Песня, которая не прозвучит

это имеет значение.

– Это имеет, – выдавил Валерий.

– Наконец-то дошло… Жираф несчастный. О главном спросить не соизволил… Конечно, само собой разумеется. Преуспевающий молодой парень. Спешите хватать, иначе не достанется. Знай же, ты мне не нравишься. Слюнтяй и недотепа.

Он весь загорелся: щеки, шея, особенно заалели уши. В сей критический момент в комнату с шумом ворвался, потрясая газеткой с иностранными буковками, бойкий крючок (подобные повороты сплошь и рядом происходят в приключенческих многосерийных фильмах, чуть реже – в реальной действительности).

– Жаль, статья про тебя. Целый подвал. С фотографией.

Она накинулась на газету с жадностью, с которой припадает к воде погибающий от жажды путник.

– Только принесли, – комментировал крючок. – Видно, отличная рецензия. Фото выбрали выигрышное. Я никому даже не показал, сразу к тебе.

Нонешвили бросила свеженький, “горяченький” экземпляр Валерию.

– Переведи.

Тот пробежал колонки по диагонали и начал медленно, путано, с церемониальными покашливаниями излагать. Мадам пристально следила. Писанина была на редкость едкая и ругательная. Крючок не угадал. Валерию пришлось извиваться, пропускать некоторые абзацы полностью, порой откровенно врать, поскольку портить Жене настроение перед важнейшим выступлением он, естественно, не хотед. Впрочем, обман раскрылся. Десятым чувством она уловила неискренность и скованность переводчика.

– Чего ты бубнишь? Жульничаешь… Дай сюда. Я чуть-чуть сама петрю. Ага… Ага, – она впилась в текст. – Министар. Минизвезда, что ли? Вот здесь что, где цифры? Честно говори, а то убью.

Мало-помалу, опираясь на богатую интуицию, зачатки знаний английского и железную логику, она добивалась правды. Взрыв невиданной силы потряс гостиницу. Истерика. Страшная, уничтожительная истерика. Все летит, все валится, все рушится. Землетрясение. Тайфун. Смерч. Шторм. В эту минуту Нонешвили могла перебить мировые запасы посуды. Зашел бы случайно в номер некий господин Роберт Слим, накатавший в известном издании данный пасквиль, тела бы его не нашел самый опытный сыщик. В порошок бы его стерли, в пыль. Крючок пытался урезонить. Какое там!

Получив порцию комплиментов, он позорно ретировался. Валерий отхватил во вторую очередь.