ток, коньяк здесь не играл никакой роли…
Утром Зоя, опять зареванная, на пределе нервов кричала:
– Что это такое? Ты теперь не будешь ходить домой?
На этот раз Леша подготовился.
– Дура, если ты ничего не петришь, то хотя бы не ори. Ты думаешь, мне здесь деньги только за перевод платят. В сортир выкинуть перевод, поняла?
– Нет, не поняла.
Зоя опешила, Леша перехватил инициативу.
– Не поняла – молчи. Не звони по всему миру. Здесь люди занимаются делом, нужным для государства делом. За это государство содержит тебя, бездельницу, которая ходит и болтает своим языком. Отрежу язык к чертовой матери! – зарычал Тармаков.
Отличный получился переход – после артподготовки мощный удар – “отрежу язык”… Зоя была убита. Под завязку Леша бросил еще несколько загадочных фраз – пусть жует.
– Здесь тебе не Прокопьевск. Если я куда-то поехал, даже ночью, значит так надо, соответствующие товарищи в курсе. Неужели ты еще не просекла, что здесь все под контролем. Ты плюнешь, через час об этом доложат.
Зоя стояла неподвижная, ошеломленная. Ни слов, ни слез. Тармаков запомнил на всю жизнь выражение ее лица. Версия сработала стопроцентно. Жена не только перестала допытываться, но и на удивление изменилась. Так меняются из-за болезни, больших несчастий, либо слишком больших удач. Зоя замкнулась, никогда не кричала, насколько могла проявляла вежливость, не задавала вопросов. Она перешла в новое состояние – стала хранительницей тайны, и, видно, внутренне готовила себя к чему-то ответственному.
Нейтрализовав Зою, Алексей ощутил себя почти свободно. Оставалась, правда, внешняя опасность – чуткие коллеги, заботливый Дмитрий Сергеевич и прочая обозная сволочь. Этим, к сожалению, наврать сложнее. Этим не надо попадаться на глаза. Просто соблюдать правила конспирации. Не будут же они следить за каждым шагом.
С Томасом они встречались все чаще. Леша уже без звонков приезжал к нему на квартиру. Иногда оставался на ночь, но не злоупотреблял – щадил Зоину кровь и нервы – несмотря на объяснение она, конечно, переживала. Однажды Томас предложил поехать на уик- энд в Альпы. Леша колебался, но в итоге дал отказ по соображениям конспирации. Томас немножко обиделся. Но как ему объяснить, чудаку, что, заходя в подъезд, приходится оглядываться по сторонам – не наблюдает ли кто, а вместе ехать на машине, жить в кемпинге – чересчур. Даже по улице вместе ходить чересчур.
– Мы прячемся, как преступники, – сказал Томас, – от этого в