Песня, которая не прозвучит

оскорбившая оказалась в цепких верхних конечностях оскорбленного.

– Пусти, поломаешь, – игриво запричитала Женя.

– Давай бакшиш, он же пишкеш, хабара, могарыч, срыв, побор, приношение, дар, гостинец, принос, подарок, плата, благодарность,

– веселился Валерий.

– Взяточник. Тебя посадят. С бедной девушки требовать.

– Что ж, придется применить меры физического воздействия. Сейчас я достану розги.

– Не надо. Я тебе спою. Только отпусти.

– Спою. Все поют. Эко диво.

– … И станцую. И сыграю. Пусти к инструменту.

– Все танцуют и играют.

– Я хорошо спою и хорошо станцую. Вместе с тобой.

– Ну, если хорошо, тогда освобождаю под залог. Учти, будешь плохо служить, снова отловлю.

– Развоображался. Отловлю… – Нонешвили села за пианино. – Безобразие, пыль. Небось, за десять лет никто не прикасался. Для интерьерчика держите.

– Естественно. Для чего же еще?! Мы мещане. Матерые мещане. Не нравится пыль, возьми тряпку и вытри.

– И возьму. Где тряпка?

– В стенном шкафу около двери.

Она побежала к шкафу. Вернулась с вдрызг измятой, скомканной шляпой Валерия.

– Не нашла. Подумала, что головной уборчик сгодится. Извини, я его немножко потоптала. Иначе неудобно. Зато в следующий раз перед моим приходом языком пыль вылижешь. Матерый мещанин.

У Валерия чуть слезы не брызнули. Первая шляпа, купленная, после окончания института! К вещам ведь привыкаешь, как к людям. И потом сам стиль действий. Женя почуяла смятение друга.

– Не переживай, – сказала она, протирая пыль хозяйской реликвией. – Я подарю тебе три самых шикарных, самых модных шляпы. Неужели тебе жалко ее? Ответь, жалко?

– Да, жалко.

– Хочешь, я разорву в клочья свою кофту? Прямо сейчас, прямо здесь. Чтобы равно было.

– Не стоит.

– Пожалуйста, смотри.

Она ухватилась за батист с весьма серьезными намерениями.

– Прекрати, – рявкнул Валерий фельдфебельским голосом. – Разорвешь одежду, в чем домой пойдешь?

– Голая.