сообщенные мной в интервью западным средствам массовой информации, являются правдивыми, и вы знаете это лучше меня. Причем эти факты не составляют государственную тайну. Исходя из изложенного, я абсолютно не понимаю, за что меня подвергают преследованием на службе, ставят под сомнение мою репутацию как сотрудника международной организации. Предупреждаю, что если ситуация не изменится, я буду вынужден обратиться за помощью в Комитет по правам человека. Если сегодня мне не принесут материал на перевод, я передам это мое телефонное заявление в прессу. До свидания!
Леша положил трубку, не дожидаясь ответной реакции. При чтении он был на взводе, казалось, в любую секунду его оборвут по ту сторону провода, рявкнут, тявкнут или зарычат. Но – молчание. А через час взъерошенная Машка принесла три страницы протоколов. Положила на угол стола и выскочила. Блокада оказалась прорвана. Леша радостно и быстро перевел нудные выступления. Он соскучился по работе. И днем, и ночью он бы сидел и тарахтел в свой диктофон. И чтоб не выходить в коридор. И в лифт не садиться. В буфете тоже не появляться. Ни Машки, ни Шефа, ни трусливо-серых физиономий совсотрудников.
Вечером они с Томасом ходили в оперу, а ночью напились в честь первой победы.
Победа, как и следовало предвидеть, была условной. Явная дискриминация поменялась на не явную. Например, машинистки не приносили ему как обычно напечатанный материал. Он сам прибегал в машинописный пул за бумагами. Приходилось заходить по два-три раза. Девочки тянули резину, из-за этого нарушались сроки, он не вытягивал норму – пять с половиной страниц в день. Леша не долго терпел. В обстановке блокады он освоился. Дмитрия Сергеевича он уже не боялся. Двинулся прямо в кабинет, Машку чуть не снес по дороге и в лоб: “До каких пор… Буду сдавать в печать под расписку с указанием времени и принимать из печати тоже с указанием времени”. И криком. У Дмитрия Сергеевича даже геометрия ушей изменилась. Уши начали вращаться.
– Прекратите скандалить, – единственное, что нашел сказать начальник.
Леша пригрозил Комитетом по правам человека и шлепнул дверью. Козлы… Ему нечего с ними делить. Он теперь знает, как поступать. С молотком в руках напролом. Иначе съедят. Через час машинистка принесла распечатку.
Первые бои закончились. Покатила обыкновенная жизнь, рутина. Леша снял квартиру в квартале среднего класса, недалеко от работы. Томас пригласил дизайнера, и они втроем кумекали, как обставить