кого-то заказал.
Телефон молчал и на следующий день утром. Днем Леша во искупление греха отправился на вокзал на проводы. Людей собралось много. Все тащили коробки, сумки, свертки. Развин по обыкновению травил анекдоты, прибаутничал. На Тармакова вообще не обратил внимания.
В разгар церемонии два балбеса из секции стали затаскивать в вагон какое-то бревно.
– Что это, ребята? – поинтересовался Развин.
– Палас. Вам в кабинет, Александр Алексеевич, – кряхтя, ответил один из балбесов.
Развину, очевидно, не понравился ответ. Принародно, на весь вокзал про кабинет…
– У меня скромный кабинет. Мне ваш палас не нужен.
Возникла натянутая пауза. И тут второй балбес, который на самом
деле, вероятно, не такой уж балбес, сказал:
– Нет, этот палас не для кабинета, а для центровки вагона. Чтобы не качало.
– Ну, если для центровки, то можно, – засмеялся Развин.
Все вокруг тоже засмеялись. Вскоре стали прощаться. Бойцы вытянулись в шеренгу, командир обошел строй. С кем-то даже обнимался. Леше бессловесно и бесстрастно протянул руку. Крепкая, неинтеллигентская рука. Леша хотел сказать нечто извинительное, намекнуть на свою ошибку, но в ухо дышали коллеги, и он постеснялся. Промолчал.
Развин поднялся в вагон. Один парень вдогонку всучил ему сверток.
– Яблочный пирог. В дорожку… Жена испекла, – лепетал парень.
– Привет жене, – отвечал Развин. – Она, оказывается, у тебя не только красавица, но и кулинар высшего разряда.
Завотделом помахал людям рукой на прощание. Поезд тихо тронулся. Леша едва не заплакал. Те, что тащили палас и пекли пирог – те попадут. Пока зайцами, без билетов, потом они попрыгают на двух задних, прижав лапки к груди, и им выдадут билеты. Будут полноправными пассажирами. Придет время, и им понесут паласы и пироги, а ему, Тармакову, не понесут, потому что он упустил шанс.
Прошло две недели. В один из мерзких слякотных вечеров Зоя пришла домой поздно. Леша ужинал совсем по-холостяцки – вареная картошка, колбаска, сырок и пиво. Зоя, даже не зашла на кухню, забежала в спальню и закрыла за собой дверь. Леша всполошился, кинулся вслед.
Она лежала на кровати и плакала.
– Таня сказала, что мы из отпуска назад сюда не приедем. Нас