Песня, которая не прозвучит

– Правильно. А мне на работу напишут, – с каменным лицом идиота вещал он. – Из-за тебя места лишусь. Она голая, а мне по шее получать за низкий моральный облик. Еще не хватало. При живой жене. Жена, кстати, завтра прибывает с ребенком.

– Ну и что! Не знаю, насчет ребенка, а жене точно будет приятно со мной познакомиться.

– Несомненно. Особенно, если порвешь кофту.

– Когда тебя вытурят за аморалку, я возьму тебя в ученики, в мальчики. Ха-ха.

– Да. Ты будешь петь, а я тяпать по залу с холщовой сумкой и собирать с добрейших граждан пожертвования бывшей эстрадной звезде и бывшему журналисту.

– Я никогда не буду бывшей. Даже когда умру. Свое хладное тело я завещаю первому медицинскому институту, а может, второму, там посмотрим…

– Пошли мрачные сюжеты. Поиграй лучше.

Нонешвили заскользила по клавишам, извлекая простенькую, незатейливую мелодию. Голос звучал тихо, грустно. Затем захлестнул другой ритм, бешеный, страстный, бьющий, зовущий. И снова лирика, снова полушепот, снова эмоциональное размышление. Каждый следующий текст как бы развивал предыдущий, развивал единый образ. Вот она, девчонка, от мамы уходит к любимому, объясняется, грубит, понимает, что ошибается. Вот она уже женщина, уставшая и несчастная, хотя судьба сложилась с виду благополучно, вот приходит Судьба и спрашивает, чем помочь, а она отвечает: “У меня все великолепно, ве-ли-ко-леп-но! Так здорово, что плач одолевает”. Эти песни – куски жизни, сжатые в три минуты музыки и чувства.

– Знаешь, – прервалась Женя, – о чем я мечтаю. О театре. О своем театре. Небольшом, уютном и неповторимом. Декорации двигаются, могут двинуться в зал, в публику, могут летать в воздухе. Сцена перемещается в центр, взмывает ввысь, кресла крутятся, зрителю даже не нужно вертеть башкой. Слайды, кино, цирковые трюки. Пол колеблется. Настоящее землетрясение. Антракт, и уходит под землю, в тартарары, на первый этаж, прямо с народом. А на первом этаже буфет, скоморохи, конферансье куролесит. Мистерия.

– Буфет, конечно, с пивом.

– Не издевайся.

– Шумы, дымы, эффекты. Где же искусство?

– Искусство в середине. Искусство – главное. Актера техника не заменит, но поможет, оживит, усилит впечатление. Отмахиваться от нее глупо.

– Красиво говоришь. Сама придумала или позаимствовала, –