11. Найти предателя
Цаплин взял лист бумаги и расположил четырех подозреваемых, с которыми успел поговорить, в одну линию: Нехлис, Перегожин, Ахмедов, Севрюгин. Теперь надо было подвести промежуточные итоги.
Заместитель прокурора Петр Нехлис выглядел убежденные геем, преданным голубому делу и болеющему за него всей душой. Под подозреваемого он подходил только внешними признаками, но никак не внутренними.
Другой заместитель прокурора Перегожин, производил впечатление жеманного и недалекого человека. Клоун какой-то, как и его муж-певец. А для того, чтобы быть кротом и обманывать систему слежения, требуется ум, хитрость и изворотливость. Вряд ли у такого это могло получиться. Перегожин пока в счет не идет.
Заведующий столовой Севрюгин – тюфяк и рохля. Склонен к обжорству и мучается от этого. Такому важнее хорошо поесть, чем со вкусом потрахаться. Явно, у него не хватит ни хитрости, ни ума, ни, тем более, либидо, чтобы пуститься в такие приключения.
Дальше идет следователь Саид Ахмедов. И как раз с ним не все так просто. Молодой парень, нет еще и тридцати. Вроде, искренний гей, но все его родственники – натурики. Они предпочли переехать в мятежную провинцию, откуда все они родом, лишь бы не становиться геями. В Москве остался он один, несмотря на давление, которое испытывал со стороны своего клана. Для кавказцев это нетипично. И признался, что временами колеблется. Достаточно откровенный, надо заметить. Или это просто игра? Показать свою неустойчивость, чтобы сразить откровенностью? Это же надо – заявить, что не знает, что стал бы делать, если бы оказался в одной комнате с голой бабой. Совсем ничего не боится парень, если осмеливается так говорить. Или же доверяет, видя в Цаплине пусть и не приятеля – они никогда не дружили, – но достаточно близкого коллегу.
За себя Цаплин был полностью спокоен – бабы ему не нужны, даже если бы в отдельной комнате с ним оказалась не одна голая, а целая куча их. Он и тогда смотрел бы на них, как на сестер. Заблудших,сбившихся с пути, но все-таки сестер.
Но, конечно, между ним и Саидом есть существенная разница. Он – гей во втором поколении, а Саид – только в первом, да и то еще не устоялся. Но и он, если честно, не являлся элитой гейского общества. Существовали гомосеки в третьем-четвертом поколении – вот это да! Золотой фонд нации.
Конечно, многие стараются к ним примазаться, заявляют, что у их отцов, дедов и прадедов тоже имелся кое-какой гомосексуальный опыт, но это же все легко проверяется.
Достаточно поднять архивы КГБ, затем – ФСБ, потом посмотреть, что их предки писали о себе в социальных сетях – и все, картина как на ладони. Неосторожные геи именно на социальных сетях и прогорали. Начинали искать в “Бук фэйсе” себе партнеров, а хакеры взламывали их аккаунты, хватали за ушко – и на солнышко!
Так что если ты не заглядывал на Гей.ру, не писал о себе ничего такого, не интересовался фотками красивых парней с голыми задницами, не смотрел и не качал гейскую порнуху – то какой ты, на фиг, гей? Все, следующий, освободи помещение!
А Саид, конечно, выглядит подозрительно. Правда, у него муж-негр, а у тех, говорят, с либидо все в порядке. Ну, так что же, это может быть брак-прикрытие, как раньше многие известные артисты-гомосеки женились на молодых девках-лесбиянках, чтобы прикрыться от слухов. Вроде бы семья есть, а на самом деле – сплошная фикция. Так и у Саида с Жильбером может быть.
Цаплин вызвал по внутренней связи отдел силового сопровождения.
– Слушаю! – рявкнул в трубку его начальник, старый служака-сыскарь Шарабад Тамарович.
– Расслабься, майор, – успокоил его Цаплин, – свои это.
– А, Цаплин, – благодушно отозвался тот. – А я тут на взводе после вчерашнего, понимаешь, все начальство звонит, накручивает, обвиняют что прозевал. А я что? Это не наши функции еще и за декорациями следить.
– Выбрось из головы, – посоветовал Цаплин, – к тебе тут придираться не за что.
– Надеюсь, – вздохнул Шарабад. – А то мне ведь уже до пенсии недалеко, если уволят под горячую руку – пропала выслуга и прибавки, придется переходить на подножный корм.
– Не уволят, не бей тревогу раньше времени.
– Твоими бы устами да мед пить, – заметно успокоился майор. – За какой надобностью звонишь?
– Пошли пару мальчиков последить за одним перцем. Зовут Жильбер Тосса, работает постовым на Курском вокзале. Они его узнают сразу – он черный.
– Что, совсем черный?
– Нет, наполовину – сверху до пояса, – съязвил Цаплин. – Негр он!
– Понял. А на предмет чего смотреть?
– Запрещенные контакты с лицами противоположного пола.
– Так, может, ему прямо это лицо и подсунуть? У меня тут новенькая есть – на сексуальных провокациях специализируется.
– Ага, – обрадовался Цаплин, – давай ее. Только чтобы не грубо так, а аккуратно. Пусть нарядится крестьянкой, возьмет чемодан, грабли и сойдет с поезда во время его дежурства. И подойдет к нему расспросить дорогу до ВВЦ. Ну и построит глазки, как они умеют.
– Запросто! – заверил его Шарад. – Все сделает в лучшем виде.
– Но это еще не все, – притормозил его Цаплин. – Слушай дальше. Его надо пасти пару дней от начала и до конца дежурства, но это уже на расстоянии, смотреть, как он там работает с приезжими, не позволяет ли себе лишнего с гастарбайтерами, и так далее.
– Чего – лишнего? – не понял Шарабад.
– Ничего лишнего! – пояснил Цаплин.
– Ясно. Я позвоню, как все сделаем, – пообещал майор.