12 кресел. Алексей Митрофанов

лись на память. Подвыпившие бабы норовили пота-
щить на танец.
Триумфальная поездка во Владик изменила Се-
маго. Он стал бронзовым. К его походке и манере
говорить уже прикоснулась вечность. Эта вечность
поселилась сначала в одной клеточке его организ-
ма, потом постепенно пошла дальше, захватила жиз-
ненно важные органы и наконец вырвалась наружу.
Случилось, что вечность вылезла наружу как раз
перед новыми выборами.
Предвыборная борьба шла своим обычным пу-
тем: дебаты, легкие и тяжелые скандалы, оскорбле-
ния, листовки на всех автобусных остановках, цвет-
ные буклеты. Вольфрамович много выступал по ТВ,
по областям ездил мало. На конкурентов смотрел
снисходительно. Внутри он был уверен, что исход
заранее ясен.
В день голосования ночью вождь не поехал в из-
бирком. Он остался в своем штабе. Первые резуль-
таты пришли из Владика. Почти двадцать процен-
тов. Неплохо. Партийцы стали поздравлять друг
друга. А вождь напрягся. Он ожидал большего. Даль-
ше пошло резкое падение. Сибирь — под пятна-
дцать процентов, Урал — десять, густонаселенные
районы Европейской части — пять-семь. Кавказ —
два-три. Это было фиаско. Партийцы замолчали. Го-
лоса теледикторов звучали в тишине. Надрывались
телефоны, но к ним не подходили. В четыре утра
вождь покинул штаб. В три часа дня он явился сно-
ва. Никого не принимал. Сидел один в кабинете.
Молчал и смотрел в одну точку. Вечером в новостях
сообщили, что у консерваторов пятое место и всего
двенадцать мандатов в парламенте.