Глава 3
– Пожалуй, я пойду, – не без труда выговорил Кеган. – Или тебе придется тащить меня в номер.
– Делов‑то, – усмехнулся Филатов, который и сам чувствовал легкое головокружение. – Русские своих не бросают!
– Знаю, дружище, знаю… – Кеган с трудом встал. – За это мы вас и любим.
И он ушел, покачиваясь и цепляясь за мебель. Филатов проводил его взглядом и пробормотал:
– Любите, говоришь? Любите… Странная только любовь у вас получается!
Ему вдруг стало ужасно обидно за вечную несправедливость в отношении России: «Как кому плохо – все к нам бегут. Спасите! Помогите! Слава России, слава русским! Братья, мол, навек. И мы каждый раз – ура! Кровь прольем, последнюю рубаху снимем, а в беде не оставим! Сколько раз на эти грабли наступали… А как все нормально, так они сразу нос воротят. Мы, мол, люди цивилизованные, вам, дикарям, не чета! И ладно, если бы просто спасибо не сказали, а то давай грязью поливать! То ли дело американцы – делают только то, что им самим выгодно, и плюют на всех остальных со своего «Эмпайр стейт билдинг», будь он неладен…»
Филатов сердито допил водку. Неожиданно в его голове невероятно четко всплыл образ девушки из сувенирной лавки. Той самой, что он мельком видел по дороге в бар. Филатов посмотрел на часы – еще десяти нет. Представил огромный пустой номер, темноту за окном, долгий скучный вечер.
«А почему бы российскому депутату не пообщаться накоротке с простой арабской девушкой? – подумал он. – Все веселей будет, чем телевизор смотреть!»
Можно было, конечно, выпить еще водки. Или покурить кальян, вроде того, каким наслаждался Кеган перед его приходом. Но водки больше не хотелось, после кальяна будут сниться дурацкие сны – такое уже случалось с Филатовым. Ему потом объяснили: при кажущейся легкости один выкуренный кальян заменяет целую пачку крепких сигарет. Для человека некурящего многовато. А вот девушка сейчас будет в самый раз…
При виде покупателя девушка сразу встала, и Филатов увидел, что она выше его ростом почти на полголовы. Он пришел в полный восторг – по непонятной даже себе причине Филатов имел слабость к высоким женщинам.
– Добрый вечер! – сказала девушка на прекрасном английском. – Могу я вам что‑нибудь предложить?
«Себя! – подумал Филатов, которому хозяйка лавки понравилась еще больше. – И я не откажусь!»
– Вы можете выбрать очень красивые сувениры, – девушка улыбнулась, – и совсем недорого.
– Сувениры – это хорошо! А что недорого, так это просто здорово, – Филатов прошелся вдоль прилавка, для порядка повертел в руках какую‑то шкатулку, украшенную перламутром, и повернулся к девушке: – Кстати, меня зовут Александр!
– А меня Тинни. Это лавка моего отца.
– И как идет торговля, Тинни? – Филатов попробовал имя на вкус, он всегда так делал с именами женщин, и имя ему понравилось.
– Совсем нет покупателей. После того как ввели санкции, иностранцы перестали ездить в Ирак.
Она вышла из‑за прилавка, Филатов невольно скользнул взглядом по ее ногам – ноги оказались хороши. Девушка одернула юбку и опустила глаза.
«Она еще и скромница! – В слегка замутненном алкоголем сознании Филатова замелькали заманчивые картинки. – Ай да Тинни!»
– Вы хорошо говорите по‑английски, Тинни. Пожалуй, даже правильнее меня.
– Я училась в Лондоне. Наша семья жила там несколько лет. До войны бизнес приносил почти пятнадцать тысяч долларов в месяц.
– Хороший доход.
– Конечно. Мы ездили за границу, построили новый дом – большой, красивый. А потом… – Девушка замялась.
– Потом начались санкции и торговля зачахла, – подсказал Филатов, подходя поближе.
– Но в остальном все хорошо. Мы верим, что рано или поздно мир одумается и перестанет терзать нашу страну.
Филатов заметил в глазах Тинни предательский блеск. Он представил себе, как тяжело было такой красивой девушке, привыкшей к достатку и комфорту, разом лишиться всего.
– Все будет в порядке, Тинни!
– Конечно, Александр. Спасибо вам.
Филатов еще раз посмотрел на девушку: «До чего же хороша, особенно сейчас! Эта печаль в глазах, неуверенная улыбка и руки, которые не находят себе места. Нет, я без нее в номер точно не пойду!»
– Думаю, сегодня покупателей больше не будет, – уверенно сказал Филатов. – Так что позвольте пригласить вас в гости.
– В гости? – растерялась Тинни. – Куда?
– Ко мне в номер. Сядем, поговорим, шампанского выпьем. Устроим себе маленький праздник.
– Мне кажется, это не слишком удобно…
– Вы мне не доверяете? – Филатов шутливо нахмурился.
– Но мы ведь почти незнакомы…
– Так давайте знакомиться! Вы Тинни, я Александр. У вас семейный бизнес и своя лавка в «Эль‑Рашиде», а я депутат российской Государственной думы. Так что сами видите – мы всё друг о друге знаем.
– Я сразу поняла, что вы из России. Россия очень поддерживает нас.
– Тем более! Если бы я был, скажем, французом или англичанином, то вам, конечно же, не стоило бы принимать такое приглашение. Я уж не говорю про злобного янки. С этими прохвостами даже разговаривать не стоило бы. Но отказывать гостю из далекой России нельзя.
И Филатов бросил на девушку свой красноречивый взгляд.
– Хорошо… – чуть слышно сказала Тинни. – Но мне надо закрыть лавку.
– Закрывайте, – великодушно согласился Филатов и взял Тинни за руку. – И поднимайтесь ко мне. Номер семьсот первый.
Девушка попыталась высвободить руку, но сделала это совершенно неубедительно.
– Седьмой этаж, – уточнил Филатов и зачем‑то добавил: – Можно на лифте подняться.
На том расстались – Тинни стала убирать свои безделушки, а Филатов поспешил обратно в бар. Там он купил бутылку самого лучшего шампанского, какое только нашлось, выпил прямо у стойки рюмку водки и пошел к лифту. Проходя мимо лавки Тинни, он заметил, что девушка почти закончила. Значит, скоро будет в его, Филатова, номере. А может быть, и в постели… Да какое там может быть, точно так оно и будет! Филатов прибавил шагу и, не глядя больше по сторонам, погрузился в лифт.
Оказавшись в номере, Филатов первым делом сунул шампанское в холодильник. Потом сполоснул для свежести лицо и привел в порядок изрядно взлохмаченную шевелюру – в депутате все должно быть прекрасно. Не осталась без внимания и спальня – Филатов безжалостно запихал в шкаф разбросанные вещи и приготовил постель, призывно откинув покрывало. А Тинни все не было. Постепенно возбуждение спало, и в голове завертелись тревожные мысли: «Тинни красивая девушка, слов нет. И высокая. Но она наверняка связана со спецслужбами! Иначе никто не пустил бы ее торговать в правительственном «Эль‑Раши‑де». Здесь как в Советском Союзе при Сталине – случайных людей не бывает. У нас ведь тогда все, кто контактировал с иностранцами, работали на органы. И здесь то же самое…»
Филатов встал под кондиционер, наслаждаясь струей холодного воздуха.
«Значит, наш разговор в лавке записан. Это раз. Посиделки в номере тоже запишут. Это два. Правда, Ирак не Иран, тут за прелюбодейство камнями забрасывать не станут, но нервы попортить могут. А главное – со стороны Тинни нет никакого увлечения, а только постылая служебная необходимость…»
Филатов подумал еще немного о неприятном, а потом решил, что все это ерунда. Он свободный человек и может поступать как ему заблагорассудится. А мнение по этому поводу спецслужб, тем более иракских, его не волнует. Законов он не нарушает и нарушать не собирается, так что будьте любезны, господа в штатском, выйти вон! А записи из его спальни слушайте перед сном вместо вечерней сказки. Что же касается Тинни, то какая, в конце концов, разница, из каких побуждений она придет в номер? Главное, что она придет…
«И пусть только попробуют выступать! Я им устрою такое представление с разоблачением и наказанием, что мало не покажется, – подумал не без злорадства Филатов. – Пожалуюсь лично Саддаму Хусейну! Да, именно ему! Прямо так и скажу: что же это, господин президент, делается? Не дают вашему гостю спокойно отдохнуть, своевольничают, не в свое дело лезут! То‑то они тогда попляшут…»
Филатов посмотрел на часы – за прошедшие полчаса Тинни могла десять раз подняться на седьмой этаж и дойти до его номера. Даже не пользуясь лифтом. Однако ее до сих пор не было. Неожиданно зазвонил телефон.
– Это Александр? – раздался в трубке взволнованный голос.
– Тинни?! – воскликнул Филатов. – Куда ты пропала?
– Меня не пропустили. У вашего номера охрана…
– Что ты говоришь? Какая охрана?!
– Извините, Александр, – ответила Тинни, – но сегодня ничего не получится…
– Это еще почему?! Сейчас я обо всем договорюсь и спущусь за тобой. Жди в холле и никуда не уходи!
– Не надо… – Тинни пыталась сказать что‑то еще, но Филатов уже бросил трубку и поспешил к двери.
В коридоре действительно маячил здоровяк в черном костюме. При виде выскочившего из номера Филатова он остановился и равнодушно посмотрел на депутата.
– Это вы не пропустили девушку? – строго спросил Филатов.
Охранник равнодушно посмотрел на депутата и ничего не ответил.
– В чем дело? Кто дал вам право останавливать моих гостей!
В голосе Филатова зазвенел металл, глаза вспыхнули гневом, но страж никак не прореагировал на праведное возмущение дорогого гостя – как будто его вообще не было в коридоре.
– Кто здесь главный? Я хочу с ним поговорить! Ответом снова были молчание и холодный взгляд сытого удава. Филатов от души выругался на родном языке, но и это не возымело действия.
«Бред какой‑то! Не могли найти для единственного в гостинице иностранца англоговорящего охранника! Ну ничего, я им покажу…»
Филатов решительно пошел к лифту, на ходу доставая телефон, чтоб немедленно, прямо сейчас высказать свое недовольство Аббасу.
«Только бы Тинни дождалась меня и не ушла! Я ее сам проведу, и пусть хоть кто‑нибудь попытается меня остановить! Особенно этот…» – Филатов посмотрел на ненавистную фигуру у двери и сбавил шаг.
«Стоп! Когда я поднялся в номер, никакой охраны не было. То есть ее выставили буквально полчаса назад. А что это значит? Это значит, что завтра меня повезут к Саддаму! Как же я сразу не догадался…»
Филатов остановился и сделал вид, что смотрит в темное окно.
«На сегодня скандал отменяется. Кобеляж тоже. Хорошо я не успел никуда позвонить…»
Филатов еще постоял у окна и с независимым видом вернулся в номер. И только там, когда возбуждение и гнев поутихли, он вдруг понял главное. То, ради чего, возможно, стоило пережить неприятное завершение приятного вечера: Тинни не связана со спецслужбами! И в номер к Филатову она собиралась прийти не по приказу начальника, а добровольно, можно сказать от души. Иначе разве бы ее остановила охрана? Да ее бы под ручки проводили, дверь подержали и в кроватку уложили!
«Хорошая девушка Тинни! – подумал Филатов. – Завтра же зайду к ней».