Глава 3. Лондон, 1960-й год
Юрий Иванов приехал в Лондон в начале марта 1960 года, когда за плечами у него было уже пять лет разведывательной работы в Норвегии, где кадровый сотрудник ГРУ работал помощником военно-морского атташе. Помимо прочих успехов, ему удалось завербовать двух ценных агентов в штабе ВМС Норвегии, которые так и остались нераскрытыми и до самой своей отставки снабжали ГРУ Генштаба ценной информацией о действиях и планах НАТО в этой стране, также входящей в военно-политический блок.
Для Иванова же эта работа могла закончиться печально. Годы напряженного труда без отпусков и выходных привели к истощению нервной системы, хронической усталости и возникновению на этой почве экземы. Не добавило ему душевного спокойствия и то, что по настоянию начальства была прервана в норвежской клинике беременность его жены, работавшей в посольстве шифровальщицей.
Все вместе в итоге привело к семейному бунту четы Ивановых. Они купили билеты на самолет и вернулись в Москву. По сути дела, это было самовольное оставление места службы – поступок, за который в те времена спрос мог быть очень строгим.
Через какое-то время начальство поинтересовалось, когда Иванов собирается вернуться обратно в Норвегию, и тот дерзко ответил, что никогда. Не привыкшее к такому поведению подчиненных руководство пригрозило снять с него погоны. Так бы оно, скорее всего, и случилось, если не сработали нужные связи и Иванова не перебросили на британское направление.
Так в марте 1960 года после ускоренной подготовки он оказался в Лондоне, где ему предстояло пробыть без малого три года. Отличающемуся общительным характером и способностью к языкам Евгению Иванову лучше всего удавалось устанавливать контакты с самыми разными людьми. Конечно, в первую очередь его интересовали те британцы, из которых можно было выудить нужную для дела информацию, но живой и неподдельный интерес к любым собеседникам значительно облегчал ему задачу нахождения нужных связей.
Довольно быстро у него появились знакомства среди политиков и аристократов, хотя англичане отнюдь не те люди, которые спешат раскрыться перед иностранцем с первой же минуты. Иванов понял: чтобы выйти на желаемый результат, разговор с ними нужно заводить издалека, перескакивая с одной второстепенной темы, вроде погоды, на другую, и лишь затем, когда будет нащупано то, что действительно интересует собеседника, можно переходить к более тесному общению.
На первых порах он потерпел несколько неудач, но быстро овладел этой методикой, и в дальнейшем у него уже проблем общения не было. Немало помог ему в этом и его главный контакт в Лондоне – известный врач-остеопат и художник-любитель Стивен Уард. Несмотря на разницу в возрасте, составлявшую семнадцать лет – Уард был старше, – они быстро подружились. Вероятно, в характерах обоих имелось нечто общее, облегчавшее общение и делавшее их интересными друг для друга.
Уард ввел Иванова в высшее общество, познакомил с лордом Астором, Уинстоном Черчиллем, бывшим в то время в отставке, экстравагантным в своей скупости миллиардером Полом Гетти, представил мужу английской королевы принцу Филиппу, военному министру Джону Профьюмо, а многим другим видным британским политикам и известным личностям. Среди них – как же без этого – имелись сотрудники разведки и контрразведки. Между ними и Ивановым шел своеобразный постоянный поединок, главной целью которого было вытянуть из собеседника как можно больше информации, заставить другого проговориться о военных секретах.
Но с Ивановым такие игры не получались. Кроме того, он не ограничивался одними лишь разговорами, а при случае мог украсть секретные документы из кабинета хозяина дома, куда его пригласили на светскую вечеринку, или переснять их миниатюрным “шпионским” фотоаппаратом “Минокс”, бывшим на то время последним словом техники. Также он мог установить в особо интересных домах скрытые микрофоны, звук с которых уже снимали другие люди, которым это было положено по должности.
Он без устали колесил по стране, высматривая военные секреты, которые не могли укрыться все от наблюдательного взгляда. И, несмотря на то, что повсюду за ним в его поездках следовало открытое наружное наблюдение контрразведки МИ5, он умел оторваться от него, когда требовалось.
Иванов проник в высший свет не напрямую, а с черного хода – как приятель Стивена Уарда. Тот не только лечил спины влиятельным пациентам и писал их портреты, но и поставлял девушек легкого поведения на вечеринки.
При всем при том, Уард не был сутенером – просто ему нравились девицы подобного сорта, и он постоянно вращался в их кругу. Хоть он и устраивал им встречи с состоятельными господами, но не брал с них денег и даже не спал с ними. Его расчет строился на другом – постоянно быть нужным высшему обществу как человек, способный обеспечить досуг такого рода. Это был его путь наверх – остеопатия, портреты, элитная проституция. Ему нравилась такая жизнь, и он считал, что всем помогает: больным вправлял позвонки на место и облегчал страдания, а девицам давал возможность заработать и, кто знает, может быть впоследствии даже выйти замуж. Бывает же, что некоторые мужчины порой совсем теряют голову и женятся на проститутках.
Девок в свою команду он отбирал самостоятельно, посещая кабаре и высматривая самых красивых и эффектных из них. Так он отыскал истинное украшение своей коллекции – Кэтрин Килер.
Забегая вперед, заметим, что именно ей суждено было сыграть роковую роль в судьбе Уарда. И не только в его, хотя по Уарду знакомство с ней ударило больнее всего. Последующие события показали, что в своих подопечных он жестоко ошибался. Неблагодарные девицы без колебаний предали его. Привыкшим торговать собой ничего не стоило продать и своего покровителя. А многочисленные друзья, которых Уард приобрел перечисленными способами, оказались лишь мнимыми и отвернулись от него, когда начался скандал, поскольку смотрели на него как на выскочку и не считали равным себе. Обстоятельства сложились так, что им выгоднее было отказаться от знакомства с доктором Уардом или даже дать на него показания, чем защищать его.
Но до всего этого весной 1960 года, когда Юрий Иванов с женой прибыл в Лондон, было еще далеко. Знакомство с Уардом он посчитал своей главной удачей, и впоследствии это подтвердилось, хотя и не в таком ракурсе, как он рассчитывал.
Всех этих людей, словно картонные фигурки, Иванов расставил перед Филатовым и принялся передвигать, объясняя роль каждого в сложной политической обстановке, предшествующей знаменитому скандалу.