и Львовскую области, отыскивал там, в дальних селениях, пожилых людей, которые раньше работали на рабских работах в Германии. Многие из них имели право не только на компенсацию от германского правительства, но и на пенсию по старости или инвалидности. Эта работа воспитывала чувства гуманизма и патриотизма, ответственности за свои действия: простые люди получали значительное пособие от нашего государства, а иностранная валюта шла в бюджет страны на общие цели. Другой важной функцией этого ведомства был розыск родственников, разлученных друг с другом последней мировой войной. Многие из них, проживающие на Западе, имели значительные состояния, которые хотели бы передать ближайшим родственникам, оставшимся в России.
Трудная и творческая работа международного адвоката прививала у Жириновского навыки и стимулы к расширению имевшегося багажа знаний, когда он видел, что практика требует расширения базы фундаментальных знаний, которыми он обладал. Так, Жириновский не ограничился знаниями и образованием, которые он получил вместе с дипломом филолога-востоковеда. Кроме турецкого языка он овладел английским, немецким, окончил двухгодичный факультет Института иностранных языков по усовершенствованию французского языка, а также вечернее отделение юридического факультета МГУ. В свою первую собственную трехкомнатную квартиру в Теплом Стане он вначале привез полные собрания сочинений В.И. Ленина, Карла Маркса и Фридриха Энгельса, т.е. около 80 толстенных томов классиков коммунизма. Это были роскошные издания — толстые тома в хорошем твердом переплете с громадным справочным материалом по широкому кругу исторических и политических персоналий и тем, причем каждый такой том имел весьма малую продажную стоимость — 65 копеек за каждый том. Такова была жажда знаний: больше познать социальных проблем, чтобы иметь квалифицированные суждения по современным вопросам, связанным с жизнью трудовых коллективов, деятельности профсоюзов, парткомов, руководителей, съездов, с новой Конституцией 1977 года. Это был ураган вопросов и тем. Это были проблемы реальной жизни, которым было чуждо всякое диссидентство, потому что они касались вопросов жизнедеятельности всего общества и всей страны, а не гнилого субъективизма, порожденного атмосферой вы- рождающейся столичной псевдоинтеллигенции, происходившей из местности вокруг Собачьей площадке на Старом Арбате. Это чувство социальной справедливости, основанной на трезвом анализе ситуации и необходимых знаниях, привело Жириновского к исполнению должности председателя районного товарищеского суда, своего рода общественного факультета еще одного жизненного университета.
Период работы в Инюрколлегии явился периодом формирования зрелой личности. Так, в начале 1980-х годов уже видно становление и выход наружу натуры политического лидера. В это время он начинает думать о написании книги под названием «Россия во мгле».
Данное название было симптоматичным. В 1920 году великий гуманист, политический романтик и знаменитый писатель-фантаст Герберт Уэллс прибыл в Россию, где встречался в Кремле с «кремлевским мечтателем» В.И. Лениным. Именно Уэллс так назвал лидера большевиков, когда тот посвятил его в свои планы преобразования жизни, общества и государства в России. Потрясенный громадьем планов фантаст написал о них, а также о той обстановке, в которой они рождались, книгу. Эта книга называлась «Россия во мгле» и поражала своим реализмом и правдивостью о событиях тех дней. Она и книга Джона Рида «Девять дней, которые потрясли мир» относятся к уникальным историческим документам, правдиво описывающих события Октябрьского переворота 1917 года и последующие годы правления большевиков под руководством Ленина. То обстоятельство, что Жириновский поставил себе в начале 1980-х годов задачу написать книгу под аналогичным названием, указывает на его внутреннюю потребность постичь великое будущее России, найти пути его достижения и своего места в этом политическом процессе.
Привлекательные в его личности открытость, прямота, откровенность и смелость в суждениях, которые он сохранил до настоящего времени, приводили порой к сложным ситуациям. Так, например, отстаивая свою правоту перед председателем СКЗМ во время проведения международного конгресса в октябре 1973 года в Москве, он публично усомнился в интеллекте своего вышестоящего начальника, чем испортил отношения с высокопоставленным вельможей, номенклатурой ЦК. В конечном итоге этот случай привел к его переводу в Инюрколлегию. Однако те же обстоятельства сыграли не последнюю роль, когда ему пришлось покинуть Министерство юстиции СССР и перейти в 1983 года на ниже оплачиваемую должность старшего юрисконсультанта с окладом всего 150 рублей в месяц в издательство «Мир», специализировавшемся на выпуске научно-технических книг, переведенных с иностранных языков.
В издательстве Жириновский работает под руководством шефа юридической службы организации к.ю.н. и опытного юриста Г.А. Квелидзе, знойного грузина-красавца. Квелидзе до издательства работал прокурором, но по-прежнему сохранял страсть обличителя и выступал в качестве голоса государства и закона. Позже Квелидзе заболел, и Жириновский возглавил юридический отдел.
Жириновский работал активно. Так, в своде советских законов Жириновский нашел юридический прецедент по введению бесплатных обедов для всех сотрудников издательства. Но на достигнутом новый руководитель юридической службы не остановился и расширил рамки применения этого закона. Он обязал профком организовать на законных основаниях для сотрудников издательства бесплатные консультации у врачей-специалистов в платных поликлиниках, дотации на приобретение кооперативных квартир, льготные путевки на курорты, выступил с предложениями к руководству о случаях и размерах премий.
Все это вызывало у министра отрасли Ненашева все возрастающее подозрение к личности Жириновского. Это чувство было не напрасным.
Так, 28 февраля 1985 года Жириновский выступает на открытом партийном собрании издательства с идеями критики кадровой политики партии. В частности, он утверждал, что в личных листках по учету кадров предусмотрено пять или семь основных пунктов — национальность, партийность, социальное происхождение и т.п., но нет графы «деловые качества». По каким принципам расставляются руководители? Должности распределяли среди членов партии. Это не конституционно.
Своими смелыми и резкими выступлениями Жириновский будил издательский коллектив от всеобщего умиротворения и благодушия. Действительно, сама внутренняя обстановка издательства «Мир» была пропитана либеральными настроениями и симпатиями к Западу, способствовала демократизации общественного сознания. Поскольку Жириновский был беспартийным, то его «несанкционированная» общественная деятельность вела к наказаниям его непосредственного начальника. Деятельность Жириновского в издательстве не ограничивалась только его профессиональными обязанностями, его повышенным интересом к политическим проблемам страны. Она также касалась непосредственной жизни сотрудников трудового коллектива. Под его общественным напором директор издательства и профком (председатель месткома — С. Жебровский, будущий деятель ЛДПР) перешли к реализации крупных социальных планов внутри издательства. Впервые в отрасли сотрудники «Мира» получили возможность покупки автомобилей, кооперативных квартир, дачных участков, холодильников и телевизоров за счет издательства. Были повышены премии и зарплаты, заработали кооперативы и советско-американское совместное предприятие «Соваминко».
Уже в начале 1980-х годов Жириновский показал себя как организатор, умеющий управлять эмоциями и энергией трудового коллектива и направлять их в конструктивное русло взаимодействия с реальной властью. В это же время появились первые попытки, исходящие из могущественного районного комитета партии, выдворить Жириновского за пределы издательства, уволить его с занимаемой должности. Необходимо отметить, что Жириновский всегда остро воспринимал свою беспартийность. Он вполне понимал, что только связь с партией даст ему возможность реализоваться в качестве политической фигуры в стране. Беспартийные были заранее обречены на второсортную роль. Кадровики отодвигали в сторону любое личное «дело», как только видели графу «партийность» с отметкой «б/п». Работа в издательстве «Мир» была близкой к политической, поэтому Жириновский всегда присутствовал на партийных собраниях коммунистов организации, иногда выступал. Это было психологической компенсацией здоровой и активной личности на существо- вавший мир партийного апартеида, где беспартийный — человек второго сорта. Это Жириновский переживал особенно остро, тем более что в юридическом отделе он был не просто начальником, но высокопрофессиональным специалистом. По его воспоминаниям, особенно непереносимо было, когда на партсобраниях ему говорили: «Вот теперь закрытая часть собрания, Владимир Вольфович, вам нужно уйти». По его словам, это было очень противно…
Существуют документальные свидетельства некоторых московских отделений милиции, что сразу после апрельского пленума ЦК 1985 года Жириновский принимал участие в несанкционированных митингах, где выступал с антигосударственными и антипартийными речами и даже организовал незаконную партию. В издательстве «Мир» сохранились повестки из органов МВД, повествующие об антиобщественных деяниях Жириновского и требующие его общественного порицания и производственно-административного наказания. Один раз он был осужден, и с него по повестке суда удерживали часть заработной платы. Дважды Жириновский возвращался с митингов на Пушкинской площади с легкими телесными травмами лица, перевязанной рукой. Он утверждал, что его била милиция. Свидетели утверждали, что сильным коньком в его уличных выступлениях были национальный момент и реформа государственного устройства.
Необходимо здесь снова отметить, что политикой Жириновский стал заниматься много раньше: в апреле 1967 года он отправил письмо в ЦК КПСС на имя Генерального секретаря Л.И. Брежнева о необходимости реформ. Десять лет спустя, в 1977 году, у него также были контакты с нелегальной политической партией, руководимой Анатолием Анисимовым. Однако они не имели глубоких последствий, так как эта группа была вскоре «разогнана».
Последующая «демократизация сверху общества» выдвинула В. Жириновского в первый ряд политической жизни не только издательства, но и вне его. Он первым выдвинул в своей организации собственную кандидатуру на директорскую должность. Поскольку в России не любят нового, которое занесли извне, то все действия Жириновского не понимались и не принимались поначалу. Однако он был все же избран в Совет трудового коллектива, где развил обширную деятельность в плане улучшения социально-бытовых условий работников издательства.
Была и другого рода общественная деятельности. В перестроечные времена развилось движение по переименованию названий улиц, городов, районов и теплоходов. В 1986 году последовал ряд таких переименований, связанных с именами бывших генеральных секретарей Л. Брежнева (г. Набережные Челны, атомоход-ледоход «Арктика», крупнейший завод атомного энергомашиностроения и реакторов в г. Волгодонске и т.д.). Ю. Андропова (г. Рыбинск), К. Черненко. В одну из таких кампаний включился и Жириновский. Речь шла, в духе современных демократических воззрений, о переименовании Калининского района Москвы в Бухаринский. Жириновский дал «третий путь» решения проблемы: он отнес и М. Калинина, и Н. Бухарина к разряду трагичных, искусственных фигур русской истории, которые не заслуживают увековечения, в т.ч. и по причине того, что они стоят «у истоков всего плохого в России, а именно у истоков революции». Жириновский смело высказался за изменения старого называния, хотя райком партии был категорически против этого, но говорил, что необходимо серьезно подумать о новом названии Калининского района.
Около двух лет, до 1988 года, шло в общественной среде обсуждение о замене брежневской Конституции 1977, утверждавшей построение развитого социалистического общества. Новый лидер государства Горбачев публично говорил о необходимости построения в стране «социализма с человеческим лицом». Такой социализм требовал нового Основного закона государства. На практике все сводилось к замене диктатуры коммунистической партии социал-демократической трансформацией общества с сохранением места старой партийной элиты у руля государства. Все эти политические инновации весьма гальванизировали тихое советское общество, и «социально озабоченный с детства» (его собственное заключение) Жириновский не мог остаться в стороне от главного течения современной ему эпохи.
Так обсуждение горбачевской конституции шло в традиционном русле с многоразовым публичным одобрением ее положений. Однако с детства интересовавшийся юридическими тонкостями общественного порядка Жириновский появлялся все с новыми и новыми своими добавками и поправками. В этих пунктах содержался и другой порядок формирования Верховного Совета и съезда и впервые предлагались элементы системы губернизации страны. Поскольку поправки рассматривались, только будучи поданными от трудовых коллективов, то Жириновский много сил положил на убеждение людей о необходимости подписания его юридических новаций. В этом процессе он совершенствовал свои приемы и мето- ды организации и убеждения людей. Принцип «надо начинать и делать, хотя бы обсуждать» впоследствии Жириновский перенес на свою парламентскую деятельность, когда утверждал, что: «Вы (депутаты Думы) даже обсудить боитесь, не говоря уже о принятии решений».
Таким образом, в возрасте 42 лет Жириновский уже мог сказать: «Политика, которая связана с жизнью миллионов людей, это самая ответственная работа. Лишь к сорока годам, получив всестороннее образование, знание жизни, наступает время зрелости и мудрости и человек уже способен принимать решения и отвечать за них. Ведь одно дело — политолог, который занимается политикой как наукой, как предметом, и другое дело — действующий политик, способный принять решение». Сходную мысль выразил почти две с половиной тысячи лет назад древнегреческий философ и учитель македонских царей Аристотель, сказавший, что «любой самый слабый политик могущественнее самого крупного ученого».
Именно эти предпосылки привели Жириновского тогда к осознанию идеи о создании новой партии. Эта мысль давно им вынашивалась; он мечтал об этом всю жизнь, задолго до реального процесса демократизации и либерализации общества, и говорил об этом окружающим неоднократно — о том времени, когда не будет одна только КПСС, а будет реальная возможность заниматься политической деятельностью. Всю энергию, которую он десятилетиями до сорока лет копил, всю ее выплеснул в эти годы, начиная с 1986 года. До этого он накапливал энергию и интеллект. В советское время он имел возможность много читать и основательно заниматься самообразованием. Тогда можно было заниматься самообразованием, это было плюсом советского времени, поскольку жизнь была стабильная. В. Жириновский подготовил за эти годы мощную базу будущей своей публичной деятельности: получил широкое образование, накопил знания о политической жизни в разных странах. Потом эту базу он реализовал в следующие двадцать лет своей жизни. Партию создавал как свое дело; потому даже мебель в штаб-квартире была из его дома. В этом ему помогал сын Игорь.
«Он сам создавал свою партию. И в этом его особенность. Тогда все кинулись создавать коммерческие предприятия, свой бизнес, открывать рестораны, а Владимир Вольфович решил серьезно создать партию, на много-много лет, — вспоминал депутат Государственной Думы от ЛДПР 1993—1999 годов Александр Филатов. — Это было странно, потому что никто не понимал, какой смысл заниматься партией. Какой смысл зарабатывать деньги — все понимают, а какой смысл создавать партию, которая не приносит непосредственно денег, никто, кроме него, не понимал».
В феврале 1987 года в издательство «Мир» пришла разнарядка из Дзержинского райкома партии о выдвижении одного депутата в райсовет столицы. Обычным порядком кандидатом выдвигался кто-нибудь из членов партбюро или знатный рабочий издательства. Однако этот порядок был нарушен вследствие самовыдвижения Жириновского в кандидаты в депутаты Дзержинского районного Совета. Выход на новый — районный уровень политической активности представлялся ему чрезвычайно важным. Быть лидером в одном из центральных районов Москвы, лидером одного из крупнейших столичных издательств являлось действительно важной целью для любого общественно активного человека. Все кандидатуры депутатов в столице проходили жесткую проверку и утверждение на бюро райкома и согласование с горкомом партии. Последний давал обобщенную информацию в ЦК партии, где и принималось окончательное решение и брались на заметку для дальнейшего карьерного роста утвержденные кандидатуры. Это был наезженный путь — «советская царская дорога» — в большую политическую жизнь. По этой причине для Жириновского, уже избравшего в душе карьеру государственного деятеля, было существенно лишь одно направление — наверх — из издательства в район и так далее. Другого пути не существовало.
Подходящий момент для него наступил именно тогда, когда издательству было выделено место кандидата в районный совет. Согласно правилам, кандидат, предлагаемый трудовым коллективом предприятия, должен был быть выдвинут на открытом общем собрании.
Заседание по выборам кандидата состоялось 21 февраля 1987 года в актовом зале издательства после окончания трудового дня. Кандидатура официального выдвиженца была уже позитивно обсуждена и началось было голосование, когда выступил старший юрисконсульт Жириновский по процедуре голосования. Согласно его выступлению, закон о выборах требовал присутствия при выдвижении кандидата в депутаты не менее 3/4 всего состава рабочего коллектива, что составляло, с учетом 650 членов коллектива, не менее 488 человек. Кворум обеспечивался этим количеством, иначе выборы признавались недействительными. Жириновский указал на то обстоятельство, что в зале находится всего сорок шесть человек.
Кроме того, он мотивировал, что официальный выдвиженец является редактором, а не юристом, поэтому он будет в неполной степени способен защищать интересы работников. Жириновский заявил присутствующим: «Я — юрист, я доказал, что защищал интересы издательства и его сотрудников в нескольких судебных процессах. Кому, как не мне, представлять издательство в райсовете?»
Жириновский прекрасно знал, чего он хотел. Это был самый первый шаг. Более того, это был первый случай в СССР, когда сотрудник предприятия, пользуясь Законом о выборах, смог доказать свою правоту в публичном мероприятии.
В издательстве о Жириновском, с намеком, потом пели куплеты известной песни: «Выбери меня! Выбери меня — птицу счастья завтрашнего дня!»
Сам Жириновский называл этот случай полигоном либерализма, на котором он сумел бросить свой вызов партийно-бюрократической системе, потребовав от нее элементарного — соблюдения закона. Этот вызов был единодушно поддержан коллективом издательства; для его реализации пришлось снимать на стороне более крупный зал. Однако вторичное выдвижение кандидатов в депутаты также закончилось безрезультатно: собралось 420 человек. Кворума не было. Заседание было перенесено.
При третьем выдвижении зал был переполнен; среди присутствовавших находились корреспонденты радио и телевидения. Всего обсуждалось четырнадцать кандидатур; анализировались все их бойцовские и деловые качества. Не все из них успели в этот день выступить, и окончательное выдвижение состоялось 15 мая 1987 года. Около десяти часов вечера очередь дошла до Жириновского отвечать на вопросы избирателей. Его избрали подавляющим большинством голосов.
Газета «Вечерняя Москва» в материале под названием «Прошу выдвинуть меня…» с восторгом превозносила Жириновского и издательство «Мир». Московский партийный официоз — «Московская правда» выступила со статьей «Почему промолчал секретарь партбюро?», в которой критиковалось издательство целиком за то, что оно открыло путь в исполком района человеку с запятнанной репутацией. Речь шла о том, что Жириновский не по доброй воле ушел из Инюрколлегии Министерства юстиции СССР.
Этот случай выборов вызвал серьезную обеспокоенность в партийной верхушке столицы, конечно, по иной причине. Партийным властям, впервые за много лет, пришлось встретиться с мощным противодействием целого производственного коллектива. В этой обстановке у партийных функционеров возникла неуверенность в том, как быть дальше. В партийной газете сообщалось следующее: «Если внимательно проанализировать всю совокупность тезисов и заявлений Жириновского, от его обеща- ний мгновенного удовлетворения запросов трудящихся до клеветнических утверждений по поводу нашей политики в Афганистане, заявлений о реакционности советского избирательного закона, панических, замешанных на махровом шовинизме причитаний о наступлении южных республик и попрании ими прав и интересов жителей европейской части СССР, то что это остается в сухом остатке?
А остаются идеологически и политически вредные взгляды о том, что:
— органы государственной власти и администрации могут улучшить положение трудящихся, но не хотят, а партийные и общественные организации если хотят, то не могут, потому что они стали придатком государственной машины;
— перестройка возможна только на путях отказа от партийного характера общества и государства.
Фактически в его арсенале оказался весь набор постулатов наших идеологических противников…»
Однако райком решил бороться против Жириновского. Избирательная комиссия не утвердила кандидатуру Жириновского. Издательство не осталось в стороне: в его стенах каждый день проходили собрания в защиту Жириновского, на которых присутствовали операторы телевидения и газетные журналисты. Более того, работники издательства открыто критиковали райком и его конкретную деятельность. Телевизионная программа «Добрый вечер, Москва!» многократно передавала интервью с Жириновским. Жириновский проиграл, но это была пиррова победа партократии. Он фактически одержал политическую победу над партийным аппаратом, стал кумиром многих москвичей. Его популярность росла.
В декабре 1987 года после эпопеи с выборами Жириновский пытается наметить свой дальнейший путь в политике. Он делится со своими коллегами по работе мыслями. Именно тогда он сказал: «Адвокатом мне не быть — путь в Московскую коллегию адвокатов мне перекрыт. Беспартийный. В КПСС путь заказан — КГБ не пропустит. Других партий в Союзе нет. Придется создавать свою».
Жириновский полагал поначалу, что новая партия должна быть в духе европейских, социал-демократических. Это следовало из его анализа высокого уровня демократии на Западе. Смущало только название правящих там партий — социал-демократические. Против демократического начала он не имел ничего. Однако социализм оставил в его душе большие нравственные страдания о его бедном и полуголодном детстве, дальнейшем жизненном пути в условиях гегемонии партии и роли партийного билета в устройстве жизни. Эти обстоятельства вызывали определенные раздумья о названии и содержании деятельности будущей партии, кото- рая должна была потрясти советское общество и государство. Слово «капитализм» в то время для него было также тождественным слову «социализм», поскольку было почти ругательным.
Именно в конце 1987 года Жириновский приходит к мысли, что ключевым словом, с которого необходимо начать реформирование политических устоев страны, должно быть слово «либерализм» или «либеральный». Именно партия демократических либералов или либеральных демократов должна была возглавить, по его мысли, проведение демократических и либеральных реформ в стране.