Песня, которая не прозвучит

– Детство вспомнил. Потянуло на игры.

– Ты разве в детстве играл? Не поверю. Небось, Жюля Верна читал. Драмкружок, кружок по фото… Я играла по-настоящему. К цыганам носилась тайно. Около нашего хутора стоял табор. Меня мальчишки боялись. Ведьмой дразнили. Ушло то время. Сейчас летом там прыгает мой сын.

– Сколько ему?

– Одиннадцать.

– Кто им занимается?

– Я. В основном я. Родственники, братья помогают, к себе забирают. Но воспитание мое. Знаешь, удивительно. Мы иногда неделями не видимся, и все равно он похож на меня, каждым жестом, каждой черточкой. Привезла игрушки, дорогие, шикарные, он раздал их ребятам в классе. Спрашиваю: “Ты почему не ценишь подарки?” Отвечает: “Я добрый. Такой же, как ты… Ты же для друзей не жалеешь.” Маленький лис. Боюсь за него. Что получится, когда вырастет, как к матери отнесется? Представляю, сколько гадостей ему про меня намелят. Скажут, низкий сорт, дешевка, и жила, и пела дешево, бестолково. Давно, лет в шестнадцать, попала я к известнейшему музыканту. Он принял, прослушал, раскланивался. “Прелесть. Замечательно”. Я вышла за дверь. “Ерунда на постном масле”, – тявкнул он жене. Я помню это, – процедила Женя сквозь зубы. Не простив до сих пор.

Валерию показалось, что историю с музыкантом-лицемером Нонешвили уже не единожды повторила.

– Меня лично сплетни не волнуют. Но сын. Его могут сбить с толку. Ему ведь не расскажут о том, что сумасбродная мать переводила деньги на детский дом, что купила гитаристу кооператив, когда его обобрала жена при разводе, что десятки людей пьют и жрут на мои кровные, а я ничего кроме трехкомнатной квартиры не имею и самое главное, ничего мне не надо. Я не играю в скромницу, просто это так. Если завтра окончательно охрипну, безбедной старости у меня не будет, потому как наличных про запас нет. И черт с ними. Я знала времена, когда приходилось сутки работать, чтобы кусок хлеба намазать тоненьким слоем чего-то там. Снимала у хозяйки угол, и по воскресеньям затевала у нее генеральную уборку. Старуха отваливала немножко варенья, немножко меда, по праздникам отрезала мяса на один откус. Крепкая бабка, с норовом. Год назад проведала. Здоровая, в магазин шлепает сама, хотя лет, уж, наверное, под девяносто. Накупила я всякой всячины, мы позастольничали, а в конце она всучила банку меда по старой памяти. Ха-ха. Получи, говорит, хорошо поешь. Заработала, видишь.