5. Листовка в лектории
После обеда Цаплин заказал через полицейскую справочную круглосуточные данные о передвижении всех подозреваемых за последнюю неделю с записью времени, проведенного в каждом месте их пребывания. На те, что касались заместителей прокурора, пришлось оформлять отдельное разрешение. Совместив их с картой города на мониторе своего компьютера, Цаплин обнаружил, что ни в один из дней они не отклонялись от обычного маршрута – дом, работа, магазины, кинотеатры, рестораны, опять дом. В выходные были еще поездки на дачу.
“И что это может означать? – размышлял Цаплин. – Либо Отступник не из их числа, и тогда я занимаюсь напрасной работой, либо он научился обманывать систему слежения, и мне предстоит установить, каким образом”.
Систему слежения “Ты где?” ввели много лет назад, почти сразу после победы революции. Было объявлено, что это не из-за недоверия, а для поддержания нравственности. Ее обещали снять, когда нравственность устоится и затвердеет. Но время шло, а электронные браслеты, замаскированные под часы, не снимали. Единственное послабление состояло в том, что по желанию их можно было надеть на руку, ногу или шею. Правда, тогда становилось неудобно узнавать время, и этим правом мало кто пользовался. Поначалу чипы, содержащиеся в браслетах, еще вживляли по желанию под кожу на груди или в мочку уха, но потом оказалось, что их легко выковырять самостоятельно, и от этой идеи отказались.
Натуралы браслетов не носили, они полагались только геям, состоящим на госслужбе, работавшим в правоохранительных органах или имевшим положение в обществе.
Браслет считался непременным атрибутом преуспевающего человека. Его надевали в торжественной обстановке, звучали поздравительные речи, в которых утверждалось, что ношение браслета не обязанность, а право, которое еще надо заслужить.
Сам президент Алексеев демонстративно носил браслет слежения на запястье левой руки, чтобы показать, что он и в этом вопросе вместе со своим гейским народом. Правде, никто не стал бы с уверенностью утверждать, что там у него был именно чип, а не пустая коробочка.
Затем Цаплин отправился в экспертно-криминалистическую лабораторию. Ее сотрудники, одетые в белые халаты, ковырялись в железках и проводах, которыми были завалены их столы, проводили измерения с помощью каких-то приборов, рассматривали их в микроскопы со сменными объективами.
– Можно ли снять браслет с руки? – спросил он у сурового начальник изможденного вида.
Тот окинул его оценивающим взглядом.
– Нет, это исключено, – уверенно заявил тот.
– Почему?
– Сработает защита, и мы сразу будем знать, что была такая попытка.
– А когда она срабатывает?
– При разрыве, растяжении и механическом повреждении.
– А если вывихнуть большой палец, как это делают преступники, чтобы снять наручники, и просто стащить браслет с руки?
Начальник отрицательно покачал головой.
– Не поможет. Для нормальной работы устройству требуется тепло человеческой руки. Если этого нет, он начинает посылать сигналы тревоги.
– Но можно ведь одеть его на руку другого человека.
– Нет. Все предусмотрено. На одном теле может за раз находиться только один прибор. Аппаратура в центре слежения сразу отмечает несоответствие и на место выезжает группа проверки.
Начальник лаборатории посмотрел на него снисходительно через свои круглые козлиные очки в металлической оправе.
– Еще вопросы имеются, молодой человек?
– Да. Отслеживаются ли передвижение варваров с мятежных территорий, когда они приезжают сюда?
– Им браслеты одевают на границе на время пребывания, учитывая их зловредный характер.
– А что насчет сибирских сексуальных отшельников?
– За ними следить не надо. Эти ребята сидят в лесах и носу сюда не кажут.
– И все же, есть ли слабые места у наших браслетов?
Начальник лаборатории вздохнул.
– Вообще-то, я не должен об этом распространяться, поэтому спрошу: вам это зачем?
– Для расследования, – ответил Цаплин. – Очень важное дело, которое контролирует сам прокурор.
– Хорошо, раз для дела, открою вам конфиденциальную информацию. Служба слежения действует надежно только в Москве. Стоит носителю браслета выехать за МКАД или удалиться от замкадовских районов, как волшебство заканчивалось. В подмосковных лесах прием сигналов от браслетов становится слабым или вообще пропадает.
“Вот оно что, – размышлял Цаплин, шагая по коридору к себе. – Прием за городом неуверенный, а потом и вовсе пропадает. – Но Оступник встречается с девками не в лесу, а на квартире в городе. Как же ему удается выйти из зоны приема? – Ведь это надо быть техническим гением, а технари в прокуратуре не работают. Или помогает кто?”
Он с неудовольствием подумал, что придется расширить круг поисков и пройтись по родственникам подозреваемых. Это сулило чертову уйму работы.
Цаплин затребовал в отделе кадров номера наручных браслетов людей из папки, а затем передал их в службу наружного наблюдения. Служба действовала в полностью автоматическом режиме. Перемещения всех фиксировались ежесекундно и хранились в памяти серверов на десятки лет назад. Именно благодаря ей, Москва добилась самой высокого по стране коэффициента гомосексуальности, составлявшего 0,95. Конечно, не все новые геи были истинными, некоторые вообще избегали гомосексуальных контактов,
имитировали их или же шли на них с отвращением. Но главное было не в этом – гетеросексуальные связи прерывались нещадно.
Для колеблющихся братьев, как их называли, повсюду работали лектории, в которых убежденные геи рассказывали, какой ужасной жизнь была раньше. По пути домой, Цаплин зашел в один из таких лекториев. В небольшом полутемном зале слушателей было немного.
– Гетеросексуальные отношения – это безумие, – говорил с трибуны оратор со значком “Убежденный гей”. Вы только представьте себе: что может быть более несовместимым, нежели мужчина и женщина? Разная психика, разная физиология, разные склонности и интересы. Но общество тысячи лет не могло прийти к той простой мысли, что мужчины должны жить с мужчинами, а женщины – с женщинами. А все почему? Не было технической базы. Обойтись без женщин в деле воспроизводства населения было невозможно, и их приходилось терпеть. А они, прекрасно это понимая, вертели мужчинами, как хотели. Гетеросексуальные отношения несли человечеству венерические болезни и заболевания, передающиеся половым путем, так называемые ЗПП. Дошло до того, что появился СПИД, угрожавший самому существованию человеческой цивилизации. Неизвестно, что было бы дальше, если бы не наша революция. Кто сейчас о нем слышал, поднимите руки.
В зале никто не шелохнулся.
– Правильно,- продолжил лектор после небольшой паузы,- вы о нем не знаете, потому что его у нас нет. СПИД остался только в самых забитых и отсталых обществах, цепляющихся за свою гетеросексуальность, как за самую большую ценность. А раньше он бушевал в глобальном масштабе. В Африке вымирали целые страны. А ведь кроме него существовали и многие другие напасти: сифилис, гонорея, хламидиоз и тому подобное. Все это кануло в Лету вместе с гетеросексуальными государствами.
Лектор опять вернулся к роли женщин.
– Без преувеличения можно сказать, что женщины правили миром много тысяч лет подряд – вплоть до нашей революции. Не в смысле власти, а идеологически. Ведь все было построено на том, что у каждого мужчины должна быть своя женщина и как можно больше сексуальных связей с ними на стороне. Считалось, что это показатель доблести. На этот счет ходили совершенно дурацкие поговорки: “Всех баб перетрахать нельзя, но стремиться к этому нужно”, “Будет, что в старости вспомнить”, “Умру – и не попробую” и тому подобные. Как будто кто-то в старости вспоминает трахнутых в молодости баб. Прошлое остается прошлым, а значение имеет только настоящее и больше ничего. Здоров ты сегодня или нет, есть ли у тебя деньги сейчас, или же ты испытываешь нужду, живешь в нормальных условиях или прозябаешь в неблагоустроенной хибаре. Только это, больше ничего, уверяю вас. Но чтобы обеспечить себе требуемый уровень комфорта, финансового благополучия и здоровья, нужно об этом позаботиться заранее. А воспоминаниями о нескучно проведенной молодости можно подтереться, поскольку они не имеют никакого отношения к настоящему. За них ничего не купишь, их нельзя есть и их нельзя принять как таблетку, если что-нибудь заболит. Но раньше об этом мало кто думал.
А возьмите всю мировую литературу! Ведь она посвящена женщинам. Стихи, песни, романы – все о них. Ложные представления делали ее главной целью жизни мужчины. Мол, достичь ее, найти некую единственную – и все, наступит вечное блаженство, миссия будет выполнена. Потом, конечно, оказывалось, что найти мало, нужно еще ее содержать, и не только содержать, но и удержать, поскольку женщины по природе своей ветрены и всегда готовы завести новую интрижку на стороне.
В итоге мужчина, потративший на нее уйму сил, времени и денег, испытывал жесточайшее разочарование, когда она все-таки уходила и забирала детей. Почему? Да потому, что все было напрасно. Образно говоря, если бы он вместо того, чтобы ублажать ее, просто рубил дрова, то у него за эти годы уже скопилась бы огромнейшая куча дров, которыми можно топить печь или просто продать на рынке, получив за них деньги. А так не оставалось ничего. Вот вам и семейная жизнь в гетеросексуальной паре.
Аудитория молчала. Цаплин был почти во всем согласен с лектором. Да, так и есть, шапка была не по Сеньке, женщины получили слишком много власти над мужчинами. Он только был против, чтобы обвинять их в этом. Женщины были не виноваты – такова их природа, усиливаемая их же ролью в гетеросексуальном обществе. Ему всегда казалось, что они тоже тяготились этой ролью и сходили от нее с ума. Но куда же было деваться – иного выхода не существовало.
Зато теперь с этим все стало в порядке. Дети появляются иным путем, не традиционным. И это обстоятельство сразу все изменило коренным образом. Наконец-то люди могут пожить в свое удовольствие, не мучаясь друг от друга. Исчезли убийства из-за ревности, разводы, шантаж детьми, венерические болезни, самоубийства на почве не сложившихся интимных отношений и тому подобное.
Когда-то Троянская война возникла из-за женщины. Теперь такое было бы немыслимо.
В геях не бурлит желание покрасоваться перед женщиной. Кто же красуется перед сестрой? Сестру уважают, но и только. Никаких безумных желаний она не вызывает. Женщины успокоились и стали холодными и прекрасными, словно греческие статуи. Страсти у них кипят исключительно между собой, но это пусть. Они не оказывают на общество того разрушительного действия, что раньше.
Цаплин заметил на соседнем сидении какой-то листок бумаги. При ближайшем рассмотрении это оказалась обычная антигейская листовка. “Братья и сестры! – говорилось в ней. – Сейчас мы гонимы и унижены, загнаны в подполье и боимся открыть рот, но скоро все изменится. Мы победим проклятых геев, доведших нас до ужасного состояния и заставивших маскироваться под них. Наши ученые долго бились над проблемой и, наконец, нашли лекарство от педерастии. Скоро человечество будет избавлено от этой чумы двадцать первого века. Мы сможем вылечить наших мучителей, и они опять сделаются нормальными людьми, даже те, кто ими никогда не был, как, например, президент Алексеев. Ждите и надейтесь, победа придет. Любите баб, они только этого и ждут! Женщины или смерть!”
“Жалкие потуги антиправительственного подполья, – подумал он. – Неужели они рассчитывают, что кто-то в это поверит?”
Цаплин сунул листовку в карман и направился к выходу.