12 кресел. Алексей Митрофанов

лись, расталкивая друг друга, журналисты, опера-
торы с камерами, партийные помощники, зеваки,
авиационное начальство, бомжи, цыгане, юродивые,
кликуши. Атмосфера была вполне естественной для
партийных тусовок, то есть нервной, наэлектризо-
ванной, на грани истерики.
— Не имеете права, — кричал Семаго. — Какой
комиссионный сбор… простите… какое разрешение
на пролет? Дети Лазании умирают ежедневно, еже-
часно. Вот мы сейчас здесь идем, а там уже кто-то
умер. Там уже кто-то заболел. Дети не могут ждать
разрешения.
— Но есть порядок. Я его не могу нарушить, —
ныл чиновник, семенивший рядом. — Компанию ли-
шат лицензии, а вас посадят истребители.
— Вашу компанию и так лишат лицензии. Я по-
забочусь. Я поставлю на ноги всех. Считайте, вы
уже без лицензии. А насчет истребителей не беспо-
койтесь. — Тут Вольфрамович увидел Чеховского и,
зыркая на того, тут же заявил: — В составе нашей
партии есть конструкторы и даже один генерал ави-
ации. У нас есть свои истребители. Посмотрим, чьи
истребители лучше. Это покажет бой.
— Но, товарищ Семаго, я не имею права вас вы-
пустить. Получите разрешение и тогда…
— Я вам не товарищ, псковский волк вам това-
рищ. Немедленно соедините меня с Генеральным
секретарем ООН.
Толпа ворвалась в помещение депутатского за-
ла, сметая на своем пути не сориентировавшихся
вовремя пассажиров и сотрудников аэровокзала.
Вождь рванулся к телефону.
— Немедленно, — рычал он на помощников, —