37. “Убийство” робота в электричке
На следующее утро Цаплин вышел из квартиры и стал спускаться вниз по ступенькам, чтобы не попасть на запись стоящей в лифте камеры. На нем была бейсболка и солнцезащитные очки. Наручный браслет молчал. Мимо механического консьержа он прошмыгнул, отвернувшись к стене, но боковым зрением успел заметить, что тот как раз ковырялся с отверткой у себя в груди, раздвигая жгуты проводов. Вахтер у них был старый, одной из первых моделей, он стоял раньше во многих домах и часто ломался. Жильцы купили его вскладчину в комиссионке ради экономии. Спасало то, что вахтер в большинстве случаев умел чинить себя сам. Он же и ходил по магазинам, покупая к себе запчасти, когда случался ежемесячный выходной и жильцы подменяли его по очереди.
Низко нагнув голову и надвинув на глаза козырек бейсболки, Цаплин вышел из подъезда. Быстрым шагом отошел от дома, посмотрел на свои окна. Все было спокойно. Опять мелькнула мысль, что к нему могут приехать. Но кто? Только Гека, однако тот так упорно уклоняется от общения, что, скорее, вызовет его к себе повесткой, чем соизволит явиться сам. И, вообще, сегодня суббота.
Люггер, зевая, ждал его за углом в машине.
– А-а, беглец! – обрадовался он и распахнул дверь. – Ты, прямо, вырядился, как польский шпион.
– Тише, ты! – шикнул на него Цаплин, быстро сел на переднее сидение и тревожно оглянулся по сторонам.
– Да не нужен ты никому! – засмеялся приятель. – Раз до сих пор не схватили, то уже и не схватят.
Он вырулил на середину проспекта и помчался в сторону области.
– Так куда, все-таки, мы едем? – поинтересовался Цаплин.
– Поступила оперативная информация, что сегодня за городом намечается большая тусовка гетерастов. Групповуха, там, и все такое.
– А почему именно сегодня?
– Так, накануне нашего праздника. Хотят отметить свой раньше.
– Что за праздник?
– Ночь на Ивана Купала, языческий еще.
– Все это интересно, – скептически произнес Цаплин, – но я-то тут при чем? Я ведь тебе говорил, что у меня неприятности и мне не до того.
– Не спеши делать выводы, – произнес Люггер, – это может касаться и тебя.
– Каким боком?
– Мы прослушивали телефоны ваших, из прокуратуры.
– Да? – удивленно вскинулся Цаплин. – Кто разрешил? Вы, ребята, случаем, не слишком заигрались в сыщиков?
– Ты погоди! – успокоил его приятель, подняв руку. – Было разрешение – в рамках уголовного дела, от которого нити потянулись к вам. Но я сейчас не об этом. В ходе прослушки оказалось, что кое-кто из ваших собирается принять участие в этом шабаше. Думаю, тебе будет любопытно на него взглянуть.
– Кто он? – только и смог сказать Цаплин.
– А вот это неизвестно. Он очень хорошо шифруется – меняет телефоны, пропускает голос через синтезатор, говорит условными фразами. Но ясно одно – он там будет. Я не знаю всех ваших, а ты – знаешь. Сумеешь опознать?
– Сумею, если увижу. А где это?
– Точно неизвестно. Они ведь теперь стали хитрые, все держат в глубокой тайне. Выезжают в лес, как грибники идут к намеченному месту, собирая по пути поганки, а как придут – одежду долой и давай трахаться.
– Но их ведь можно засечь техническими средствами, – предположил Цаплин.
– В том-то и дело, что нельзя – у них все отключено.
– А браслеты?
– На пролах их отродясь не было, а ложные геи, я думаю, используют тот же фокус, что и ты. Или какой-нибудь другой, их есть несколько.
– Как же мы их найдем? – спросил Цаплин.
– Старым дедовским способом – переоденемся в грибников и пойдем со всеми.
– Но нужны резиновые сапоги, плащи, корзины! – напомнил Цаплин. – Что там они еще с собой берут?
– У меня все это есть – лежит в багажнике, – заверил его Люггер.
– А что для самообороны?
– У тебя разве нет пушки? – удивился приятель.
– Смеешься, что ли? – обиделся Цаплин. – Я же под домашним арестом – пришлось сдать.
– Ладно, без защиты я тебя не оставлю, – утешил его Люггер. – У меня есть еще один пистолет, поищи в бардачке.
Цаплин открыл перчаточный ящик. Там под какими-то тряпками лежал тот самый пистолет, за который Люггер получил свое прозвище.
– Свой отдаешь? – удивился он.
– Ха! Еще чего захотел! Нет, конечно – просто у меня их несколько.
– Ну ты и фанат! – удивился Цаплин. – Другие марки оружия признаешь?
– Признаю, но не одобряю.
Отъехав километров тридцать от МКАД, Люггер остановился у железнодорожной платформы.
– Придется немного проехаться на электричке, – сказал он.
– Зачем?
– Для маскировки. Сольемся с простыми грибниками.
Стоя у багажника, они накинули на себя армейские брезентовые плащи и взяли в руки корзины.
– Грибники – хоть куда, – заключил Цаплин.
Но Люггер остался недоволен.
– Нет, не годится.
– Что не так?
– Плащи – от них воняет казенщиной за километр. Простые люди таких не носят.
Он порылся в багажнике и подал Цаплину мятую ветровку.
– Одевай.
– А ты?
– А я применю дизайнерский подход.
Непонятно откуда, в его руке появился нож. Он решительно отрезал длинные полы своего плаща, превратив его в куртку.
– Другое ж дело! – весело заключил он, натянув обновленную одежку на себя.
Цаплин в ветровке тоже смотрелся неплохо.
– Главное, следи за речью, – предупредил Люггер, – разговаривай как простой парень из народа. Понял?
– Да. Пошли за билетами?
– Какие билеты? Ты что, пижон – брать билеты на пару-тройку остановок да еще в выходной день? Простой народ так не делает.
Подошла электричка. Несмотря на ранний час, в ней было довольно много людей.
Люггер и Цапли вошли в вагон. Сидячих мест уже не осталось и им пришлось стоять в проходе. Почти все пассажиры были с корзинами, ведрами и лукошками. “Грибники, – подумал Цаплин. – Интересно, настоящие или фальшивые?” Он стал пристально смотреть на одутловатого дядьку, лет сорока пяти с корзиной между ногами, который сидел у окна. Тот почувствовал его взгляд и уставился в ответ на Цаплина. Пришлось поспешно
отвернуться. Люггер, который все заметил, ткнул его локтем в бок.
– Не пялься на людей! – прошипел он на ухо.
Но перестать разглядывать грибников было не так-то легко. Цаплин стал делать это через прикрытые ресницы. “Вон те две молодые девки с лукошками, похожие на ткачих, точно едут на групповуху, – думал он. – Какие, к черту, из них собирательницы грибов? Или вон компания парней студенческого вида. Зачем студентам грибы? Они хоть знают, с какого конца их чистить? Ну а вон та крепкая дородная тетка под шестьдесят – это грибница настоящая. Насушит подосиновиков, намаринует опят, будет кормить кота долгими зимними вечерами. Или там у двери стоит жилистый гражданин неопределенных лет с темным лицом. Этот, сразу видно, за груздями. Чтобы, значит, заедать солеными грибами самогонку или водку “Двойной градус Родина”.
Цаплин удивился, что вокруг не видно полицейских. Тут же сразу видно, кого надо хватать и спрашивать: “А ты за какими грибами едешь, мил человек? Которые в лесу или которые ниже пояса? В лесу, говоришь? А расскажи-ка мне, как отличить бледную поганку от белого гриба?”
Но вся полиция, видимо, в городе, следит за безопасностью накануне праздника. А настоящую-то безопасность надо здесь охранять.
– А далеко ехать? – понизив голос, спросил он у Люггера.
– С полчаса, – не очень уверено ответил тот и Цаплин понял, что он и сам толком не знает.
Время тянулось медленно, ничего не происходило, он уже начал дремать стоя, когда по проходу прокатилось тревожное.
– Контролеры, контролеры!
Все встрепенулись и завертели шеями.
– Контролеры! – раздалось ближе.
Проверка приближалась с конца состава, люди потянулись в противоположную сторону.
Многие сидящие пассажиры подхватились с лавок и тоже присоединились к тем, которые не жаждали встречи с контролерами.
– Говорил же я тебе! – укоризненно произнес Цаплин. – Надо было взять билеты, сейчас бы сидели спокойно, а не бегали, как олени.
– А мы и так не волнуемся, – загадочно ответил он.
А сзади уже доносилась свара с безбилетниками.
– Ты куда?
– Стой!
– Ах, ты! Отцепись!
– Предъявите билет!
– Мать же твою! Пусти руку!
– Платите штраф!
– Отстань, говорю, гнида, а то сейчас врежу!
– Я высажу вас из поезда!
– Это я тебя высажу, урода! Получай!
Громыхнул выстрел, и все вокруг заволокло пороховым дымом. Толпу как ветром сдуло, все умчались вперед. Приятели замешкались. Цаплин был ошарашен. Он и не знал, что в электричках в пассажиров за безбилетный проезд стреляют. Цаплин остановился. “Пусть я и под домашним арестом, но я все еще работник прокуратуры. Надо остановить это безобразие!”
Люггер дернул его за рукав.
– Чего зенки растопырил? Пошли!
– Да погоди ты! – Цаплин вырвал руку.
Из дыма, поскрипывая сочленениями, вышел механический контролер. Он засунул в кобуру на поясе пистолет с каким-то невероятно широким дулом. Цаплин понял, что это что-то самодельное или же старая ракетница. Тем не менее, это огнестрел. Кто позволил этому механическому недоумку пугать им людей да еще и пускать в ход? Железная дорога, кажется, от жадности совсем с ума сошла.
Цаплин сделал шаг навстречу.
– Вы что это себе позволяете? – жестко сказал он. – Кто дал вам право? Вашими действиями займется прокуратура. Какой у вас номер?
Но контролирующий механизм не обратил никакого внимания на его слова.
– Ваш билет! – потребовал он, бесстрастно глядя в глаза Цаплину своими фотоэлементами.
– Номер! – стоял тот на своем.
– Предъявите билет! – проскрежетал робот, протягивая вперед правый манипулятор с шестью короткими щупальцами из твердой резины.
– Только после того, как я увижу ваш номерной знак, – ответил Цаплин. – Вы меня слышите?
Робот не отреагировал. Его нагрудная бляха, которая должна была висеть на форменной тужурке, выглядывали из расстегнутого кармана. Коварный механизм отстегнул ее и убрал с глаз долой, чтобы пассажиры не могли на него пожаловаться. Цаплин потянулся к ней, но робот тут же перехватил его руку и сжал щупальцами манипулятора.
– У вас нет билета, – констатировал он бесстрастно. – Я высажу вас из поезда.
Он подтащил Цаплина к ближайшему окну и попытался открыть его, но окно заело. Тогда механизм просто разбил стекло кулаком. Все ахнули. Робот стал расчищать проем от осколков, не отпуская своего пленника, а затем потянул к окну. Цаплин ухватился свободной рукой за спинку сидения.
– Да он же его сейчас выбросит! – сообразил кто-то из пассажиров.
– Он сошел с ума! – поддержал его другой. – Надо что-то делать.
Но никто не пришел Цаплину на помощь. Люди смотрели на его противоборство с роботом и не двигались с места. Цаплин упирался изо всех сил, но робот был значительно сильнее. Окно становилось все ближе. Свежий ветер и грохот колес заполнили пространство вагона. “Все, – подумал Цаплин, – сейчас мой домашний арест закончится навсегда”.
В пылу противоборства он совсем забыл про Люггера, который исчез из поля зрения. И оказалось, что зря. Приятель внезапно возник рядом с роботом и с размаху нахлобучил ему на голову чужую корзину из лозы, а затем с размаху ударил сверху чемоданом.
Но чертова железяка была сработана на совесть – удар она выдержала, не шелохнувшись. Робот сорвал корзину и при этом не выпустил руку Цаплина.
– Ваш билет! – сказал он Люггеру булькающим голосом, от чего эта фраза прозвучала еще жутче.
Кто-то кинулся к переговорному устройству с машинистом, нажал кнопку и прокричал в пластмассовую решетку срывающимся голосом.
– Убивают! Ваш контролер сошел с ума! Остановите поезд!
Ответа не последовало – устройство не работало.
Люггер, тем временем, не собирался прекращать своих усилий.
– Ага, – ответил он, – сейчас будет тебе билет.
Молниеносным движением он расстегнул у робота кобуру, выхватил оттуда его устрашающий пистолет, приставил к ближайшему фотоэлементу и выстрелил один раз, потом еще. Уши у всех заложило.
Когда ветер из окна отнес дым, стало видно, что там, где недавно был механический глаз, образовалась дыра сантиметров пять в диаметре. Из головы у робота пошла копоть, он судорожно дернулся и застыл, не подавая признаков жизни. Его щупальца, сжимавшие запястье Цаплина, ослабели и тот смог, наконец, освободить свою руку, на которой остались черные следы от резиновых присосок.
В вагон стали осторожно возвращаться сбежавшие ранее люди.
– Ну, ты, парень, молодец, – сказал кто-то Люггеру, – контролера замочил!
Тот блекло улыбнулся в ответ. Все понимали, что за разбитого служебного робота по головке не погладят – стоил он гораздо больше домашнего, поскольку и умел больше.
– Я знаю этого контролера, – сказал один из пассажиров, сухонький старичок с интеллигентной бородкой и лукошком. – Он лет пять уже на линии работает. И все это время был вежливый. А месяц назад словно с ума сошел – пушку на бок нацепил, хамить начал. И чем дальше, тем хуже.
– Это не он нацепил, а железнодорожная компания “Рельсы Подмосковья”, – встряла просто одетая женщина средних лет, – Ей все прибыли мало, все кричит, что пассажироперевозки убыточны, хочет извести безбилетников под корень.
– Но не такими же методами, – заметил старичок.
Дети осмелели и стали хлопать застывшего в нелепой позе робота по бокам. Упитанный пацан попросил Люггера.
– Дядя, дай пестик посмотреть!
– Что? – очнулся тот.
В руке он все еще держал огромный пистолет контролера. Поезд стал замедлять ход.
– Нам пора, – сказал Люггер и сунул пистолет в карман плаща.
Все потянулись к выходу, в вагоне остался только робот. Состав дернулся, контролер потерял равновесие, завалился на бок и внезапно ненадолго ожил.
– Ваш билет, билет, билет! – стал бормотать он в спину уходящим.
Какая-то тетка оглянулась.
– Чтоб ты сдох! – сказала она и плюнула на пол.