12 кресел. Алексей Митрофанов

на площадке перед входом в «Прагу» отмечалось
движение. Главное действующее лицо прибыло без
пяти двенадцать и вышло из машины под аплодис-
менты партийной массовки. Семаго не сразу пошел
вовнутрь, некоторое время он крутился на свежем
воздухе. Уличный оркестр, приглашенный за налич-
ный расчет, исполнил зачем-то «Прощание славян-
ки». Музыка свое дело сделала — количество зевак
сильно увеличилось. Первые, самые наглые журна-
листы атаковали Вольфрамовича уже на улице:
— Сколько евреев у вас в руководстве партии?
— Немного, один-два. Ну один — это точно, —
хищно глядя на хрупкую девушку из-за рубежа, за-
давшую вопрос, отвечал Семаго.
— Нужны ли России космические исследования?
— Русские первыми вышли в космос и последни-
ми уйдут оттуда.
— Как вы относитесь к порнографии на экране?
— Лучше, чем к крови и убийствам на экране.
Мы странная страна. Мы с удовольствием смотрим
на маньяков, вурдалаков, бомжей и возмущаемся,
когда показывают голую грудь. Что плохого в жен-
ской груди? Каждый день показывают войны, бе-
женцев, авиакатастрофы, а грудь показывать нель-
зя. Бред. — Тут Семаго понесло. — С детства нам
переворачивают сознание. Помните рассказ «Му-
му»? Кто там главный герой? Как нас учили в шко-
ле? Глухой дворник Герасим. Кому все сочувствуют?
Герасиму и его дурацкой собачке. Но это глупость.
Сочувствовать надо барыне — женщине с нормаль-
ной психикой. Зачем ей визжание какой-то шавки
по ночам? Она хочет по ночам культурно отдыхать.
Нас хотят заставить полюбить какого-то урода. Ведь
по описанию Герасим — урод. Почему мне должен