12 кресел. Алексей Митрофанов

стей прибавления в жалованье, а получилось наобо-
рот, с жалованьем стало хуже. Требовалось что-то
простое и ясное, любимое, как хороший квас или
селедка, привычное, как демонстрация на Первое
мая, но и возбуждающее, как цыганский романс.
Интуитивно он чувствовал эту правильную идеоло-
гию, но ее еще предстояло выразить в точных словах.
В одном Семаго был уверен: нельзя никого повто-
рять и не нужно торопиться, связывая себя какими-
то обязательствами. Но в чем нельзя запаздывать,
так это в рекламе. «Каждая советская хозяйка каж-
дое утро делала котлеты и давала своим детям бул-
ки, — любил повторять Вольфрамович. — Но она
даже не подозревала, что, положив котлету на бул-
ку, можно получить гамбургер и продавать этот
гамбургер по всему миру. Что превратило котлету в
гамбургер? Реклама!»
Скучные партийные пресс-конференции, на ко-
торые приходили пара-тройка немытых бородатых
журналистов из каких-то странных изданий типа
«Голос Сретенки», не могли принести большую сла-
ву. И тогда великий комбинатор выдвинул идею
завтраков для прессы в ресторане «Прага». Идея не
сразу овладела массами. Массы внутренне сопро-
тивлялись. Массам не нравилось, что придется пла-
тить деньги, а питаться будут другие. Саша и Леша
из японского автобуса предложили ограничиться
пивом.
— Нет, — отрезал Семаго. — Кормить будем по
полной программе. Я не вижу этот завтрак без сем-
ги и витков из ветчины.
— Они гадости будут про нас писать, а мы их
кормить, — жужжал партийный завхоз.
— Вы лучше скажите, куда делся старый холо-
дильник «Саратов».