Песня, которая не прозвучит

А бабка прижимистая, страсть, зря чаем не напоит. Значит, заслужила. Значит, не подохну с голода. Ха-ха.

– Выходи за меня замуж, – вдруг отчеканил Валерий, покраснев как благовоспитанная девица, услыхавшая неприличное словцо.

– Че-е-е-го? – протянула Нонешвили в диком изумлении. – Ты, случайно, головушку не застудил или…

– Не иронизируй, пожалуйста. Я серьезно.

– Не иронизируй. Ой, не могу, – она истерически засмеялась, громко, заразительно. – Не могу. Сынуля жениться вздумал. Тронулся мальчик. Га-га-га.

– Ладно. Прощай. – Он рванулся к двери, задыхаясь от негодования.

– Стой, – в мгновение посуровела Женя. – Не мельтеши. Будем разговаривать без шуток. Ты готов на мне жениться?

– Да.

– А куда денется семья? У тебя ребенок. Ты отвечаешь за него. Опять же работа. На карьере отразится, в вашей сфере ведь смена жен не приветствуется.

– При чем тут сфера и карьера? Ты же не из управления кадров. Ни с того ни с сего забеспокоилась за мою карьеру.

– Черт с ней с твоей карьерой. В какое положение ты меня поставишь? Хочешь, чтобы пальцем в спину тыкали: Нонешвили разбила семью. Отбила молодого мужа. Нет.

– Чудовищная глупость. Просто чудовищная. Ты же всю дорогу не боялась злых языков, а тут страх напал? Сама только две минуты назад…

– Не в злых языках дело. На несчастье счастья не построишь. Причинишь другому горе, оно тебе аукнется. Вы хорошо жили, не ссорились, потом появилась я и разрушила. Девочка маленькая, ее это убьет и жену тоже. Она так смотрела на тебя тогда у подъезда, преданно, ласково.

– Ничего с Машкой не произойдет. Дед, бабка, я. Она в надежных руках.

– А жена? Ты же любил ее?

– Со временем многое переоценивается.

– Может, ты и меня потом переоценишь. Уценишь и сдашь в утиль, как старую вешалку. Так и есть… Я стара для тебя.

– Опять глупость. Возраст не имеет значения.

– Имеет.

– Не имеет.

– Имеет.

– Не имеет.

– Дурак. Если ты мне не нравишься нисколечко, ни пол-сколечко,