- Песня, которая не прозвучит
- Шанс
- Я постараюсь вам помочь
- Очередной раунд Селиванова
- Тайный визит профессора Воланда накануне перестройки
будут спрашивать: “Евгения Ювашевна, это ваш новый любовник?”, а я буду отвечать: “Нет, дорогие мои, не угадали, это мой сын”. Ха- ха. Вот умора. А ты, – сказала она тихо, прикоснувшись губами к его щеке, – хотел бы быть моим сыном?
– Мамочка, вы, кажется, собирались пойти на реку.
– А вы не собирались?
– Я, честно говоря, не горю желанием. По-моему стоит отложить это мероприятие до утра.
– Ты хочешь сказать, что я пойду купаться сейчас одна? Ничего себе джентельмен. Привез женщину ночью к себе на дачу и отправляет ее одну на речку. А если на меня нападут хулиганы, а если разбойники?
– А может, пираты?
– Может и пираты. Мной все интересуются.
– Ах, ох.
– Что ты ахаешь, что ты охаешь? Подымайся давай и захвати полотенце. Да плавки не забудь, а то я не люблю мужиков без плавок.
В саду Нонешвили начала восторженно прыгать и визжать, словно маленький ребенок, которому строгие родители долго не разрешали выходить из дома и который наконец выбрался на волю. Потом она сбросила босоножки, быстро подхватила их и побежала к забору. У забора она резко остановилась.
– Высокий у тебя забор, сыночек. Подержи-ка французскую обувь, я перелезу.
– По-моему стоит воспользоваться калиткой.
– Чудак, через забор интереснее. А дырки у тебя в заборе нет?
– Увы… нет.
– Не может быть… Мне кажется, у нас, на Руси, нет ни одного забора без дырки… Это же так неинтересно ходить все время через дверь. Давай я сделаю у тебя в заборе дырку. Принеси топор или что- нибудь такое… тяжелое.
– Сейчас темно, по-моему лучше это сделать утром. Тем более я не знаю, где лежит топор.
– Еще мужик называется. Не знает, где у него лежит топор. Ха-ха. А ты дрова когда-нибудь рубил?
– Рубил. Мы идем или не идем?
– Идем-идем. Испугался, что я тебя дрова рубить заставлю? Птенчик мой. Успокойся. Дай я тебя поцелую.
Она чмокнула Валерия в губы и взяла его за руку. Они вышли из вделанной в ворота калитки и петляющей тропинкой стали спускаться к реке. Нонешвили молчала. Валерий и не пытался затеять разговор. По совести говоря, ему очень хотелось спать.