12 кресел. Алексей Митрофанов

но не посмел этого сделать. И в итоге потерял ко-
нечности.
— Нижние или верхние? — сострил Сокол.
— Прекратите ваши идиотские шутки. Речь идет
о партийном герое, — запищал Конрад Карлович.
— Ну ты, друг вьетнамцев, помолчи.
Вождь заулыбался. Ему, как обычно, нравились
внутрипартийные схватки.
— Вы не имеете права так разговаривать со мной.
Я прошу вашего вмешательства, уважаемый Влади-
мир Вольфрамович.
— Ты по любому поводу требуешь вмешательст-
ва шефа. Тебя, может, в сортир на руках носить?
Барин, блин… Герой вьетнамской войны, — шипел
Вова.
— Нет, вы послушайте… Сам привел мне его…
И теперь издевается. Я больше терпеть этого не бу-
ду… — Конрад Карлович бросился на Вову. От не-
ожиданности тот потерял инициативу. Очнулся Во-
ва уже на полу. Конрад Карлович стоял над ним и
трясся от злости. Эффект внезапности прошел. Со-
кол вскочил. Еще какие-то секунды, и он бы жесто-
ко наказал за вероломство ветерана партии. Но вдруг
кто-то верткий подсек Вову сбоку. Сокол опять
оказался на полу. Но теперь уже на нем плотно си-
дел… вьетнамец.
— Вот, молодец, как любит папу! — захохотал
вождь. — Молодец. Вот вам приемный ребенок!
А вы на него баллон катили!
— Отпусти, скотина! — визжал Вова. — Я тебя
паспорта лишу.
— Не лисись, — шептал вьетнамец, — паспорт
не ты даесь. Паспорт вождь наш товарищ Семаго
дает.