21. Семейный тупик Ахмедова
Когда Саид Ахмедов вернулся с работы, его социального партнера, кубинского негра Жильбера Тоссы, дома не оказалось. Саид работал следователем в прокуратуре, а Жильбер – постовым полицейским на Казанском вокзале.
На эту работу его устроил Саид вскоре после того, как они поженились. До того Жильбер, окончивший Московский университет землеустройства и не пожелавший возвращаться на родину, работал грузчиком в частной пекарне – таскал мешки с мукой и засыпал их в чан тестомесительной машины. Более подходящей работы ему с его внешностью и плохим русским произношением найти в Москве не удалось.
В пекарне они с Саидом и познакомились. Любивший свежие булочки с кремом Саид зашел туда однажды и увидел обсыпанного мукой с ног до головы чернокожего Жильбера, одетого в джинсовый комбинезон на голое тело. Тот выглядел очень импозантно, а его широкая белозубая улыбка довершила дело. Саид влюбился с первого взгляда. Жильбер тоже приметил застенчивого симпатичного прокурорского следователя, выронившего в его присутствии пакет с булочками, от чего те рассыпались по всему полу магазинчика. Жильбер помог ему собрать сдобу и, отдавая пакет, как бы нечаянно коснулся руки. Саид признавался впоследствии, что от этого прикосновения его словно током ударило.
После недолгих ухаживаний Жильбера, Саид сказал “да” и они стали жить вместе в его квартире, а через несколько месяцев и поженились. На свадьбе, устроенной с кавказским размахом, гуляла вся прокуратура. Прибыли даже гетеросексуальные родственники Саида, которые, глядя на молодых, украдкой сплевывали, приговаривая “шайтан, ишак”, но шашлыков нажарили отменных.
После свадьбы прокурор вызвал к себе Саида и поинтересовался.
– А где твой милый работает?
– Грузчиком в пекарне, – ответил тот.
– Он что-нибудь окончил? – спросил прокурор.
– Университет землеустройства.
– Это не дело – трудиться ему на такой работе, – сказал прокурор и написал несколько слов на листе бумаги, запечатал в конверт и вручил Саиду.
– Отдашь начальнику милиции Казанского вокзала – пусть там вокруг него землю обустраивает. Это тебе мой свадебный подарок.
Саид рассыпался в благодарностях и кинулся на вокзал. А через несколько дней Жильбера взяли на работу. Он отряхнул с себя муку и влез в черную полицейскую форму, которая сидела на нем очень ладно, сливаясь с его черной кожей, так что, когда он опускал веки, было неясно, есть в форме кто-нибудь или она стоит сама.
Поначалу, с непривычки, он все порывался помочь пассажирам поднести их мешки, но затем коллеги просветили его, что нужно делать, и он стал требовать мзду с нелегальных мигрантов, если обнаруживал изъяны в их документах.
Семейное счастье Саида длилось несколько месяцев, а потом Жильбер стал все чаще задерживаться на работе и Саид постепенно понял, что белозубая улыбка его мужа предназначалась не только ему, а любому мужчине, проходящему мимо. Жильбер был удивительно любвеобильным, и ему нравилась любая тощая мужская задница.
Умаявшись с ними на работе, он все чаще стал отказывать Саиду в исполнении супружеского долга.
– Знаешь, милый, – говорил он, – у меня сегодня был тяжелый день на работе, давай подождем до воскресенья.
– Ладно, – сквозь зубы соглашался тот.
Приходило воскресенье и Жильбер находил новую причину, чтобы избежать близости с Саидом – плохое самочувствие, низкое либидо в этот день или еще что-нибудь. До поры до времени Саид верил, а потом стал проявлять болезненное любопытство к телефонным звонкам и записным книжкам мужа.
Однажды он обнаружил на его мобильном телефоне кучу контактов с азиатскими именами и еще больше СМС. Негру-постовому почему-то очень нравились азиаты.
“Жильбер, у тебя такой член! – говорилось в одном сообщении. – Как рукоятка в кетмене моего деда. У меня до сих пор задница болит. Когда мы встретимся опять?”
Кровь бросилась Саиду в голову. “Хоть бы стирал СМС, сволочь черномазая”, – подумал он и дальше читать не стал. Все и так было ясно – семейная лодка внезапно села на мель.
Напевая “Команданте Че Гевара”, Жильбер вышел из ванной и Саид спешно положил его телефон на место. Сраженный доказательство измены мужа, он плохо соображал, что делает. Его рука потянулась к табельному пистолету, чтобы тут же порешить предателя, но он усилием воли сдержал себя. Убить – это не месть, к тому же, посадят. Зачем портить себе карьеру из-за этого черномазого потаскуна? Хорошая месть должна быть иной – око за око, зуб за зуб, а измена – за измену. Но измена должна быть сокрушительной, такой, чтобы, узнав о ней, Жильбер почувствовал бы себя оскорбленным до глубины души. Изменить ему с каким-нибудь грязным бомжом прямо там же на Казанском вокзале? Хорошо, но недостаточно. С двумя бомжами или целой кучей их? Нет, не то.
Саид долго ломал голову, а потому сообразил – надо изменить с бабой или даже двумя. А потом признаться в этом Жильберу. И добавить: “А ты, грязный пидор, больше мне не интересен”. Наверняка, тот побледнеет от ярости и станет почти белым. И в этот момент его нужно застрелить, чтобы в гробу он лежал альбиносом. А потом себя, как и подобает джигиту. И точка.