ПОЛЕТЫ С ПЧЕЛКОЙ ПО ИМЕНИ БОРИС АБРАМЫЧ
Рассказывая о 90-х годах, нельзя пройти мимо фигур Березовского и Гусинского. Почему? Потому что эти два человека являются создателями и наставниками кремлевского правящего класса. Это как бы худруки тогдашнего политического театра. Потому что любой правящий класс, особенно после такой революции, что произошла в начале 90-х, сам по себе не складывается. Как правило, есть наставник. Самоорганизация, конечно, существует, но есть наставник. Тот, кто формулирует задачи. Коротко сформулировать идею Березы и Гуся можно так: зарабатывать деньги.
Второй базовый постулат, кстати, отличный от Чубайса, такой: тип собственности не важен. Это может быть государственная, смешанная, частная собственность. Не имеет значения. Бабки можно зарабатывать везде. И еще непонятно, где зарабатывается больше. Если фундаменталисты Гайдары говорили: «Главное — это собственность. Частная собственность — это эффективность, приватизация решит все вопросы», Береза говорил: «Нет. Важен ответ на вопрос: наш ли человек управляет? Важен не тип собственности, а какой человек сидит на кассе. Если это наш кассир, то это хорошее дело. Он может быть, и на государственном и на частном предприятии. Какая разница».
Третье правило: манипуляция общественным мнением и пиар могут решить все проблемы. Что бы ни было, отовремся. Это все ерунда. Главное, сколько денег это будет стоить.
Четвертое: большой бизнес должен управлять всем. В том числе и политиками, и правоохранителями, и судами. Должны управлять мы, а их нанимать. Они будут у нас на зарплате, пусть даже на очень большой.
Конечно, они оба неординарные люди. Их личности не менее интересны, чем их технологии.
Памятно одно забавное путешествие с Березовским. Мы с ним встретились на приеме, и он мне так заговорщицки пробурчал: «Слушай, надо поговорить». Я ответил: «Ну, назначайте, когда по времени». Он говорит: «А ты можешь сегодня в 3 часа ночи? Потому что у меня раньше времени не будет». Я потом понял, что если бы я сказал: «Да нет, какие 3 часа ночи. У меня семья, жена, дом…», то я бы просто перестал для него существовать. Это был тест. Наш человек или нет. Понимаешь ты наше движение, что мы все 24 часа включены, или ты тупой, бюрократ… Я говорю: «Ну, в три так в три». А он: «Ну, приезжай в ЛогоВАЗ».
Я приехал в особняк ЛогоВАЗа в три часа ночи. Березы не было — ни в три, ни в полчетвертого, ни в четыре. Я пил чай, потом коньяк, потом пил воду, потом разговаривал с Бадри, другими интересными людьми… Береза появился в полпятого. Он забежал с девкой, которая его ждала. Он ей что-то отдал, она уехала. Он подбежал и говорит:
— Да, Алекс. Нужно поговорить. Слушай, а у тебя это, загранпаспорт с собой?
— С собой.
— Шенген есть?
— Есть.
— Ну, молодец. Наш человек. А полетим в Париж? Почему нам в Париж-то не полететь? Виза есть. Самолет стоит. Мы уже улетаем. В самолете как раз и поговорим. Что мы тут на бегу будем разговаривать? В самолете сядем спокойно…
Короче говоря, я полетел в Париж. Позвонил домой, предупредил, что еду в командировку. И позже, приходя к Березе, я уже имел полную готовность к отлету в любую точку. Минимальный набор необходимых предметов: тапочки, бритву, зубную щетку.
Ему очень нравятся люди, которые вот так все делают. Мобильные, умеющие быстро, буквально на бегу все решать. Не говорят:« У меня нет визы, нет паспорта». Нет? Иди к черту!
В общем, сели в самолет. Когда взлетели, Береза выпил вина и сказал: «Что-то я дико устал. Давай, я чуть- чуть посплю». Раз — и уснул. Прилетели в Париж. Он спрашивает:
— У тебя дела в Париже есть?
— Конечно, есть. Куча знакомых.
— Отлично. Давай так. Вечером мы вылетаем обратно. Днем дела. А вечером поговорим в самолете.
— Ну хорошо.
Я тусуюсь день в Париже, хожу куда-то. На всякий случай я ему три раза звонил: «А где вы?» Потому что понял: человека нужно мониторить каждые два часа, так как может неожиданно выясниться, что он уже улетел. Он отвечал: «Вылетаем сегодня в восемь, нет, сегодня в десять». В итоге мы вылетели, но не в Москву, а в Ленинград, потому что ему срочно понадобилось встретиться с Яковлевым. Кой о чем все-таки поговорили в дороге. Но не обо всем. Опять что-то отвлекло. Сели в Пулкове. Он говорит: «У тебя дела есть в Питере?» Я его успокаиваю: «Конечно!» Он говорит: «Ну, смотри…»
Потом поступило новое предложение: «Вот что, Алекс, садитесь на машину и езжайте в баню, которую наши люди уже готовят». Мы сели и поехали в эту баню. Приезжаем, там слоняются какие-то мрачные господа, какие-то девки в простынях. Охранник взял одну девицу и с ней удалился. В это время разрывался телефон. И я сидел и не понимал, приедет Береза или нет.
Тут забегает охранник и, запыхавшись, сообщает: звонил Боря и сказал, что он едет обратно и сюда уже не приедет. Он срочно вылетает в Москву. Я говорю: «Стой, он же сказал, что сюда приедет». — «Нет, он позвонил и сказал: почему вы не в самолете? Я говорю: да мы в бане. А он: нет, нет. Баня отменяется».
Короче говоря, из этой бани мы выскочили как ошпаренные, запрыгнули в машину и со скоростью 180 километров в час, с нарушением всех возможных правил, с сиренами, воем, подлетели к самолету. А Березовский уже был на борту. Еще бы чуть-чуть, и он бы улетел без нас. В этом даже нет сомнений. Динамика у него была уникальная. Он вращался как пчела, опылял все цветы, все направления.
Причем многие серьезные проблемы решались в таком стиле, походя. Он пробегал мимо и давал указание.
Шел 97-й год. Его начали величать крестным отцом Кремля. Серым кардиналом. Борис сам создавал о себе такое мнение. Ему нравилось, когда о нем подобным образом говорили. Тем самым он нарушал определенные правила игры. Уж если ты теневой игрок, то тебе не надо светиться. Но Береза хотел светиться. Он хотел быть и теневым и публичным, и запутался окончательно в этих ролях. Ему, откровенно говоря, хотелось всего. А так не бывает. Если бы он тихо сидел, ну и на здоровье, решал бы свои вопросы. В этом отношении Волошин был более последовательным. Волошин не стал развивать публичную часть, и это его спасает до сих пор. Он не стал публичным героем России, поэтому, кроме чиновников, его толком никто не знает. Он широкой публике не нужен. Поэтому он тихо ушел и сидит себе. А у Бори такой шлейф, что он не может никуда тихо уйти. Как сказал о нем Волошин, беда Бориса заключается в том, что «у него каждые 20 секунд рождается гениальная мысль, а мы, простые люди, можем переваривать одну гениальную мысль в год. Мы не можем этот фонтан укротить».
Помимо прочего, Боре нравилось создавать мнение, будто везде сидят его люди. Я ему как-то сообщил: вы уже слышали, Борис Абрамович, что чиновника К. назначили замминистра. Березовский встрепенулся: «Да? А у тебя есть его мобильный телефон?» — «Ну, есть». Он говорит: «А ну-ка дай-ка мне его. Набери его». Я набираю: «Здравствуйте. С вами хочет поговорить Березовский». Береза хватает трубку: «Здравствуй. Это Борис. Нам надо с тобой поговорить. Ты подъезжай в ЛогоВАЗ. Ты что делаешь завтра? А лучше сегодня подъезжай к двенадцати». Человек ошалел, но с ним же говорит Березовский, и он же не может ему сказать «Знаете, я не приеду». И уже вечером чиновник К. приехал в ЛогоВАЗ. До этого момента он был ничейным человеком. И Березовский даже не знал, что его назначили на довольно важную должность. Но в этот вечер он стал человеком Березовского. И уже в последующие дни сам Береза забыл эти обстоятельства и рассказывал, что «нашего человека продвинули на пост замминистра. Наш человек теперь там сидит».
Так же, говорят, был назначен Адамов. Он месяцами торчал в приемной у Михайлова, тогдашнего министра атомной энергетики, который его часами не принимал, и вообще считал, этот адамовский институт, ремонтирующий реакторы, для министерства — дело двадцатое. Совершенно неважный такой институт. Но тут мимо пробегал Береза. Адамов его однажды поймал и сказал: «Вот я
директор института. Борис Абрамович, я хочу с вами поговорить. Тут такое происходит. Все вокруг мерзавцы, придурки. Там такие деньги крадут». На словах «крадут деньги» Борис Абрамович оживился: «О! Стой. Приезжай в ЛогоВАЗ». И через какое-то время все знали, что Адамов — это человек Березы. Хотя Береза с ним познакомился три дня назад, чуть ли не в туалете. Тем не менее Адамова он протолкнул на пост министра Так, кстати, Береза помогал кого-то назначать, не зная людей и не ведя с ними глубинную работу. Поэтому многие люди потом сбегали, предавали его, переворачивались.
На самом деле в моем понимании Березовский никакой не бизнесмен. Ничего общего. Это в чистом виде политика, сфокусированная не на идеологию, а на бизнес и заработки. То есть он открыл новый вид политики, начисто лишенной идеологического содержания. Если Жириновский — это в чистом виде идеолог, идеология — это есть его питательная среда, то у Березы все наоборот. Это политика, замаскированная под бизнес. Это не бизнес в чистом виде — захватывать государственные компании. Это политическая работа, напрочь лишенная какой-то сверхзадачи. Просто — тупой захват и зарабатывание денег. Предприятие, лишенное какого-то даже легкого флера, который свойственен все-таки политике.