31. Падение следователя
Утром в прокуратуре Цаплин увидел толпу возле доски объявлений.
– Что, новый приказ вывесили? – спросил он у знакомого.
Тот как-то странно ухмыльнулся, покосившись на доску.
– Типа того.
Прокурорские, что-то оживленно обсуждавшие перед доской, оглянулись, увидели Цаплина и молча расступились. Стало тихо.
Он подошел ближе. В глаза ему бросилась большая фотография, на которой было изображено нечто невероятное – голый мужчина пользовал голую женщину в каком-то кабинете. “Обычна порнуха гетерастов, – подумал Цаплин. – И чего они собрались?”
– Ну, как она, Цапля, ничего была? – спросил кто-то за спиной.
Он повернулся – вопрос задал наглый Аркашка Евсюков, следователь по всякой мелочевке, с которым он раньше никогда не был на “ты”. Смерив его взглядом, Цаплин ответил.
– А при чем здесь я?
– А ты присмотрись внимательнее – это же в твоем кабинете, а на фотографии – ты сам, – не унимался Аркашка.
Цаплин начал выходить из себя.
– Да пошел ты, шутник недоделанный! – огрызнулся он.
Подошел Коленвалов.
– Это не шутка! – сурово, как приговор, произнес он. – На фото, насколько я понимаю, изображены вы, гражданин Цаплин. И по этому поводу вам еще предстоит давать нам объяснения.
От его слов и зловещего тона у Цаплина прошел мороз по коже. Он опять уставился на снимок. Теперь тот налетел на него, словно стена на автомобиль, потерявший управление. На фото был действительно он. Лицо, волосы, выражение лица – все его. И кабинет с открытой дверцей сейфа за спиной у парочки тоже принадлежал ему. Вон, на стене висит картина “Геи и лесбиянки Москвы на народном вече в Александровском саду”. На всю прокуратуру такая была только одна – Цаплин купил ее на вернисаже известного художника Эдварда Бесполого. Он был ошеломлен.
– Это не я! – попытался протестовать он. – Это гнусная ложь, клевета! Я честный гей – я никогда в своей жизни не был с женщиной.
Он потянулся к снимку, чтобы сорвать его, но за спиной громыхнул жестяной голос Коленвалова.
– Не трогайте вещественное доказательство, гражданин!
Все вокруг молчали. В толпе было немало знакомых лиц – Севрюгин, Шнайдер, Нехлис, Ахмедов, другие многие, но никто не попытался встать на его защиту. Они лишь старательно отводили глаза в сторону, избегая его блуждающего взгляда, а над всем, словно гриф, царствовал Коленвалов. Рука Цаплина бессильно упала. Он сгорбился и пошел к своему кабинету.
Позже в тот же день его вызвали к прокурору. В кабинете был и зловещий Коленвалов, который по обыкновению стоял у окна спиной к свету.
Прокурор поздоровался с ним холодно, руки не подал.
– Проходите, Цаплин, садитесь, – сказал он, кивнув на стул у приставного стола. Сам он напряженно сидел в своем кресле.
“Обратился на “вы” и по фамилии, – отметил Цаплин. – Раньше было на “ты” и звал по имени – Егор. Значит, дела мои совсем плохи”.
Прокурор брезгливо подвинул к нему пачку фотографий.
– Как вы можете это объяснить?
Цаплин, уже оправившийся от первого шока, небрежно пересмотрел их. На снимках появилась еще одна женщина и секс втроем. Прибавилось поз. Шторы закрыты, за окнами темно. Значит, снимали ночью, когда в прокуратуре никого нет.
– Фальшивые! – уверенно заявил он.
– А смысл? – спросил прокурор.
– Смысл прост. Вероятно, я слишком близко подобрался к Отступнику, и он решил вывести меня из игры.
– Вы хотите сказать, что эти снимки сделали наши?
– А кто же еще? Это очень грубая торопливая работа, в которой полно “фотошопа” и логических несостыковок. Жест отчаяния, я бы сказал.
– А как далеко продвинулось расследование? – спросил вдруг от окна Коленвалов.
Цаплин взглянул на него мельком, но ответил, глядя на прокурора.
– Достаточно далеко.
– Вам уже известен преступник? – поинтересовался прокурор.
– Нет, но я знаю, как он это все обставил.
– Когда же будет результат?
– В ближайшее время я смогу сказать, кто это, – пообещал Цаплин.
Прокурор посмотрел на Коленвалова и отрицательно покачал головой.
– Нет, не вы, Цаплин. Это сообщит мне другой человек.
– Как, другой? – не понял Цаплин.
– Вы отстраняетесь от расследования и отправляетесь под домашний арест. Дела передайте Шнайдеру.
– А как же…
– А в отношении вас будет проведена служебная проверка. Если подозрения не подтвердятся, вы вернетесь на рабочее место, если же да – пойдете под суд.
Некоторое время Цаплин смотрел на прокурора, пытаясь понять, но шутит ли он. Но нет, тот был как никогда серьезен. Он встал.
– Разрешите идти?
– Идите. Передавайте все дела Шнайдеру и закупайте продукты. Домашний арест начнется с 14 часов.
Закрывая дверь, Цаплин увидел, как Коленвалов подошел к прокурору и начал ему что-то негромко говорить.