32. Рискованное предложение
Гека вальяжно сидел в кресле Цаплина и слушал, что тот рассказывает о подозреваемых. Во время паузы, видя взвинченное состояние приятеля, он решил его утешить.
– Не расстраивайся, старик, – говорил тот, с деланным безразличием листая папку с материалами дела, – все утрясется. Они подумают и поймут, что это смешно – заподозрить тебя.
“А ведь он рад, что дело передали ему, – подумал Цаплин, – надеется сделать карьеру. Впрочем, на его месте любой был бы рад”.
– Они могли бы понять это уже сейчас, – возразил он. – Небось, не первый год меня знают.
– Ну, их тоже можно понять, – ответил Гека. – Такого раньше у нас не бывало – чтобы фотографии с бабами – и на стенд. Говорят, утром к прокурору приехали люди из Главсуда, так они тоже их видели. Теперь разнесется слава по всей Москве. До самого президента, наверное, дойдет. Если уже не дошло.
Цаплин скрипнул зубами.
– Но ведь это же ложь! Как можно в такое поверить?
– Здесь сработал принцип, как в той поговорке: “То ли он украл, то ли у него украли”. От греха подальше тебя и решили убрать с глаз.
– Вот это и есть самое обидное – недоверие, – сказал Цаплин. – Я всю жизнь нашему делу посвятил, а что в итоге?
– Еще ничего не случилось, – утешил его Гека. – Подумаешь – отстранили! Ты не уволен, не осужден, ничего непоправимого еще нет. Хоть я и не рад, что это дело передали мне, постараюсь найти Отступника и тем самым помочь тебе.
– Ох, найди его, Гека! – вздохнул Цаплин, пристально глядя ему в глаза. – Ради нашей дружбы найди. Самое поганое – это недоверие коллег. Вот здесь, – он коснулся груди, – жжет огнем.
– Хорошо, – ответил тот, – обещаю, что твое честное имя будет восстановлено. Но кто, кто, ты думаешь, мог бы быть Отступником?
– Не знаю, – ответил Цаплин. – Мне стыдно в этом признаться, но преступником, как я понял, мог оказаться любой из них.
– И я? – шутя спросил Шнайдер?
– Ну, нет, тебя я никогда всерьез не рассматривал, – возразил Цаплин. – Я, вообще, удивился, что ты попал в эту папку. Тебя включили в нее только за некоторую схожесть с типом, которого описал Беспокойный. А у остальных, насколько мне удалось выяснить, были трения в семьях, которые могли их подтолкнуть к опасным связям. Помнишь, как у Толстого: “Все счастливые семьи похожи друг на друга, а каждая несчастная – несчастна по-своему”.
– Кстати, а куда пропал сам Беспокойный, который всю эту кашу заварил? – поинтересовался Гека.
– Он ее не заваривал, – возразил Цаплин, – только приоткрыл крышку над кастрюлей, в которой она кипела.
– Ладно, приоткрыл, – согласился Шнайдер. – Ты выяснил, куда он делся?
– Нет, не удалось. Залег где-то на дно и носа не кажет.
– Пуганая ворона куста боится, – ухмыльнулся Гека. – Интересно, кто на него нагнал столько страха?
– Я думаю, это уже не имеет значения. А зачем он тебе?
– Как, зачем? Он мог бы опознать Отступника по фотографии – и все дела.
– Мог бы, – согласился Цаплин. – Но предпочел скрыться.
– Хорошо бы вынудить его покинуть убежище. Но как это сделать?
Цаплина вдруг осенила догадка.
– Есть один способ, но он чисто теоретический.
– Что за способ?
– Суд надо мной. Раз у него такое обостренное чувство справедливости, он не выдержал бы и явился на заседание, чтобы защитить невинного человека.
Гека довольно хлопнул ладонью по столу.
– А ведь это мысль, Цапля! Ты всегда умел рассуждать нестандартно. Но и я кое-чему у тебя научился, и сейчас ее продолжу. Давай сделаем вот что: ты как бы признаешь свою вину и пойдешь под суд. О процессе напишут все газеты, Беспокойный прочитает и явится на суд, чтобы заявить, что это не ты. А заодно он укажет на настоящего виновника, и справедливость будет восстановлена. Как тебе идея? – он выжидающе посмотрел на Цаплина.
Тот не ожидал такого поворота и некоторое время размышлял.
– Нет, – сказал он, наконец.
– Но почему? – удивился приятель.
– Я не стану лгать следствию и брать на себя вину.
– Так это же ложь во спасение!
– Все равно, – упрямо сказал Цаплин. – Мне даже думать об этом противно.
Гека был разочарован.
– Ну и зря! – сказал он с чувством. – А я бы согласился.
Цаплин лишь отрицательно покачал головой.
– Ладно, а что ты собирался делать дальше? – спросил Гека. – Ну, до сегодняшнего дня.
– Спровоцировать подозреваемых на то, чтобы они сами себя раскрыли.
– Да? – удивился тот. – Каким же образом?
– Ну, подослать к ним баб. Как бы невзначай. И посмотреть на их реакцию. Потом действовать по обстановке.
– Сложные ты выбираешь методы, – не одобрил Гека. – А что еще?
Цаплин вдруг почувствовал огромную усталость. Стало тяжело ворочать языком, думать и даже кивать. Сказалось напряжение последних дней плюс потрясение от сегодняшнего утра. Вместе с усталостью на него свалилась апатия, ему стало почти все равно, что с ним будет дальше.
– Не помню, – сказал он. – Мне нужно поспать.
– Понимаю, – кивнул Гека. – Что ж, не буду тебя больше донимать. Потом я к тебе заеду и мы продолжим.
– Ладно, – Цаплин встал, – заезжай. Только предварительно позвони.