36. Трофей от Феликса в действии
“Кто мог желать его смерти? – подумал Цаплин, поговорив с Оугелом. – Только Отступник, ведь Беспокойный представляет для него смертельную угрозу. Но он – один из тех пяти в папке, а ни один из них на такое не способен. Или все же способен?”
Цаплин стал заново перебирать в памяти каждого из них. Нет, никого из своих коллег он не мог представить в роли несостоявшегося убийцы. А что, если кто-то из них нанял киллера? Угроза-то серьезная.
Он опять набрал номер Геки. Тот все еще был занят.
– Ты говорила ему о моем звонке? – спросил он механическую Гекину секретаршу по имени Ванда.
– Да.
– И что он?
– Сказал, что перезвонит, когда освободится.
– Передай ему, что дело крайней важности и касается расследования.
– Хорошо, непременно передам.
Ее голос был все таким же приятным и мелодичным, как и раньше, и это раздражало Цаплина больше всего. “Что с нее взять – железяка!” – подумал он и бросил трубку.
Для него оставалось загадкой, чем таким важным может быть занят следователь, что не соизволит принять звонок коллеги с важной информацией? В конце концов, он хочет распутать дело или нет?
Цаплин закурил и стал мерить шагами комнату. Вышел на балкон. Браслет не среагировал на это его перемещение. И то ладно, понимает, что это все еще территория квартиры. Цаплин посмотрел вниз. Кажется, у подъезда не было никаких топтунов, только механический дворник разговаривал о чем-то с механическим вахтером. Общались они инфракрасными лучами, поэтому обычные люди не слышали, о чем толкуют два агрегата. Да это никого и не интересовало. Главное – они заменили собой гастарбайтеров из Средней Азии, и это уже хорошо. Коммунальные механизмы были одной из первых программ геев, когда те пришли к власти. Не сразу, но их удалось разработать и наладить выпуск. Им придали сходство с человеком, но не полное, чтобы жильцы не пугались.
По привычке, те продолжали здороваться с консьержами и кивать дворникам. Технические устройства сначала не понимали, что от них хотят, но потом инженеры их подстроили, и они стали отвечать почти как люди.
Из дома вышли несколько соседей, с которыми Цаплин был знаком. Разошлись по своим делам. Топтунов опять нигде не наблюдалось. “Это хорошо, – подумал он, – значит, начальство до такой глупости еще не дошло”.
Он окинул взглядом соседние дома. Оттуда, вроде бы, за ним никто не наблюдал. “Когда придут забирать, можно будет просто сигануть с балкона, – вдруг промелькнула шальная мысль. – Все лучше, чем принимать позор по навету. С восьмого этажа, если удачно упасть на асфальт, не будет никаких шансов остаться в живых”. Он читал, что много лет назад один милицейский генерал прыгнул с балкона следственного комитета в Москве. Представив себя, лежащим внизу на асфальте, он вздрогнул и отогнал эту мысль прочь. Нет, не дождутся. Он будет бороться за свое честное имя до последнего.
Завибрировал внутренний смартфон в левом подреберье. Цаплин расстегнул рубашку и глянул на проступивший под кожей светящийся номер. Вернулся в комнату, надавил на мочку левого уха, включая микрофон.
– Ну, ты как там? – раздался в обоих ушах голос Люггера.
– Хреново, – мысленно Цаплин.
– А что так?
– Это не по телефону, – он продолжал разговаривать в уме.
Люггер это уловил.
– Какой-то у тебя голос странный. Шифруешься?
– Да.
– Понятно. А я как раз хотел поднять тебе настроение.
– Как?
– Предложить прокатиться в одно место.
– Мне теперь не до этого, – отказался Цаплин.
– Заболел, что ли?
– Я под домашним арестом.
– Ох, ничего себе! – Люггер присвистнул. – Как же тебя угораздило?
– Подставили, – коротко объяснил он.
– А ты не виноват?
– Нет.
– Точно?
Цаплин обиделся.
– Не веришь? – с нажимом спросил он.
– Верю – верю! Ты мне никогда не врал.
– И сейчас не вру.
– А телефон, наверное, слушают? – предположил Люггер.
– Домашний – да. А про этот не уверен, его, вроде, не знают. Я его недавно менял.
– Ну, тогда я тебе напомню про сувенир от Феликса, который у тебя остался. Задействуй его, а завтра в восемь утра я за тобой заеду. Да, и оденься попроще – кроссовки, там, джинсы и все такое.
Люггер нажал отбой и Цаплин ничего не успел ответить. Он стал мучительно соображать, что же тот имел в виду. Кто такой Феликс? А-а, тот барыга из подземелья. А сувенир от него – это ложный браслет из Ирана, что ли? Выходит, Люггер тогда заметил, что он поднял его с пола, но ничего не сказал. “Деликатный, однако”, – с одобрением подумал Цаплин.
Стало быть, Люггер предлагал ему освободиться на время по незаконной схеме. А что, если вдруг к нему приедут из прокуратуры и увидят, что в квартире никого нет? Тогда домашний арест превратится в настоящий и его поместят в следственный изолятор. Что же делать?
Цапли еще раз набрал номер Геки. Если верить жестяной Ванде, тот, как и раньше был занят неотложными делами. “Соскочил с контактов, – наконец дошло до него, – не хочет общаться. Боится запачкаться об подозреваемого. Ну и хрен с тобой, приятель, будем действовать самостоятельно”, – решил он.
Цаплин пошарил в тайнике под половицей и извлек иранское изделие на свет. Внимательно прочитал инструкции. Принес с кухни кусок пищевой фольги. Сделал все, как было написано. Ложный браслет включился и заработал. Цаплин тут же обмотал настоящий браслет на руке фольгой и стал ждать. Ему казалось, что в квартиру сейчас ввалятся полицейские и требовательно спросят.
– А где тут домашний арестант Цаплин? Какого хрена он вытворяет со своим браслетом?
Но время шло, а ничего не происходило. Ни сирены на улице ни слышно, ни грузного топота на лестнице, ни ударов кулаками в дверь. Тишина.
“Ура, оно работает! – подумал он. – Хитры вы товарищи, а нашлись люди похитрее вас!”