Глава 13. Главный трофей
25 декабря 1993 года
На следующую встречу с Филатовым Иванов принес несколько пожелтевших фотографий.
– Взгляните, – предложил он.
Филатов повертел снимки в руках.
– Интересные картинки. Порнография чистой воды.
– Так и есть, – подтвердил Иванов, – она самая.
– Любопытные снимки, но теперь такими никого не удивишь.
– Такими, да не такими, – возразил Иванов.
– А что в этих особенного?
– Лица. Обратите внимание, кто изображен на снимках.
Филатов всмотрелся.
– Мне они незнакомы.
– Это потому, что вы слишком молоды.
– Возможно. Но пока я вижу лишь каких-то лысоватых дядек средних лет с молодыми телками.
– Это не просто дядьки. Они – цвет английской аристократии, политические деятели 60-х годов.
– Интересно, – сказал Филатов. – И что с того?
– Среди них есть и ныне здравствующие члены королевской семьи.
– Да? – удивился он. – Где?
– Не на этих снимках – на других. Они все из коллекции так называемого “Четверг-клуба”.
– Что за клуб?
– Мужская компания, куда входили принц Филипп, королевский фотограф Бэрон Нейхум, другие знаменитые холостяки 50-х годов. Занимались групповым сексом, фотографировались, обменивались снимками. Их накопился целый альбом. Его долго искали британские спецслужбы, чтобы уничтожить компромат, но в итоге альбом попал в мои руки.
Филатов оживился.
– Это меняет дело. Но почему такое качество?
– А что вы хотите – я переснимал их “Миноксом” – узкопленочный аппарат, известные ограничения по качеству. Но на тот момент, это был самый маленький аппарат из всех существующих.
– Я думал, шпионская техника того времени была более впечатляющей.
– Нет, не идеализируйте ее. Это только в фильмах, фотоаппараты встраивались в стеклянный глаз или в очки. На деле же все было несколько иначе.
– А где оригиналы?
– Я отдал альбом нашим. Не знаю, какова была его дальнейшая судьба. Боюсь, что точно такой же, как и моя – о нем забыли.
– А как сначала на альбом отреагировало ваше начальство?
– ГРУ тогда возглавлял генерал Серов, он не знал, что с этим делать и решил на всякий случай доложить Хрущеву.
– А что Никита Сергеевич?
– Мне рассказывали о его реакции, – сказал Иванов.
Альбом с фотографиями “Четверг-клуба” пролежал ящике рабочего стола генерала Серова несколько дней. Временами он доставал его, перелистывал и прятал обратно. Он предпочел бы получить не эти снимки, а другие – с изображением новейшего британского оружия во всех ракурсах, тогда было бы понятно, что с ними делать. Но это? Эти голые причинные места столпов британского общества, занимающихся, по советским меркам, чем-то невообразимым – это же не корабли, танки и самолеты. Как их использовать?
В конце концов, Серов положил руку на телефон прямой связи с Хрущевым. Эта линия была одной из привилегий шефа внешней разведки во все времена. Он мог звонить главе государства в любое время, ни с кем не согласовывая свой звонок. Но, естественно, по очень важным вопросам. Серов не был уверен, что этот случай достаточно важен для беспокойства Самого и опасался импульсивной реакции не отличающегося изысканными манерами Никиты Сергеевича. Ведь и матом может обложить. И это еще в лучшем случае. Как бы должности не лишиться, если попадешь под горячую руку
Но и не докладывать нельзя. Несомненно, это успех разведки, пусть и не такой, на который он надеялся. Ох, лучше бы Иванов прошел мимо этого альбома, чем теперь ему сомневаться.
Он убрал руку обратно. “С другой стороны, – продолжал размышлять он, – порнография все же знатная. Впервые такая попадается. Понравится ли она Никите? Поди, знай, как он отреагирует. Черт, что же делать?”
Серов наморщил лоб, припоминая, как выглядит этот Иванов. Пару раз он с ним разговаривал, это точно. Вот только, о чем? О каких-то пустяках, иначе он запомнил бы.
Генерал затребовал к себе личное дело Иванова. Так, что там у нас? Пять лет отработал в Норвегии. Довольно успешно, но затем допустил срыв – самовольно все бросил и явился в Москву. Почему не наказали? Он полистал папку и нашел ответ – его тестем был председатель Верховного суда Горкин. Понятно теперь, почему его не разжаловали и даже не поперли с работы, а отправили в Лондон.
Но там Иванову оказали неласковый прием. Непосредственный начальник Иванова, военно-морской атташе в Лондоне был весьма невысокого мнения о его работе, отмечая в ней многочисленные недостатки. В своих докладах он писал, что Иванов обладает вспыльчивым характером, многие действия предпринимает на свой страх и риск, вращается в высшем обществе, добывая оттуда сведения, которые не представляют особой ценности, так как идут в русле общеполитических тенденций.
Серов пролистал несколько докладных. Везде одно и то же. Похоже, атташе Иванова недолюбливал. С другой же стороны, хоть кто-нибудь из остальных попал в высшее общество? Нет. А зря – оттуда можно выйти на множество разных контактов. Иванов и вышел. Хоть и на весьма неожиданные, но тоже довольно интересные.
Серов вызвал начальника своей охраны. Переступив порог, усердный служака щелкнул каблуками и подобострастно отдал честь. Серов махнул рукой.
– Вольно, Седых! Не напрягайся.
На лице начальника охраны застыла маска преувеличенного внимания.
– Проходи, садись, – позволил Серов.
Седых приблизился к столу, сел на краешек стула.
– Ты как-то говорил, что твой приятель служит в охране Самого.
Тот напряженно кивнул.
– Ну и как?
– Что? – не понял Седых.
– Как ему служится?
– А-а! Хорошо.
– Что рассказывает?
Тот напрягся пуще прежнего.
– Ничего – им нельзя болтать. Как и нам.
– Да я не о секретах. Сам-то как? Нормальный мужик?
– В каком смысле?
– Ну, выпить, или там, анекдотец какой рассказать если?
– Это да. Анекдоты уважает.
– А о бабах?
– О них тоже. И сам рассказывает.
– Это хорошо, – обрадовался Серов.
Начальник охраны посмотрел на него с удивлением.
– Ладно, можешь идти, – отпустил его генерал.
В этот раз Серов решительно снял трубку и стал ждать ответа. Через какое-то время в трубке прозвучал недовольный голос.
– Слушаю!
– Добрый день, Никита Сергеевич! – поздоровался Серов.
– Да, добрый! Что там у тебя?
– Срочное донесение от нашего человека.
– Выкладывай!
– Это не по телефону.
– С чего вдруг? Нас никто не слушает!
Серов не был так уж в этом уверен, но разубеждать лидера государства не стал. Он молчал.
– Ну? – поторопил Хрущев.
– Вам лучше бы посмотреть на это лично.
Наступила пауза, Хрущев думал.
– Ладно, – решил он, – приезжай. Да только не на работу. Что у нас завтра, суббота?
– Да.
– Вот и ладно. На дачу приезжай. Часам к двенадцати.
– Слушаюсь, Никита Сергеевич! – обрадовался Серов.
В назначенный час, держа в руках тяжелый портфель с заветным альбомом, он явился на доклад к Хрущеву.
– Ты прямо разжигаешь мое любопытство, – заметил тот, ощупав взглядом объемистый портфель. – Привез новые образцы их вооружений?
– Не совсем, Никита Сергеевич.
Серов замялся. Надо было как-то подготовить первого секретаря ЦК КПСС к восприятию трофея.
– Это тоже оружие, но другого рода, – начал он издалека.
– Да? И какой удар оно может нанести?
– По репутации. Сокрушительный удар, от которого долго нельзя будет оправиться.
– Репутации чьей? – поинтересовался Хрущев.
Серов выдержал почти театральную паузу.
– Британии!
– Что, на самом деле? – обрадовался тот. – Доставай уже, не тяни.
Серов бережно положил на стол тяжелый альбом “Четверг-клуба”.
По мере того, как Хрущев листал страницы, он объяснял, кто есть кто.
– А бабы-то ничего, – заметил лидер государства.
– Девки по вызову, – пренебрежительно пояснил Серов.
– Кто такие?
– Проститутки. Только и разницы, что не стоят на улице, а их привозят к клиенту.
– Все они?
– Нет, есть и аристократки. Вот, например, герцогиня Аргильская.
Никита Сергеевич прищурился, рассматривая герцогиню.
– С чего это она пустилась во все тяжкие?
– Нимфоманка. Говорят, свалилась в шахту лифта, чуть не погибла, за тросы ухватилась. Но ударилась сильно головой и с тех пор не знает меры в сексе.
– Бедная баба, – пожалел Хрущев. – Убогую используют.
– Я думаю, ей самой это нравится, – возразил Серов.
– Она не понимает, – продолжал защищать герцогиню Никита Сергеевич. – А остальные что, совсем уж падшие?
– Да нет, по большей части это всякие актрисы, танцовщицы и тому подобное.
– Ты посмотри, и этот здесь! – ткнул он пальцем в один из снимков.
– Кто? – не понял Серов.
– Супруг королевы! Я с ним встречался, когда был там с визитом. Только на фото он помоложе.
– Холостой еще, – пояснил Серов, -вроде бы. Хотя кто их разберет?
Постепенно настроение Хрущева стало ухудшаться.
– Это до чего же надо дойти, – возмутился он при виде совсем уж откровенных фотографий, – причиндалы свои снимать и другим показывать! Я всегда ведь знал, что они пидарасы, но вот они точно пидарасы!
– Согласен! – поддакнул Серов.
– А все почему? – продолжал развивать мысль Никита Сергеевич. – Не воевали они, не голодали, страну не восстанавливали, как мы. Если б им досталось, как нам, с жиру не бесились бы!
Серов в ответ только кивал с понимающим выражением лица.
Хрущев неожиданно опять сменил тему.
– А вот мне всегда нравились простые женщины, – сказал он. – Ткачихи, официантки, труженицы, одним словом. Мне буфетчица милее, чем какая-нибудь дурацкая актриса. Среди них уж точно нимфоманок нет. А тебе? – он посмотрел на Серова.
– Я женат, – осторожно ответил тот.
Хрущев фыркнул.
– Ты мне тут, генерал, дурака не валяй. Женат-то ты женат, но какие-то женщины тебе нравятся или нет?
Серов испугался, что рассердил Хрущева, но через секунду тот уже улыбался.
– Мне блондинки нравятся, – признался он. – Знаете, пухленькие такие. И чтобы губы бантиком.
– Наш человек, – одобрительно кивнул Хрущев. – Среди аристократок таких нет, да и среди актрис тоже.
Серов кивнул, не зная, стоит ли ему развивать фривольную тему.
– А вот усатый, – вспомнил Хрущев, – тот все больше по певицам ходок был. В опере не понимал ни черта, но, оперных любил, во, как!. Н-да.
Серов промолчал. Про Сталина ему сказать было нечего – это Хрущев был вхож к “отцу народов”, а генерал в ту пору хоть и был не последним человеком, но все же доступа к Иосифу Виссарионовичу у него не имелось.
Хрущев захлопнул альбом.
– И кто добыл всю эту красоту? – он припечатал обложку тяжелой пятерней.
– Наш человек в Лондоне.
– Имя?
– Юрий Иванов, помощник военно-морского атташе.
– Молодец! Хвалю.
– Так ему продолжать работать в этом направлении? – обрадовано спросил Серов.
Хрущев посмотрел на него с удивлением.
– Конечно! Что там ваши танки и самолеты, кому они будут нужны через 5-10 лет? Все меняется и совершенствуется очень быстро, а дальше будет еще быстрее. Зато вот это, – он показал на альбом, – этим мы и через сто лет будем держать их за то место, которым они там орудуют. Крепко будем держать, надежно!
Такой реакции Серов не ожидал. Он знал, конечно, что Хрущев авантюрист, но, чтобы до такой степени? Решиться использовать в большой политике великосветскую порнографию? Это не укладывалось у Серова в голове. Авантюрист, как есть авантюрист. Но ведь и недавнее решение завезти ядерные ракеты на Кубу было чистой воды авантюризмом. Тем решением Никита Сергеевич поставил мир на грань ядерной войны. Не американцы, а именно он. Нужен ли стране такой руководитель?
На этой мысли Серов испуганно запнулся. Не его ума это дело, решать такие вопросы.
– Расскажи мне об этом парне, – велел Хрущев.
Серов наморщил лоб.
– Ну, кадр он, что называется, оторви и выбрось. Завел себе общую любовницу с британским военным министром. Она спит то с одним, то с другим.
– Неужели? – хохотнул Хрущев. – Ловкач. Она уже работает на нас?
Серов опустил взгляд.
– Пока, нет.
– Почему?
– Дорогая штучка, никаких денег не хватит.
– А вот тут ты, генерал, не прав. Денег на такое жалеть не надо. Дайте ему, сколько потребуется. Вечно вы там жметесь! Пусть платит ей больше, чем тот министр, но, чтобы она была нашей.
Серов кивнул.
– Будет сделано, Никита Сергеевич.
– Ты хоть понимаешь, каким кадром располагаешь? – спросил Хрущев. – Красиво работает, изящно.
– У меня и другие имеются неплохие, – возразил Серов.
– Кто такие?
– Нелегалы. В той же Англии один, с флотом работает.
– То нелегал, – возразил Хрущев, – а это дипломат. Пойди, добудь чего-нибудь, когда за тобой день и ночь хвост таскается. Да что я тебе рассказываю, ты и сам все знаешь.
– Знаю, – кивнул Серов.
– А раз знаешь, так цени.
– Хорошо.
Хрущев опять пустился в воспоминания.
– Вот, смотри, как вырос уровень нашей разведки. Что мог Усатый в свое время? Подослать убийцу с ледорубом, чтобы разбить человеку голову. Или сунуть бомбу в коробку конфет с той же целью. Это я про Меркадера и Судоплатова. Это разве уровень? Грубо работали, топорно, всему миру сразу было видно, откуда ноги растут. А вот этот твой Иванов показал всем, как надо работать. Молодец!
“Эх, Никита Сергеевич, – подумал Серов, – а ведь ты до сих пор сражаешься с тенью Сталина, все сопоставляешь себя с ним. Нет давно Усатого, десять лет уже как, а ты все думаешь, кто из вас сильнее. Он, конечно. Но и ты не слаб. И останешься ты в истории, не волнуйся. Не по шпионам тебя будут оценивать, не по Карибскому и Берлинскому кризисам, в которых ты дрогнул, а по тому, что ты избавил народ от наследия Усатого”.
Все это промелькнуло в голове у Серова, но вслух он ничего не сказал.
– Интересно, и как он собирался использовать фотографии? – спросил Филатов, дослушав рассказ до конца.
– Кто его знает.
Иванов налил себе рюмку коньяку и выпил. Филатов отметил, что делал он это без малейшей неловкости, как нечто само собой разумеющееся. “Пожалуй, давненько увлекся наш разведчик выпивкой сверх меры, – подумал он. – Хотя пить умеет – не хмелеет”.
– Какая тогда была международная обстановка? – поинтересовался Филатов.
– Известно, какая – самый разгар холодной войны. Карибский кризис. Берлинский кризис, закончившийся возведением Берлинской стены, потом разоблачение Олега Пеньковского, нанесшего колоссальный ущерб нашей разведке. Пана Пеньковского, мать его, – добавил он с отвращением.
– Вы его знали? – спросил Филатов.
– Учились вместе в шпионской академии.
– Это где?
– Тогда она называлась Академия Советской армии, а потом ее переименовали в Военно-дипломатическую.
– Вы с ним не дружили?
– Какой там! Конфликтовали вовсю.
– Из-за чего?
– Двуличным он был уже тогда. На этой почве и поцапались. А потом он меня тихо ненавидел.
– В Лондоне с ним не сталкивались?
– Нет. Он приезжал к нам один раз, сопровождал жену и дочь Серова, но сослался на срочные дела, и их спихнули на меня. Это было незадолго до его разоблачения.
Филатов вернул разговор в прежнее русло.
– Так как же все-таки Хрущев собирался использовать добытые вами фотографии?
– Он бы придумал.
– Что вы имеете в виду? – спросил Филатов.
– Мог произойти какой-нибудь размен. Вы нам то, мы вам – это.
– Но не произошел?
– Нет, в противном случае, я бы знал.
– Откуда? – усомнился Филатов.
– Мне бы сообщили.
– Вы так в этом уверены?
– Честно говоря, нет, – признался Иванов.
– Вот видите. Скорее всего, альбом до сих пор пылится где-то в архивах разведки, но нам до него не добраться.
– Как знать, – загадочно произнес Иванов.
– Вы можете его заполучить? – удивился Филатов.
– Не его – копию.
– А зачем?
– Должен же я взять реванш.
– Реванш за что?
– За свою жизнь.