затевал тогда кампанию против заевшегося завхоза – в итоге, кстати, выставил его, – и факты тогда требовались. Леша попал в десятку. Завхозу высочайший устроил такой скандал, что тот со страху таскал тармаковские чемоданы. Как важно в делах службы поймать нужный момент и как опасно промахнуться.
На следующий день вся советская колония знала, что кое-кто удостоился поддержки на самом верху и живет отныне в аппартаментах. Молва рассудила привычно: случайностей не бывает, просто так в руководящий люкс не селят. Окружающая среда поменялась к Тармаковым, коллеги чуть предупредительнее, жены чуть менее болтливы и откровенны. Дмитрий Сергеевич не удержался от вопроса:
Вы когда-нибудь раньше контактировали с Олегом Николаевичем?
Олег Николаевич – это Сам.
Шеф пристально следил за реакцией Алексея.
– Да, приходилось, – скромно, но с достоинством соврал Леша и сам испугался. Вдруг тот спросит у постпреда и тогда… Впрочем, это вряд ли реально, прикидывал потом Тармаков, не те отношения. И, даже если постпред скажет: “Не знаю такого”, – Дмитрий может воспринять это как неискренность, как уловку, не желает-де раскрыть карты. Словом, до конца достоверность факта знакомства с высочайшим никто не установит, темные это дела… А поиграть мускулами перед всякими козлами полезно, меньше приставать будут. Так он провел свой первый дипломатический трюк. Получилось, правда, без предварительных расчетов, на импровизации, но получилось. Первый тур конкурса кабинетных интриг он, делетант, выиграл. Конкурс, однако, скоро продолжился. Было сие так.
На службе существовала традиция. Перед отъездом очередного сотрудника назад, в Москву или Киев, или Минск, или другой город необъятной страны, устраивался сабантуйчик – пирожные, коньячок, чай. Начальник обыкновенно произносил спич, напутствовал. Затем дарился подарок. Через минут тридцать отъезжающего каждый по очереди тащил в уголок и упрашивал захватить с собой посылочку для родственников, “которые очень просили” прислать чай, кофе либо шубу, дубленку, магнитофон, часы и прочие товары непроизводственного назначения. Отъезжающий, как правило, не отказывал, не плевал в колодец. И подарок не зря вручался.
В первые месяцы в Вене Леша присутствовал на нескольких подобных “юбилеях”. Чувствовал себя на них паршиво. Чужие люди. Друг друга знают много лет. На него даже не смотрят. Салага. И посылку его не возьмут, сошлются на перегруз. И вот однажды, когда профорг Валентин сообщил, что в пятницу провожают Леонова и