Когда Леша кончил, фон Левин заставил девиц ласкать друг друга. Пока девочки возились, ребята отдыхали в кресле с коктейлем в руках. Блондинка разложила темную и, задрав ее ногу, прыгала на ней на всю мочь. Потом сжимала груди подружки, да, чувствовалось так сильно, что у той останавливалось дыхание. Дедок сидел как болельщик на футболе, многословный, активный. “Засунь ей в рот пальчик”, – например, кричал он, или “язычком, язычком”, или “какая задница!”. Наконец он не выдержал, сел над головой темной и предложил ей для рта свой видавший виды. Блондинка этим временем работала языком в нижней части богатого тела темной…
Спорт завершился поздно под всеобщие объятия и фейерверк из шампанского. Дедок заливал Лешу и девиц холодной пеной, мазал им соски шоколадом. Потом натянул красный фосфорический презерватив на лешин член, выключил свет. Публика наблюдала в кромешной темноте красный маяк и смеялась до сумасшествия. Кто- то из девок схватился за маячок и начал его доить.
Несколько дней спустя Тармаков подписал с дедком контракт, согласно которому он назначался координатором проекта по строительству дома для эсперантистов с жалованьем двадцать две тысячи шиллингов в месяц. Контракт на год. Деньги, конечно, не бешеные, но на душе спокойнее – появилась гарантия от голодной смерти. Притом работа интересная, престижная, если пойдет нормально, появятся связи и возможности. Пока же двадцать две тысячи плюс основная зарплата – состояние. Он держит птицу счастья за хвост! А за контракт с ООН он еще поборется. Советскому представительству легкой победы не видать. Теперь проще – за ним есть база, нечего бояться полного крушения, в конце концов выгонят не на улицу.
Если один большой кризис – с работой – в определенной мере разрешился, то второй кризис – с Томасом – нависал. Томас еще не знал о дедке, но очевидно скоро узнает. Устная почта в их кругах исправно доносит информацию. Достаточно где-то вместе появиться. Более всего Леша боялся физической расправы. Бюргер заведен, черт знает, что ему влезет в башку. Любые виды мести, кроме насилия, Леша переживет. Но ждать, когда Томас узнает и выкинет какой- нибудь номер (какой?) глупо. И Лешу осенило…
В ооновском магазине, находившемся в подвале международного центра, работал араб. Точнее арабчонок, молодой парнишка. Трудился руками – таскал и распаковывал ящики, собирал тележки. От людей Леша слышал, что арабчонок в целях улучшения своего материального положения иногда поступает в пользование богатых господ и, кстати, стоит немалых денег. Тармаков давно обратил на арабчонка внимание, слишком широко и загадочно тот улыбался покупателям в магазине,