33. Помощь полицейскому
В метро Цаплин уснул. Это был тревожный и одновременно очень приятный сон, какой обычно случается в небольшие перерывы между напряженной работой. В него легко провалиться, но мучительно пробуждаться, и голова потом с трудом начинает соображать.
Проснулся он от резкого торможения состава, когда на него навалился тучный и потный сосед. Поезд встал в тоннеле. Цаплин сидел в первом вагоне и слышал через открытое окно, как машинист, высунувшись из кабины, ругается с кем-то.
– Мать твою об угол! – вопил тот. – Ты утомил уже шляться по перегону! У меня шишки со лба не сходят от резких торможений. Еще раз – и я накатаю жалобу твоему начальству, так и знай!
– Ладно, Петрович, не кипятись, – миролюбиво отвечал невидимый оппонент. – Нужно мне. Ты уж извини, увлекся и не заметил тебя.
– Бог простит, – проворчал машинист. – А что ищешь-то?
– Пружину от пушки.
– За то время, что ты тут топчешься тут, как привидение, черта можно найти, – заметил машинист, и состав медленно двинулся дальше.
Цаплин приник к окну и увидел прижавшегося к тюбингу человека в спортивном костюме. Лицо его показалось странно знакомым. Где он мог его видеть?
Он напряг память, она пролистала события последних дней и выдала результат – полицейский, который чистил пистолет в вагоне! Точно, он!
Цаплин хлопнул по нагрудному карману кителя, ощутив под пальцами жесткую округлость. А вот и пружина, про которую он совсем забыл. Надо отдать человеку, ищет же.
На ближайшей станции он спрыгнул на рельсы и пошел обратно в тоннель. Пару раз ему пришлось прижиматься спиной к тюбингам, чтобы пропустить встречные поезда. От этого пачкался форменный китель, но сейчас в свете предстоящего домашнего ареста, чистота кителя его совсем не заботила.
Вскоре тоннель завернул, и он увидел полицейского, который внимательно осматривал шпалы, светя себе мощным аккумуляторным фонарем.
– Добрый день! – поздоровался Цаплин издалека.
Тот вздрогнул и выпрямился.
– Добрый! – он осветил Цаплина фонарем.
– Что, неужели они уже написали заявление в прокуратуру? – удивился полицейский.
– Нет, не волнуйтесь, – успокоил его Цаплин. – У меня кое-что есть для вас.
Он расстегнул карман, достал пружину и протянул полицейскому.
– Вот, возьмите!
Тот недоверчиво взял пружину и внимательно осмотрел ее.
– Точно, как моя, – пробормотал он.
– Это она и есть.
– Но откуда она у вас?
– Я ехал в том поезде, где вы ее потеряли, сидел рядом с вами.
Полицейский бережно спрятал пружину в карман и пожал ему руку.
– Спасибо огромное! А то меня с работы грозились уволить, если не соберу пистолет до готовности. Вот с тех пор и хожу по тоннелю в свободное от работы время. Думал, может, ее кто в окно выбросил.
– У вас так строго? – удивился Цаплин.
– Очень строго. Особенно во всем, что касается оружия. Потерял – значит, оно досталось врагу.
– Но вы же не теряли.
– Да, но оно вышло из строя, а это на руку только врагам.
– Но теперь будет все в порядке, – подытожил Цаплин.
– Надеюсь. Больше я не стану чистить пистолет в вагоне.
– Да уж, – согласился Цаплин, – я сразу подумал, что вы проявили удивительную беспечность.
– Черт попутал, – сказал полицейский. Расчет был на что люди у нас хорошие, бояться нечего.
– Люди хорошие – поезда плохие, – заметил Цаплин.
– Это точно. Я могу угостить вас пивом? – предложил полицейский.
Цаплин посмотрел на часы – до домашнего ареста оставалось еще три часа.
– Да, пожалуй, – согласился он.
Они поднялись наверх и полицейский привел Цаплина в небольшое кафе неподалеку. Людей в зале почти не было.
– Что это за место? – спросил Цаплин, осматриваясь.
Полицейский понимающе улыбнулся.
– Правильное место, не бойтесь. Гетерасты сюда почти не заглядывают.
Официантка принесла пиво и водку.
А что это за странное ругательство кричал машинист, когда затормозил? – спросил Цаплин. – Почему это мать надо об угол?
– Это не об угол, – объяснил полицейский, – это мое имя.
– Вас так зовут? – удивился Цаплин.
– Не совсем, – уточнил тот. – Мое имя – Оугел, а он упростил для удобства.
– Что оно означает?
– Оскар Уайльд, геи, лесбиянки – Оугел.
– Звучно, – сказал Цаплин, хотя на самом деле так не думал. – А меня – Егор.
Оугел разлил водку по рюмкам.
– За знакомство!
Они выпили.
– А как там поживает прокуратура? – спросил капитан.
Цаплин пожал плечами.
– По разному. У одних все хорошо, у других – нет.
– А у вас?
– Проблемы.
– Большие?
– Очень.
– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил Оугел. – Ведь я ваш должник.
Цаплин отрицательно покачал головой.
– Не думаю.
– А вдруг?
Несколько мгновений Цаплин раздумывал. “А что я теряю? – подумал он. – Все равно придется сидеть дома”. Он вытащил из кармана листок с портретом Беспокойного.
– Вот, – сказал он, – пропал человек. Надо найти.
– Он жив?
– Скорее всего. Прячется где-нибудь.
Оугел сложил листок вчетверо и сунул в карман.
– Где бы он ни прятался, а в метро, я думаю, все равно бывает. Я отсканирую изображение и введу в нашу систему слежения. Она зафиксирует его, как только он появится.
“А ведь это идея, – удивился Цаплин. – И как я раньше не догадался?”
– Хорошо, если бы все так и вышло, – сказал он. – Этот человек для меня сейчас то же самое, что для вас – пружина.