Песня, которая не прозвучит

Ведь ничто не бьет по злопыхателю сильнее, чем успех объекта злопыхательства. Итак, весь вечер на сцене преданные служители эстрады Антонио Моретти и Евгения Нонешвили.

При этом мадам разорвала газетенку и швырнула клочья в зал.

– Where is Moretti?*** – заорал благим матом посрамленный и затюканный Слим. Он явно стремился продолжать внеплановый диалог в присутствии сотен свидетелей.

– Антоша, где ты? – игривым голоском протянула певица, повернув голову направо. – Молчит. Он принципиально с Вами не разговаривает. Придется мне одной отдуваться.

Словечко “отдуваться” заставила переводчика на мгновение запнуться. Парнишка попался добросовестный и пытался передать колорит языка оригинала. Пока он морщил лоб в тщетных поисках эквивалента, свет погас и заиграла музыка.

Пятнадцать минут гордого одиночества. Песни на русском. Краткое содержание переводилось на фоне вступления к песням. Связки получались очень красивые. Потом на подмогу прибыл Моретти. Темп увеличился. Постепенно двухмоторный двигатель набрал нужные обороты. Лихие танцы, включая стабильно молодой канкан, шутки – прибаутки, фейерверк туалетов и вдруг остановка: раздумья, переживания и снова в путь. Шумит, гудит скорый поезд, гремит на стыках. Загорелся в ней азарт, десять пожарных команд не потушат. Азарт переупрямить, перетянуть, перевернуть, удивить. На предпоследней репетиции осенила идея научиться жонглировать, хотя бы немножко, для разнообразия. Антонио пожал плечами, мол, валяй, если приспичило, непонятно только зачем это нужно. Ему непонятно, ей понятно.

Заперлась в номере и жонглировала мячиками и шляпами. Через шесть часов получилось. Правда, десять потов сошло. Тогда десять, сейчас, наверное, двадцать. Напряжение, нервы, да еще проклятая, подлая болезнь. “Не останавливайся. Остановишься, расслабишься, погибнешь”, – повторяла Женя себе приказ. Движение, действие спасало. Концерт мелькнул искрой, показался ей одним глубоким вдохом. Она уходила со сцены разбитая, отсутствующая, без головы, рук и ног, а сзади неистовала, бушевала видавшая виды публика. Моретти раздавал поклоны и воздушные поцелуи за двоих. Женя на “бис” не появилась. Овации, овации, а ее нет. Всему есть предел. Публика постепенно потянулась к дверям. Еще слышатся отдельные полуфанатические хлопки. Вдруг на сцену выезжает, отчаянно сигналя, старинная машина. За рулем Нонешвили. Зрители повернулись, кинулись назад. Паника, сутолока, хаос. А она залезает на крышу авто

*** Где Моретти?